Бог Смерти

— Неплохое место, — оценил помещение король, усаживаясь на стул возле стойки. — Чего-нибудь покрепче. Чувствую, мне это сегодня пригодиться.

— Сию минуту, — бармен оторвался от типичного занятия барменов — протирания стаканов — и начал колдовать на каким-то забористым коктейлем. Каждое его движение было выверено, да и говорил он вежливо, возвышенно, соответствуя месту. — Прошу.

Король кивнул, осушив гранёный стакан.

На вкус было довольно ничего, уж всяко лучше настойки Урахары.

— Я смотрю тебе тут понравилось, — к нему подсел крепкого телосложения брюнет, щеголяющий в кожаной куртке, обитой мехом.

У него был стиль, нельзя не признать.

— Ты — Гинджоу, да? — скорее констатировал, нежели спрашивал он. — Извини, но я не хочу растягивать эту ситуацию сильнее, чем уже есть. Давай к сути своего злобного плана.

— Конечно, ты обо мне уже всё разузнал. Ожидаемо. Да и Рируке пришлось за тобой побегать… — хмыкнул мужчина, жестом прося бармена организовать и себе коктейль. — Но «злобный план», серьёзно? Уволь, я не злодей, как и все остальные. Мы лишь люди, которые пытаются выжить.

— Сбежали бы уже в другую страну. Раз синигами не могут справиться с одним городом, то в остальном мире проще затеряться, — Изая не выразил особого вдохновения от его положения. — Или это гордость не даёт пойти по простому пути?

— Ты может не знаешь, но что на западе, что на юге и севере есть свои аналоги общества душ, точнее важные организации, свои маленькие эко-системы. Личностей с другого края там не особо любят. И… да, я не хочу бежать. Я хочу быть там, где захочу. Иными словами, мне нужна свобода, — развёрнуто пояснил Куго, приведя важный аргумент: — К тому же, сам должен меня прекрасно понимать.

Справедливо.

Он презирал пустых, но правил ими.

Уэко мундо — унылое место, тем не менее это его дом, а к этому душа лежит, даже у такой древней твари.

— Моё болото — все дела, — фыркнул Изая, не соглашаясь и не отрицая. — Ладно, как тебе поможет разговор со мной?

Гинджоу осушил очередную порцию напитка.

Помолчал.

— Честно говоря, — неловко начал он, но всё-таки собрался с духом, добавив искренности в их диалог. — Если бы ты не был так силён, то я бы отобрал твои силы. Если бы ты не пробудил силу Куросаки, то я бы сам это сделал, а затем и её забрал.

Тишина.

Это было сказано невзначай, будто обмен новостями за день.

И они оба продолжали пить, как обычные знакомые.

— Знаю, — спокойно кивнул король, не выразив и тени эмоций. — Но всё не так. Я — король уэко мундо, повелитель царства, способного сразиться с обществом душ. Вы — подчинители, несёте в себе отпечаток пустых в душах. Логично было бы просто… получить моё официальное покровительство, — Барраган щёлкнул пальцем, заставив всех присутствующих вздрогнуть. Духовной энергии в простом жесте достаточно, чтобы снести всё это здание. — Враг моего врага — мой друг. Всё просто.

— Да. Нам нужна защита, а мне… месть, — стал куда мрачнее Куго.

— А, Укитаке, полагаю, — покивал король.

— Именно, — скривился мужчина. — Или тот, кто стоял за ним. В любом случае, я хочу отомстить за смерть своих друзей, — он гневно сжал ладони в кулаки.

— И ты думаешь, что я ради тебя и твоей мести начну полномасштабную войну? — рассмеялся Барраган от всей души.

— Это отказ? — нахмурился Гинджоу.

— Просто покажи уже свой план «B», — самодовольно усмехнулся король, раскинув руки в сторону.

Он почувствовал, что позади него кто-то появился.

Почувствовал, как тот вонзил в него свой меч, но… это был не сугубо физический удар. Духовная защита не имела смысла, ведь атака имела некий… концептуальный уровень. Он даже не понял сразу, что изменилось, когда лезвие покинуло его тело, не оставив и маленькой царапины.

— Сработало? — с напряжением спросил Гинджоу того, кто и нанёс удар в спину.

Это был тот самый брюнет в белой рубашечке и заядлый чтец своей книжки.

Цукишима.

Конечно же он узнал его. Узнал своего лучшего друга, фактически брата, с которым поднялся из самых низов иерархии. Славные времена. Они бились против васто лорде, пережили немало опасностей. Цукишима был его правой рукой, лучшей из рук. Он пытался спасти его от Айзена, а после неудачи нашёл его в мире живых. Они вместе отправились в общество душ, совместными усилиями сразились с Айзеном и вернули власть в лас ночес.

— Цукишима. Я рад тебя видеть, — искренне поприветствовал своего собрата Барраган. — Ты за сторону Гинджоу?

— Мы могли бы использовать его вариант. Незачем выжидать угрозы, когда лучше действовать на упреждение, — мягко и разумно, как и всегда, выдал аргументы верный друг короля. — К сожалению, иначе это может грозить нашей власти.

Цукишима не менялся.

И обычно его решения всегда имели положительный исход.

— Ты прав. Синигами могут стать проблемой, — с раздражением поморщился Луизенбарн. — Но… серьёзно, «нашей власти»? — ухмылка на лице короля стала свирепой. — Я никогда ни с кем бы не поделился троном. Я — бог-король, абсолютная власть!

Цукишима не успел среагировать, как его рука оказалась в захвате, который раздробил ему все кости. От крика боли остальные было уже собрались действовать, но плотное духовное давление заставило их замереть, как мышей перед удавом.

— Искажение воспоминаний. Опасная способность, — снисходительно протянул владыка пустых. — Замена кого-то на свой образ? Спасибо, что мы не стали любовниками. Я бы тут весь город испепелил, — от этой усмешки внутри холодало, что уж говорить о Цукишиме, который свою руку не чувствовал. — Но всё-таки… Надо же, надо же. Второй раз такое не сработает, поверь, — хогьёку уже начал «вымывать» эффект ложных образов, исправляя искажение воспоминаний и повышая ментальное сопротивление.

Он отпустил подчинителя, предполагая, что от такого кадра может быть не малая польза. Да и король сам их спровоцировал, подставился, чисто из интереса. Всё-таки трудно рисковать, когда ты бессмертен. Если остальные хотя бы в половину также полезны, то их вполне допустимо защитить от вездесущего общества душ.

— Эй, Гинджоу, — нехорошо ухмыльнулся король, смотря на лидеру шайки. — Тебе повезло. Я принимаю твоё предложение верности.

Сам Куго уже не думал, что это столь хорошая идея, но… отказываться больше нельзя.