Бог, страх и свобода
Шрифт:
Сейчас, к сожалению, дело обстоит иначе.
Весь бывший советский народ приспособился жить в новом демократическом государстве. Некоторые вообще очень здорово наловчились. Не говоря уже о людях третьего послевоенного поколения, которые советской власти вообще не нюхали.
Но современное российское государство российскому народу не нравится. Не об оппозиции речь (либеральной, коммунистической или любой другой). Речь о лояльных гражданах, которые составляют подавляющее большинство народа. Бедные и богатые, ловкие и наивные, старые и молодые, умные и не очень — все они в глубине души полагают, что Россия — это всего лишь ступень, этап, стадия в истории советского государства. Либо же думают, что все происшедшее — это дурной сон, морок, который скоро рассеется.
Конечно, население инертно.
Потому что история — это не преемственность, а разрывы. Точное обозначение границ. Вот тут — прошлое. А вот это — настоящее.
А если сплошная преемственность — то получается этот кошмар с засекречиванием данных о войне. Мне не хватает воображения постичь, почему данные о многих операциях Великой Отечественной до сих пор засекречены. Особенно это касается решений, принимаемых на уровне фронтов, а тем более Ставки Верховного Главнокомандования. То есть чем ближе к высшей власти, тем секретнее. Хотя прошло 65 лет. Три послевоенных поколения сменилось, вот четвертое попискивает из колясок. Давно умерли тогдашние министры, маршалы и генералы, и их дети тоже, и даже внуки лиц, принимавших решения в те годы, уже одной ногой приветствуют будущее. А ответ на вопрос, что именно и по чьему приказу произошло подо Ржевом или у Зайцевой Горы, до сих пор страшная государственная тайна. Какого государства, спрашивается? СССР рассыпался двадцать лет назад, этого государства больше нет, нет больше ЦК КПСС, Президиума Верховного Совета, Госплана и всех прочих институций советской власти. Мы живем, еще раз повторяю, в другом государстве. Точно так же в другом государстве, по сравнению с империей Романовых, жили советские люди. Я не верю, что нынешняя власть видит в советском государстве источник собственной легитимности. На деле все обстоит ровно наоборот: источник легитимности нынешней власти — это митинги за отмену 6-й статьи и оборона Белого дома от путчистов. Не могу понять причин этой верности советским тайнам.
Всякие гостайны по поводу бывшего государства — опасная нелепица.
Опасная — хотя бы потому, что в атмосфере глухой секретности возможны и даже правомерны любые, самые ужасающие и безумные домыслы и фантазии. Потому что они родятся в ответ на ужасающее и безумное упорство лиц, не дающих развязать узелки на «особых папках». Кстати, советская власть легко и широко раскрывала тайны царизма — от дипломатической переписки до перечня агентов охранки. Тем самым она еще раз подчеркивала свое отличие от прежней власти. Формировала новую идентичность.
Вот тут самое главное. В основе социальной структуры лежит система родства. В основе системы родства — различия полов и поколений: как бы горизонталь и вертикаль общества. Мужчины и женщины, старики, взрослые, молодежь и дети. Сочетание этих параметров составляет базовую идентичность: «я» в пространстве и «я» во времени.
Фактический отказ признать СССР и РФ разными государствами, отказ признать историческую благотворность 1991 года, тоска по советской жизни — это, по сути, отказ от времени. Это не верность истории, а ненависть к ней. Отказ повзрослеть в истории. Вот это опаснее всего.
Война окончена? Полно вам! Забудьте о мире! Война только начинается. Война за полную и достоверную информацию о Великой Отечественной войне. За право граждан знать все о своих дедах и прадедах, об их судьбе, об их боевом пути, от призывного пункта до братской могилы, день за днем, час за часом. За право знать, кто, когда и почему подписывал приказы, в результате которых мой предок сгинул в котле, попал в плен, умер от ран или погиб смертью
храбрых на глазах своих товарищей.Массивы уже опубликованной информации неподъемны и неохватны, не говоря о том, что будет — я уверен! — рассекречено в обозримом будущем. Постоянное увеличение количества источников при традиционных способах исследования ставит под вопрос достоверность любого обнаруженного факта: на каждый аргумент/документ нетрудно откопать нечто прямо противоположное. Пусть помогут современные информационные технологии. Нужны усилия компьютерщиков, нужны новые поисковые программы, мощнейшие базы данных, которые позволят проследить каждую отдельную судьбу в контексте судьбы взвода, роты, батальона, полка, дивизии, армии, фронта. В контексте всего народа.
Но это будет война долгая и нелегкая. Тем более что сначала предстоит бой за 1991 год, за его историческую рубежность. За то, чтоб назвать прошлое — прошлым. Понимать его, не опасаясь подробностей. Уважать все лучшее в нем — с чистым сердцем, не пачкая прошлое политической конъюнктурой. Война за собственную историю — это война за правое дело. Поэтому победа будет за нами. Но не скоро. Забудьте о цветах и воздушных шариках. Ищите. Читайте. Думайте.
ОТВЕТ ЧУМАЗЫХ
Александр Ульянов, Петр Шевырев, Василий Осипанов, Василий Генералов и Пахомий Андреюшкин в марте 1887 года были арестованы, в апреле приговорены к смертной казни и в мае повешены за подготовку покушения на императора Александра III.
Их организация называлась «Террористическая фракция Народной Воли». Чего они хотели? С одной стороны, социальной справедливости и демократии. С другой стороны — дезорганизовать правительство и переполошить общество. То есть справедливости и демократии они хотели добиться путем устройства хаоса и смуты, в результате чего сам собою воцарится новый, справедливый порядок. Все террористы XIX века мыслили так или примерно так. Примешивалась и личная месть. Вернее, месть отдельным лицам. За что? За неуважение к личности, не обязательно к своей. За неуважение к личности разночинца.
Разночинцы в России существовали издавна — люди, не приписанные ни к дворянству, ни к духовенству, ни к крестьянству, ни к купечеству — в общем, ни к одному из одиннадцати российских сословий. Сословие вне сословий, так сказать, естественный социологический результат внезапных отставок и незаконных рождений. Но к середине XIX века, и особенно после освобождения крестьян, разночинцы обрели свою, говоря по-нынешнему, идентичность. И обрели собственную разночинную интеллигенцию (которая, забегая вперед, и стала той самой русской интеллигенцией, определившей контуры всего прекрасного и всего ужасного, что пережила Россия на рубеже столетий).
В сословной России разночинцы были социально изолированы. Позволю себе сильное утверждение: причина терроризма — в изоляции социальной группы: этнической, религиозной, даже профессиональной.
Начнем несколько издалека и как бы со стороны — с хорошо идентифицированных профессиональных групп, которые имеют возможность давления на общество, а через него — на государство и на работодателя. Этим отличаются транспортники, и в частности авиадиспетчеры: сравнительно небольшая профессиональная корпорация, способная в одночасье парализовать грандиозную транснациональную инфраструктуру гражданской авиации и в борьбе за повышение своей зарплаты причинить посторонним людям массу неудобств.
Есть еще диспетчеры электросетей, теплотрасс, трубопроводов и железных дорог, атомных станций и систем водоснабжения, «скорой помощи» и телефонной связи. Одновременная забастовка хотя бы нескольких подобных служб может спровоцировать лавину хорошо предсказуемых перемен в жизни любой страны. Лучшим средством против таких неприятностей является то, что указанные группы интегрированы в общество — прежде всего через коммунальную инфраструктуру, которой они совместно управляют. Проще говоря, железнодорожникам нужны врачи, связистам — свет и вода и т. д. Поэтому совместное выступление всех или хотя бы большинства служб жизнеобеспечения практически невероятно. Впрочем, данная «система сдержек» тоже не обладает абсолютной прочностью: бывает, что групповая солидарность перевешивает социальную интеграцию.