Бог Солнца

Взяв себя в руки, я сказала:

– Вы кажетесь здоровым, но у вас лихорадка, с которой мы не сталкивались прежде. Вам лучше отдохнуть и поесть. – Я указала на кровать. – Могу попробовать что-то узнать для вас, но в темноте будет трудно.

Он мешкал, словно раздумывая над приглашением. Впрочем, так и не предпринял попытки выйти за дверь и покинуть ферму, так что, куда бы ни пролегал его путь, вероятно, там его могли подождать. Подавив вздох, он вернулся в кровать: но лишь присел на край, положив локти на колени и сцепив ладони.

Ката умчалась, бормоча что-то о неблагодарных наемниках.

Взяв тарелку с супом, я вновь предложила Сайону. Он махнул рукой.

– Нет, спасибо.

Раздражение впилось в меня немного глубже.

– Господин, за последние пять дней вы выпили разве что несколько капель воды и бульона. Вам нужно поесть.

– Нужно? – Голос прозвучал словно откуда-то издалека, но губы слегка изогнулись: я и не заметила бы, если бы не рисовала его лицо множество раз за прошедшую неделю. Казалось, его что-то позабавило.

И что именно могло позабавить этого незнакомца?

Вновь отставив тарелку в сторону, я потянулась к его лбу, чтобы проверить температу- ру. Отмена компрессов и чая, видимо, улучшила его состояние, однако лихорадка нисколько не ослабела.

Как и прежде, он отпрянул от прикосновения. Я не сдавалась, и он поднял руку, останавливая меня.

Раздражение наконец вырвалось наружу, и я шлепнула его по запястью.

– Хватит уже!

Потрясение на его лице было почти забавным. Кто он такой, какой-то потерянный принц, которого никогда в жизни и пальцем не тронули?

Я прижала ладонь к его лбу – такому же горячему, как и прежде. Непонятно! Ведь выглядит совсем здоровым…

Убирая руку, я намеревалась было что-то сказать, но внезапно его пальцы поймали мои, и в голове стало совершенно пусто, как у младенца. Только что он противился моему прикосновению, а теперь сам сжимал мою руку; его завораживающие глаза разглядывали мои пальцы с таким же интересом, как свои собственные при пробуждении. От потрясения лицо его вытянулось. Но это было не удивление от того, что его одернули, а удивление от того, что… что же? Что его касаются?

Такой мужчина явно не обделен вниманием, а я лишь проверила температуру. Тем не менее выражение на его лице было совершенно искренним, и чем дольше он держал мою ладонь, тем больше его жар проникал мне под кожу и поднимался вверх по руке, одновременно вызывая дрожь и прогоняя ее.

«Я тебя знаю», – сказал он. Но мы не виделись! Меня распирало такое замешательство, что от бессилия хотелось разрыдаться.

В комнате по-прежнему находилась мама и молча за нами наблюдала. Его хватка ослабла, я высвободила ладонь и прижала к груди, будто обожглась. До крайности смущенная, сунула ему в руки тарелку с супом.

– Поспите, – сказала я едва громче шепота. – Лишь богам известно, как долго мы уже не спим.

Отчаянно нуждаясь в передышке, я вылетела из комнаты; сердце колотилось так, будто расстояние между кроватью и дверью увеличилось на десять миль. Спрятавшись во второй спальне, я забралась в самый дальний угол, куда не доставал свет ни одной свечи, прижалась лицом к стыку деревянных стен и выпустила покалывающее на языке слово:

– Сайон.

Бабушка засыпала гостя вопросами: куда он держал путь? как оказался в реке? откуда родом? чем занимается? когда намерен уйти? От большинства из них Сайон ловко уклонился.

У него был причудливый акцент. Элджерон кишел людьми различных национальностей, тем не менее я никогда не слышала выговора, как у него, с длинными гласными – еще один признак того, что он не телорианец, – мягкими согласными, плавной интонацией. Он словно объединил в своей речи самые приятные звуки из всех языков и диалектов Матушки-Земли. Отвечая на шквал вопросов от Каты, он выражался вежливо, отчего я предположила, что он хорошо образован и принадлежит к высшему классу. Думаю, даже бабушка попала под его обаяние, ее допрос очень скоро стал мягче, напор ослаб. Ответы Сайона убаюкивали подобно колыбельной.

Достигли временного соглашения: наш гость будет работать на ферме в обмен на еду и ночлег, пока не вернется Солнце, либо пока мы не найдем ему более подходящее жилье в Гоутире. Он принял все требования бабушки: спать в сарае, рубить дрова, убирать навоз в сарае. Сам же попросил только об одном: самостоятельно выбирать очередность дел. Просьба весьма странная, подумала я, подслушивая в коридоре, однако Ката, посомневавшись, согласилась. На том и порешили.

Мама хоть и валилась с ног, но подслушивала вместе со мной, время от времени комментируя шепотом или задумчиво постукивая пальцем по своим полным губам.

Сайон упоминал войну, но мы жили далеко от северной границы и от Элджерона, где шли самые ожесточенные бои. Он явно не из Рожана – во всяком случае, вырос не тут, – и уж точно не из Белата, нашего северного соседа, развязавшего войну. Белатцы молочно-бледные и темноволосые. Оставалось открытым предположение, что он – наемный солдат, но опять же, мне с трудом верилось, что наемники бывают столь образованны и воспитанны. Возможно, Сайон был кем-то вроде генерала и дезертировал или же еще не добрался до фронта.

Ката явно пришла к такому же выводу, ибо прямо его об этом и спросила. Сайон лишь поблагодарил ее за беспокойство, не подтверждая и не опровергая предположения.

Наконец Ката поинтересовалась, насколько растянется их сотрудничество, на что Сайон ответил:

– Прошу прощения за любые доставленные неудобства, но пока уйти я не могу. – Наступила тишина, и я заглянула в комнату: он смотрел в окно. Огромная Луна висела у горизонта, окрашивая небо в серебристый цвет. – Я выполню всю требуемую работу. У меня при себе не много ценностей, но я готов отдать все. – Он коснулся медальона на плече. Неужели это настоящее золото?

– Нам нужны только работники! – К Кате вернулся ее колючий нрав.

Сайон кивнул.

– Тогда позвольте мне работать. Я сделаю все, о чем вы попросите. Но если потребуется покинуть пределы этого жилища, то мне нужно дождаться захода Луны.

Я замерла. Так вот почему он просил выполнять задания в собственном порядке? Чтобы подстроиться к неравномерным циклам Луны?

– Захода? – повторила Ката так, будто он выругался. – С чего вам вздумалось работать впотьмах?

И вновь он уклонился от ответа: