Бог в человеческом обличье

Вика знала, для чего затеяно похищение. И все же настойчивая мысль не давала ей покоя: оправдывает ли цель средства? Правильно ли – доводить человека до нервного истощения, пусть и во имя чего-то важного? Воистину, у Организатора стальные нервы. Впрочем, в этом она не сомневалась с первой минуты знакомства.

Собственная реакция на происходящее начинала пугать Вику. Она мысленно ставила себя на место Ильи и все чаще приходила к выводу, что вряд ли бы вынесла нечто подобное. Как он умудрялся держаться? У него была железная воля.

Вернувшись из студии, Волина немедленно собрала вещи. Она не сомневалась, что поступает правильно, и все же с тоской оглядела просторную гостиную напоследок. В путешествиях ей не нравилось именно это: покидать места, ставшие за короткий срок привычными. Ты уверяешь себя, что непременно однажды снова навестишь эту страну, город, улицу, но умом понимаешь: едва самолет приземлится, наваждение улетучится. Ты будешь делиться с друзьями впечатлениями о поездке, но забудешь о желании повторить ее. Ведь есть еще столько незнакомых уголков на планете, где ты не бывал!

Этот дом подарил ей массу эмоций. О таких впечатлениях с друзьями не поделишься.

Джельсомино вызвался довезти ее до города. На улице было еще темно. Тонкая кофта не спасала от ночной прохлады. Где-то в ветвях каркала ворона. Вика потерла плечи и повернулась к Организатору. Она приготовила целую речь, но смогла произнести лишь глупое:

– Поцелуй на прощанье?

Чужие губы дрогнули, растянувшись в улыбку. Вика приблизилась и накрыла их своим ртом. Поцелуй получился нежным, почти интимным. Когда Джельсомино мигнул фарами, призывая поторопиться, Волиной почудилось, что ее застукали за чем-то неприличным.

Всю дорогу она молчала, прислонившись лбом к стеклу, изучая темноту за окном. Еще недавно она бы воспользовалась удобным случаем, чтобы пофлиртовать с бугаем, но сейчас было совсем неподходящее настроение. И зря, между прочим. Она скосила взгляд на крепкие руки, сжимавшие руль. Силищи у него немерено. Наградила же природа…

Попросила высадить ее в паре кварталов от дома. Не хотела, чтобы уголовники знали ее адрес. Бред чистой воды. Если бы она им понадобилась, то они бы ее моментально нашли. Вика скомканно попрощалась, перекинула сумку через плечо и двинулась в сторону дома.

Уже совсем рассвело. Вика достала ноутбук и открыла документ Word. Стоило поспать, ночь выдалась тяжелой. Но сперва хотелось немного поработать над книгой.

Сестра Рита называла нездоровой подобную одержимость творчеством, но сама Вика чувствовала себя наиболее нормальной, только когда писала.

Пальцы порхали по клавиатуре. Текст ложился легко и ровно. Первые ее романы писались тяжело. Она стремилась создать нечто особенное и уникальное. Слишком ответственно относилась к тексту, слишком много надежд возлагала на свое детище. Обдумывала каждую фразу, с маниакальным упорством подбирая идеальные слова и безупречные интонации. Не мудрено, что дело продвигалось со скрипом.

А потом она прочитала где-то философский трактат о том, что все изобретения и произведения уже давно созданы. Просто в силу особенности нынешней формы существования человек о них не помнит. Единственное, что ему нужно сделать, чтобы сотворить нечто, – напрячь память. Представить это нечто уже готовым.

Гипотеза пришлась Волиной по душе. А что, если и правда все ее книги уже давно написаны? Они прекрасны, и нет нужды изводить себя в попытках родить шедевр. Следует просто сесть за компьютер, вспомнить и напечатать.

И это сработало.

Вика написала несколько страниц и в полдень, шатаясь от усталости, улеглась в кровать. Проспала до шести вечера. Едва открыла глаза, как позвонила сестра.

– Сидишь дома, никуда не ходишь, ничего не делаешь, раздумываешь над книгой, да? – голосом прокурора спросила Рита.

– Беспрецедентная проницательность, – Вика зевнула и потянулась. А ведь сестра даже не в курсе, что она успела слетать в Канаду, вернуться и влезть в опасную авантюру. Рассказать ей – так не поверит же. Подумает, что это писательские фантазии.

– Так я и знала! – негодовала Рита. – Сколько можно штаны просиживать? Погода шепчет, пошли с нами гулять по парку!

– С вами – это с кем?

– Со мной и подружками. Пятеро девчонок.

Вика хихикнула:

– Мужчин в санатории было мало, поэтому многие женщины уезжали, не отдохнув.

– Чего-чего? – не поняла Рита.

– Да ничего. Это я так, шутки шучу. В парк я не пойду. Неохота. – Чего Волиной сейчас хотелось, так это поужинать в одиночестве и усесться за рукопись.

– И почему я не удивлена? – фыркнула сестра. – Ладно, теребить тебя больше не буду.

– Что-то ты быстро выдохлась. Обычно долбишь, как дятел.

Рита рассмеялась:

– Да чего долбить без толку? Дятел хотя бы жучков находит в дереве, а от тебя отдачи никакой. Комфортно тебе в твоем склепе – вот и сиди там.

– Бог воздаст тебе за твою доброту. – Вика улыбнулась и положила трубку.

Идти в магазин за продуктами было лень. Отыскала в морозилке пельмени. Пока вода закипала, вернулась в комнату и остановилась у книжных полок. Очень скоро ее личная библиотека пополнится новой книжкой.

Вика любовно провела пальцами по корешкам. Читать ей нравилось не меньше, чем писать. Мама не успевала приносить домой новые книги – маленькая Вика проглатывала их за считаные дни. Хорошо, что в школе имелась хорошая библиотека, где всегда находилось что-нибудь интересное.

Сперва она читала все без разбора, потом стала более требовательной. И все же, покуда сама не начала писать, удовлетворить ее было легко. Она наслаждалась чтением, не замечая огрехи. А теперь цепкий взгляд не упускал даже мелкие раздражители: слишком затянуто, детали не имеют отношения к сюжету, на каждой странице – кофе и ни разу чай, здесь зачем-то автор оправдывается, небо почему-то все время пасмурное, но каждый раз, когда герои выходят из самолета, проясняется…

В последнее время Вика читала мало: душа жаждала шедевров, но разве ж их напасешься? Хорошие книги пишутся долго, а читаются быстро. В домашней коллекции хранилось несколько десятков гениальных романов. И отношение к ним у Вики было весьма специфическое.

Каждый раз, когда она прочитывала какое-либо выдающееся произведение, несколько дней не могла писать. Ведь идеальная книга уже существовала и без ее участия. Вроде и фразы простые, а душу наизнанку выворачивают. Ей самой так никогда не написать. Особенно восхищали авторы, способные растянуть короткий отрезок времени до бесконечности. Например, событие занимает час, а описывается на двадцати страницах. Поминутные действия и эмоции героя. И каждую минуту переживаешь вместе с персонажем, приближаешься к кульминации, а потом едва не взрываешься, когда достигаешь цели – и цель эта – всего-то конец главы. Эх, есть же на земле писатели с большой буквы!