Бог войны (сборник)

– Итак, мы в другой вселенной, - сказал он, поворачиваясь обратно к Венситу.
– Что это? Одна из тех "параллельных вселенных", которые так любят писатели-фантасты?

– Я не знаком с "писателями-фантастами", Кеннет Хоутон, - ответил Венсит.
– Но назвать наши вселенные "параллельными" на самом деле может быть хорошим способом описать это. Или, по крайней мере, самый хороший способ, который я когда-либо слышал от кого-либо другого.

– Ты можешь называть меня Кен, а не Кеннет, - сказал Хоутон. Его голос прозвучал резче, чем он намеревался, когда знакомый укол воспоминаний о потере пронзил его. Ему всегда не нравилось свое имя. На самом деле, Гвинн была единственной, кто когда-либо мог называть его "Кеннет", не заставляя его чувствовать себя каким-то слабаком.

– Кен?
– повторил Венсит, затем издал звук, подозрительно похожий на смешок.

– Ну, Кен, - сказал он через мгновение, - как я уже говорил, наши вселенные, возможно, не совсем "параллельны", но время в них обеих течет с одинаковой скоростью и в одном направлении. Я полагаю, что лучший способ описать различия между ними - это сказать, что каждая из наших вселенных была сформирована из множества различных возможных исходов немыслимого числа отдельных событий. Судя по твоей внешности, твоему снаряжению и тому факту, что волшебство, очевидно, так же чуждо тебе, как твое снаряжение кажется мне, наши вселенные, должно быть, разошлись давным-давно.

– Что, - продолжил он более серьезным тоном, - оставляет меня еще более озадаченным тем, как мое заклинание могло проникнуть так далеко от предполагаемого места назначения. И как вы могли появиться во плоти, так сказать. Обычно, когда вы пытаетесь переместить людей между вселенными, все, что вам на самом деле удается вызвать, - это человека-тень, своего рода... двойника, я полагаю, вы бы назвали это, а не реального человека. Я почти начинаю задаваться вопросом, не приложил ли кто-нибудь еще руку к этому конкретному пирогу.

– Знаешь... Венсит, - сказал Хоутон, - в эту минуту больше всего меня беспокоит то, что я начинаю чувствовать, будто в твоих словах действительно есть смысл.

Венсит усмехнулся сухому, как пустыня, тону Хоутона. Затем он снова покачал головой.

– Ты сказал, что ты "артиллерийский сержант", - сказал он.
– Это воинское звание, да?

– Да. Сержант-артиллерист - старший унтер-офицер во взводе морской пехоты, - сказал Хоутон.

– Ах. Я подумал, что это должно быть что-то в этом роде. И это.
– Дикий волшебник снова указал на необычное, громоздкое, массивное транспортное средство.
– Весь этот фургон, или что там еще. Это оружие, не так ли?

– Он вооружен, - осторожно признал Хоутон, приподняв одну бровь. Он скрестил руки на груди и склонил голову набок.
– Это не совсем основной боевой танк, но я бы предположил, что он может выстоять против всего, с чем мы, вероятно, столкнемся здесь.

– Я понимаю.

Венсит на мгновение потер свою аккуратно подстриженную белую бороду, затем поморщился.

– Сержант-артиллерист, - серьезно сказал он, - как я уже сказал, ты совсем не такой, как я ожидал. Но если ты и твой друг, - кивком головы он указал на Машиту, все еще сидящего на восьмиколесном транспортном средстве, - оба солдаты, возможно, заклинание, которое привело вас сюда, сработало лучше, чем я сначала подумал.

– Подожди минутку, Венсит!
– сказал Хоутон. Он узнал этот тон. Это был тот тон, который офицеры - или, что еще хуже, гражданские разведчики или даже офицеры ВВС - использовали, когда им нужно было, чтобы кто-то вызвался добровольцем для какой-то совершенно дурацкой операции.

Волшебник замолчал и пристально посмотрел на него. Или, по крайней мере, Хоутон думал, что так оно и было. Удивительно, как трудно было прочитать чье-то выражение, когда ты на самом деле не мог видеть его глаз.

– Я уверен, что ты бы не "вызвал" нас - или грифона, которого ты пытался заполучить, в любом случае - если бы дерьмо действительно не попало в вентилятор. И, насколько я знаю, ты совершенно хороший парень, у которого есть совершенно законная причина обратиться за любой помощью, которую ты можешь получить. Но, как ты говоришь, это не наша вселенная, и у нас с Джеком есть свои обязанности дома.

– Я понимаю это, - искренне сказал Венсит.
– Но в то же время, разве у хороших людей не те же обязанности, где бы они ни оказались?

– Не ходи туда, - предостерег Хоутон, твердо качая головой.
– Каждый раз, когда я попадал в неприятности в своей жизни, это было потому, что кто-то убеждал меня, что это "правильный поступок". На этот раз это не сработает.

– Так тебе даже не интересно, почему ты оказался здесь?

– Я этого не говорил. Я только что сказал, что нам с Джеком нужно вернуться туда, где наши собственные люди ждут нас для операции, которую мы собирались провести. Поверь мне, Венсит, у нас и так более чем достаточно своего дерьма, с которым нужно разбираться дома.

– Действительно?
– Венсит скрестил руки на груди и откинулся на пятки.
– Значит, вы на войне?

– Да, это так, - мрачно согласился Хоутон.
– Нам потребовалось некоторое время, чтобы разобраться в этом. И мы облажались на этом пути, и не раз. Но это то, что мы есть.

– Какого рода война?

– Ха! На то, чтобы ответить на этот вопрос, уйдет больше нескольких часов! Давай просто скажем, что мы имеем дело с кучей дипломированных психопатов, которые более чем готовы убить столько мирных жителей, сколько потребуется, чтобы доказать свою точку зрения. И, - неохотно признал он, - многие из них вполне готовы сами умереть на этом пути.

Венсит заметил, что голос высокого рыжеволосого "сержанта-артиллериста" стал ровным и жестким. Он скорее сомневался, что Хоутон осознал, насколько это было правдой, но это подтвердило несколько вещей, о которых Венсит уже подозревал.

– Ты говоришь как человек, который видел слишком много кровопролития, Кен Хоутон, - тихо сказал он.
– Слишком много невинно убитых.

Мышцы челюсти Хоутона на мгновение сильно сжались. Затем он глубоко вдохнул.

– Чертовски верно, что это так.
– Его голос был таким же тихим, как у Венсита, но в нем слышались гнев, пепел и звон старой ненависти.
– Не все они также являются результатом усилий другой стороны, - продолжил он.
– Я не знаю о здешних войнах, но та, с которой мы сражаемся дома, - это покрытая медью сука. Мы делаем все возможное, чтобы свести к минимуму жертвы среди гражданского населения, но как, черт возьми, это делать, когда другая сторона растворяется в остальном гражданском населении? Когда ты ведешь свои чертовы бои прямо посреди чертового города?

Он сильно покачал головой, и Венсит кивнул.

– Это из-за детей, не так ли?
– мягко спросил он.
– Это из-за детей так больно.

Ноздри Кеннета Хоутона раздулись, когда он услышал сочувствие - понимание - в голосе Венсита. Каким-то образом, он знал, старик, волшебник, действительно понял. И поскольку он знал это, сержант-артиллерист обнаружил, что признает правду.

– Да. Это из-за детей.
– Его челюсть снова сжалась.
– Это все, кто попал в переделку, но особенно дети. Они никогда ни о чем таком не просили, им никогда не приходилось выбирать. Если бы мы были только против плохих парней, в открытую, один на один, это было бы одно дело. Но это не так. И я не думаю, что это может быть на самом деле. Мы называем это трусостью, и, возможно, так оно и есть. Но это также то, что они называют "асимметричной войной".
– Он хрюкнул резким, горьким смехом.
– Они не собираются выходить туда, где мы можем надрать им задницы, потому что они знают, что они не могут вести войну такого рода, как у нас, и победить. Так что вместо этого мы должны сражаться таким образом. И чем больше жертв среди гражданского населения будет нанесено, тем лучше это сработает для их планов. В конце концов, мы единственные солдаты в их городах. Если кого-то убьют, кого местные жители будут винить в этом?