Бог войны (сборник)

Его мысли внезапно оборвались. Что-то произошло. Базел не мог этого видеть или слышать, но какое-то странное ощущение прошло по его нервам и заставило прижать уши к голове. Он схватился за рукоять меча и вскочил. Однако крик замер в его груди, так и не родившись, когда сзади раздался невероятно густой бас. Так могла бы говорить гора, если бы ее оживило какое-то заклинание. Глубокая, звучная музыка этого голоса запела в его крови и костях.

– Добрый вечер, Базел Бахнаксон, – сказал голос. – Насколько мне известно, ты уже имел случай познакомиться с моей сестрой.

Глава 26

Базел резко обернулся, подняв меч.

Человек – во всяком случае он выглядел как человек – стоял позади него со скрещенными на груди руками. Ростом он был не меньше десяти футов, с темными волосами и глазами, его заостренное к подбородку лицо с резкими чертами явно свидетельствовало о его родстве с единственным божеством, которое воочию видел Базел. На поясе висела легкая булава, за левым плечом виднелась рукоять меча. Под зеленым плащом была надета кольчуга. Никакого особого ореола божественности, но в этом не было нужды.

Томанак Орфро, Бог Войны, Судья Князей, уступающий по силе только своему отцу Орру, стоял перед ним во тьме, и ветер шевелил его темно-каштановые волосы. Меч в руке Базела опустился сам собой. Тишину нарушало только дыхание ветра, и само присутствие Томанака подействовало на Базела, как будто его схватил железный кулак. Что-то в нем призывало его опуститься на колени, но что-то еще сильнее удерживало на ногах.

Базел медленно нагнулся и, не отрывая взгляда от бога, поднял с земли перевязь с ножнами. Конокрад вложил меч в ножны, надел перевязь и закинул меч за спину, глядя прямо в глаза Томанака в упрямом молчании.

В глазах бога вспыхнул огонек.

– Так и будем стоять всю ночь? – В похожем на гул землетрясения голосе звучала усмешка. – Или обсудим то, что меня сюда привело?

– Мне кажется, я и так знаю, и мне бы не хотелось это обсуждать. – Базел сам удивился, что смог произнести это так спокойно, и еще больше – собственному безрассудству. Но Томанак только улыбнулся.

– Очень ясно изложено, – сухо сказал он. – Из всех смертных, с которыми мне приходилось иметь дело, у тебя самый прочный лоб.

– Ну вот. – Базелом вдруг овладела какая-то необычная веселость. Он тоже скрестил руки на груди и фыркнул. – Это должно было вам что-то подсказать, – заявил он, и Томанак громко рассмеялся.

Звук был ужасный – и чудесный. Он пел в недрах земли и отражался от неба, светлый, прекрасный и одновременно устрашающий, в нем слышалось пение сигнальных рожков, гром копыт и звон мечей. Он пронизал Базела до костей, как порыв летнего ветра, но угрозы в нем не было.

– Базел, Базел! – Томанак покачал головой, в глазах его еще светился смех. – Как тебе кажется, найдется еще хоть один смертный, который скажет такое мне?

– Ну откуда ж мне знать, – ответил Базел – Но, думаю, среди градани таких больше, чем вы предполагаете.

– Сомневаюсь. – Ноздри Томанака раздувались, как будто он принюхивался к ветру. – Нет, сомневаюсь. Не принимать меня – да, но сказать об этом открыто? Даже твой народ не столь смел, Базел.

Базел просто поднял брови, и Томанак пожал плечами:

– Во всяком случае большинство из них…

Базел промолчал, и Бог Войны кивнул:

– Вот это и делает тебя столь важным для нас.

– Важным делает? – Базел невесело усмехнулся. – Как же… Тысячу двести лет мой народ страдал и вымирал, не получая от вас никакой поддержки. И что же теперь может сделать меня жизненно важным для вас?

– Ничего… кроме того, каков ты есть. Ты мне нужен, Базел. – Казалось невозможным, что такой громовой голос может звучать мягко, но это в самом деле было так.

– Ага! Вот этого и надо было ожидать! – Базел оскалил зубы. – У вас нет времени, чтобы оказать помощь тем, кто в ней нуждается. Но вот у вас появилась в ком-то нужда, и вы мучите его ночными кошмарами и гоняете по всему континенту! Я мало что знаю о богах. И еще меньше хочу о них знать! Но вот в чем я убежден: ничегошеньки я не видел такого, что бы внушило мне желание поклоняться вам и почитать вас. Не сочтите это за неуважение, но я бы предпочел вообще не иметь с вами дела, если вам понятно, что я имею в виду.

– Я понимаю тебя, Базел, и, может быть, лучше, чем ты думаешь. – Томанак снова покачал головой. – Но уверен ли ты, что действительно имеешь в виду именно то, что говоришь? Ведь Чесмирза сказала тебе, что я появлюсь только тогда, когда ты сам примешь решение меня выслушать.

– Сказала. Но, опять же не сочтите за неуважение, что-то не помню, чтобы я принимал такое решение, так почему я должен ей верить?

Томанак нахмурился, но Базел непоколебимо выдержал его взгляд.

– В свое время мой народ получил множество обещаний, но ничего хорошего это ему не принесло.

– Ясно. – Томанак несколько мгновений изучающе смотрел на Базела, потом склонил голову и печально улыбнулся: – Но знаешь ли ты настоящую причину своего гнева?

– Гнева? – Теперь Базел нахмурился и покачал головой. – Не в гневе дело, а в том, что у человека в этом мире слишком мало времени, чтобы тратить его на богов, которые ничего не сделают для него взамен. – Он разгорячился, в глубине души поражаясь собственной смелости. Перед ним был бог, существо, которое может сокрушить его одной мыслью, – но тем не менее страха он почти не ощущал.

– И поэтому, – сотрясающий землю голос Томанака снова зазвучал мягко, – ты так на нас сердит. Из-за того, что мы ничего не сделали для твоего народа.

– Из-за того, что вы не сделали вообще ничего, – запальчиво ответил Базел. – Я всего лишь градани, но даже я прекрасно понимаю, что представляют собой те, кто бросает других в беде. Если уж вы так озабочены «добром» и «злом», почему бы не решить эту проблему раз и навсегда – да и дело с концом!

– Так вот что от меня требуется? Простереть длань и искоренить все зло?

Базел в ответ только нахмурился, и бог покачал головой:

– Я не стал бы этого делать, даже если бы мог, но это не в моих силах. Если я начну активные действия, Боги Тьмы ответят тем же.

– А сейчас, значит, они спят спокойно, – презрительно фыркнул Базел. – А я-то, дурак, думал, что они как раз этим и занимаются.

– И в этом ты не прав. – Томанак говорил вполне серьезно. – Ни мы, ни они не должны напрямую вмешиваться в дела мира смертных, чтобы не разрушить его полностью.