Бог велел делиться

Сколько раз они с Артемом ругались на эту тему! Вернее, ругался Андрей, просто из себя выходил, слюной начинал брызгать, доказывая приятелю, что ведь выгодная, вы-год-ная сделка же намечается! А тот нет, все свое: это опасно, один раз будет выгодно, а потом вообще всего лишимся, это не для меня, лучше меньше, да лучше, ну и так далее. И главное, спокойно все так, спокойно! Вот это спокойствие и бесило Андрея больше всего. Что он, Артем, самым умным себя считает, что ли? Или самым честным? Да не заработает он так никогда ничего, не заработает! И он, Андрей, из-за него не заработает! А почему Андрей должен страдать из-за Артема?

— Эх, мне бы директором фирмы быть, я бы… — неоднократно ворчал Андрей как про себя, так и вслух.

Сколько раз он произносил эту фразу, выкатываясь из кабинета своего начальника мрачнее тучи.

— А ты стань, — смеялась Анжела Байкалова, которая всегда торчала в приемной, как и положено секретарше.

— Стань! — огрызался Андрей. — Легко сказать!

— Ну, Артем же стал, — продолжала Анжела улыбаться. — Вот и ты возьми и открой собственную фирму, будешь сам себе и директор, и заместитель, и секретарь… Никого слушаться не нужно, сам себе хозяин. Ты же с нами постоянно ругаешься.

— Да потому что вы… Потому что вы под Артемову дудку пляшете! — возмущался Андрей. — А вот если бы все вместе на него наехали, он бы, глядишь, и согласился. Сколько всего провернуть можно было! И с теми компьютерами тогда! Я же достал документы липовые на них — не подкопаешься! Купили бы по дешевке, потом спихнули бы по-быстрому всю партию, и все дела! Их же за копейки отдавали! А он — нет! В принципиальность играет, в честность, тоже мне! Только долго в них не поиграешь, надоест быстро! Мне уже давно надоело!

— Так увольняйся, — пожимала плечами Анжела. — Кто тебя держит?

— Пошла ты! — взрывался Андрей, вскакивая со своего места и нервно выходя из приемной. — Дура лохматая!

После таких вспышек он чувствовал себя нехорошо. Еще и руки начинали дрожать. К врачу бы… Да к какому, к чертовой матери, врачу? Они сами не понимают ни черта, им лишь бы диагноз поставить! Вон, с детства мурыжат, по диспансерам таскаешься! Они-то, врачи, все нервы и вымотали, испортили, а потом диагнозы ставят. Катились бы они со своими диагнозами!

На врачей Андрей был сильно обижен. За то, что благодаря им ему в свое время подолгу приходилось лежать в клинике. За то, что благодаря этому диагнозу на него посматривали косо. За то, что жена в минуты ссор открыто обзывала психом, а потом и вовсе собрала вещи и ушла. Так что лечить нервы он предпочитал сам, переходя через дорогу и устраиваясь за стойкой бара в соседнем кафе. Алкоголь был ему категорически противопоказан, но что они понимают, эти врачи? Что они вообще по-ни-ма-ют?

Обычно после трех порций наступало успокоение, Андрей размягчался, расслаблялся, уже не хотел ни с кем ссориться, возвращался к себе в офис, где подсаживался к Анжеле и начинал слезливо жаловаться ей на жизнь, пока секретарша не сообщала шефу о его состоянии. Тогда Артем выходил из кабинета, видел рассопливившегося приятеля, заснувшего за столом, вызывал машину и отправлял его домой. На следующий день Андрей ходил притихшим, и так продолжалось до очередного приступа злобы и скандала с Артемом.

Так повторялось много раз, и все к этому привыкли. И сам Андрей привык. И ругался-то с Артемом скорее тоже по привычке, а не потому, что всерьез собирался что-то изменить. И поэтому разговор с Сергеем Перфильевым, который откровенно предложил принять радикальные меры, явился неожиданностью для Андрея. Какой-то невзрачный Сергей Перфильев, которого Андрей и всерьез-то не воспринимал, и смотрел-то на него как на мелкого конторского клерка, вдруг хладнокровно и цинично предлагает ему устранить Артема и забрать его деньги. Вот, наверное, это-то и подстегнуло Голубкова к действию: как это так, какой-то Перфильев додумался до этого, а я нет? Я! Я?! И теперь отказываться? Ну, уж нет!

Отказываться Андрей не собирался. Он понимал, что Перфильев без него не справится, — он просто слюнтяй, не сможет на человека руку поднять. А вот он, Андрей, сможет! Он все сможет! И деньги у него будут, и все будет. Вот так.

Удача сама к нему пришла. И это правильно, это закономерно. Удача — она всегда приходит к сильным. К избранным. К таким, как он. А Артем… Ну что ж, Артем… Артем всегда слабаком был, он это заслужил. Его участь — она тоже закономерна. Слушался бы Андрея, не ерепенился — все бы по-другому было. А теперь вот не так. Теперь Андрею с ним не по пути. Каждый сам себе путь выбирает.

Оставались только технические детали, но их продумать было совсем несложно. Артем доверял Андрею как давнему приятелю, поэтому Голубков был в курсе, когда и где именно Березников получит кредит, а также куда он его повезет. Оказалось, что к себе домой. Все очень просто. Нужно только нагрянуть к нему вечером, и… Все получится, получится! Артем живет один, сам он ничего не заподозрит, увидев Андрея… Да он вообще не в состоянии ничего заподозрить! Можно будет хоть прямо его попросить показать деньги, он и то не подумает, что это просьба с каким-то подвохом.

Нужно было, правда, раздобыть пистолет, но это вообще не проблема при наличии денег. А заработки в «Короне» позволяли сделать такую покупку. Перфильев, правда, хотел обойтись без пистолета, все предлагал ножом воспользоваться или чем тяжелым, Перфильев — он жлоб еще тот, за копейку удавится. Но тут уж Андрей настоял: пистолет надежнее. Как чувствовал, наверное, что он ему может еще пригодиться.

Одним словом, осталось только дождаться того дня, когда кредит будет получен. И Андрей дождался. Артем сам ему сказал заранее, говорил, что совещание будет в офисе по этому поводу, обсуждать будут, как работать по-новому. Дур-рак! По-новому! Все равно бы все по-старому было. Не умеет он, Артем, по-новому-то, не умеет! По-новому — это так, как Андрей предлагал. А Артем Андрея слушать не хочет. Трус он! Просто трус! Одни трусы и слюнтяи вокруг! И Перфильев этот такой же! Правда, тот жадный. У Артема и этого нет. Жалко, в принципе, Артема, неплохой он парень. Но нет, обратного хода нет, что решено, то решено. Сам выбрал. Так что никакой жалости. Слово-то какое — «жа-алость». Само слово противное. Андрей такого слова не знает и знать не хочет. Вычеркнуть его нужно совсем, вы-черк-нуть.

Эх, Артем, Артем! Вот был ты весь такой хороший, весь такой положительный — а что толку? Что толку-то теперь в этом будет, если все станут считать, что ты гад, подлец, сволочь, который друга своего Драгомилова кинул, бабки прикарманил, фирму бросил и свалил? Здорово, а? Здорово над тобой судьба посмеется! Все осторожничал, хотел чистеньким быть? Не вышло!

Перфильев заехал за Андреем, как и было условлено, около восьми вечера. Было уже достаточно темно, а пока они провозятся с Артемом, вообще ночь наступит. Так что все шансы у них на успех. Главное, побыстрее все это сделать, побыстрее. Черт, руки опять дрожать начали… Все врачи! Ладно, ладно, нужно просто успокоиться, успокоиться нужно и расслабиться на время. Вот принять грамм сто — и порядок. Но нет, нельзя. Пока нельзя. Вот будет все закончено, тогда можно. Тогда и больше можно. Тогда все будет можно. Да не дрожите же вы, с ума же можно сойти!

Сердце колотилось так, что Андрею казалось: сейчас гаишники услышат этот стук и остановят машину. Ну и что? Ну и остановят, их право. И что? У них же на лицах не написано, что они едут Артема Березникова убивать. Никто же не знает, что они… О, черт, руки эти ходуном уже просто ходят! Нет, успокоиться нужно, необходимо просто. Только вот как? Перфильев этот сидит рядом с тупым лицом своим. Взгляд у него, как у дебила, Андрей давно это заметил. Да ладно, черт с ним, с этим Перфильевым, скоро Андрей с ним распрощается навсегда, и все дела! Сегодня бы только пережить, скорее бы все прошло. Ага, вот, кажется, подъехали уже…