Богатство и бедность царской России
Шрифт:
Царские выезды
Если пешие выходы знатной женщины обставлялись пышно и сопровождались многочисленной челядью, то, само собой разумеется, выходы и выезды царицы были еще более пышными и церемониальными.
Экипаж царицы сопровождали не только женщины по чину , но и мужчины. Если выезд или поход был дальний, то состав женского чина значительно увеличивался, и при-влекалось к участию большое количество служащих дворо-вых людей.
Один из чиновников персидского посольства самого на-чала ХVII в. описал выезд царя и царицы из города в один из монастырей, находящийся в 30 милях от Москвы. Впереди следовал конный отряд численностью в 500 человек, одетых в красные кафтаны. Они ехали по трое в ряд, имея луки и стре-лы, сабли у пояса и секиры на бедре. Следом за этим отрядом вели царских коней: 30 для царя и наследника и 20 белых ко-ней для карет царицы. Потом следовал крестный ход в сопро-вождении
Водка в XVI веке.
"Русская водка" впервые упоминается в исторических источниках лишь в 1517 г. и становится популярной среди состоятельных купцов и служилых людей во второй поло-вине XVI в. не без влияния царских кабаков. Пьянство раз-рушало семьи, пагубно сказывалось на здоровье людей, а власть наживалась на монопольной торговле водкой. При Борисе Годунове стоимость откупов еще увеличилась и ка-зенные напитки резко подорожали.
Это стало причиной того, что в кабаках стали процве-тать азартные игры ("зернь", то есть кости, и карты), про-ституция, воровство, убийство. Закуску здесь не продавали, "питухи" быстро пьянели и кабатчики, а вместе с ними за-всегдатаи заведения (скоморохи, мошенники, воры, блуд-ницы) ловко обирали пьяных, забирая не только оставшие-ся у них деньги, вещи, но нередко лишали их и самой жиз-ни. Некий английский капитан Антоний Дженкинсон вспоминал: "Когда я был там (в России, несколько раз с 1557 по 1572 гг.), я слышал о мужчинах и женщинах, кото-рые пропивали в царском кабаке своих детей и все свое добро. Когда кто-нибудь заложит самого себя и не в со-стоянии бывает заплатить, то кабатчик выводит его на про-езжую дорогу и бьет по ногам. Если прохожие, узнав, в чем дело, почему-нибудь пожалеют такого человека, то они платят за него деньги, и тогда его отпускают".
Слова этого английского путешественника подтвер-ждает Петр Петрей де Елезунда , врачевавший Бориса Го-дунова и шпионивший в пользу герцога Финляндского и шведского короля. Он пишет, что в кабаках было дозволе-но "кутить, напиваться допьяна и играть в кости, сколько душа желает и может. Пропив свои деньги, закладывают кафтаны, шапки, сапоги, рубашки и все что ни есть за ду-шою, да и бегут нагишом домой". Некоторые упиваются до такой степени, "что не в состоянии идти домой, а остаются влачить жизнь в грязи или в снегу на улице" Впрочем, швед вынужден был признать, что "обыкновенно случается это в заговенье и в праздники", а не в будние дни. "Если найдут какого-нибудь пьяного на улице, - говорит П.Петрей, - его берут под стражу и допрашивают, где он напился. Узнавши же, что напился в великокняжеском кружале, возвращают ему свободу. Когда же откроется, что он подпил в другом месте, тогда не только пьяного, но и того, кто продал или поднес ему вина, секут: вдобавок к тому они должны бывают заплатить большую денежную пеню за то, что нарушили запрещение великого князя".
Интересно отметить меры, существовавшие для водки в XVI в. Ведро (11 - 12 л.) делилось на более мелкие меры. С 1531 г. в ведре было 10 стоп, или 100 чарок. Чарка - 143,5 г (т.е. около 150 г) - московская "норма" единовре-менного приема. Стопа, таким образом, равнялась 1,5 л, т.е. 10 чаркам.
Лекари и врачевание
Первый врач, приехавший в Россию с Софьей Палео-лог, женой Ивана III, был казнен за неудачное лечение. Эта казнь повлияла на то, что в Россию неохотно ехали другие лекари. Но при Иване IV все же состояла целая группа ле-карей из Европы. Это был немец Елисей Бомелиус и четы-ре англичанина: Стендиш, Элемс, Робертс и аптекарь Фринсгем.
Иноземными врачами пользовался только двор и вельможи. У Федора было два лекаря. Одним из двух был Марк Ридлей, присланный английской королевой в 1594 г.; этот лекарь прожил в Москве пять лет и вернулся на роди-ну. Второй - миланец Павел, о котором Генрих IV просил Федора, чтобы тот отпустил его на старости в Париж к родственникам. В 1600 г. Борис выписал из Германии
шесть врачей. Кроме поместий, прислуги, стола и лошадей они получали жалованье в 200 рублей. Борис также давал им патенты на звание докторов. Мысль называть лекарей докторами внушил Борису посланник Елизаветы некий Ли.В России того времени были и аптекари. Аптекарь голландец Аренд Клаузенд прожил в Москве 40 лет.
Простые россияне не верили аптекам и лечились ви-ном с толченым порохом, луком или чесноком, а потом ба-ней. Иноземцы удивлялись пристрастию россиян к бане, а Флетчера больше всего поражала их нечувствительность к жару и холоду, потому что он видел, как они в сильные мо-розы выскакивали голые из бань и бросались в проруби.
Россияне не признавали никаких пилюль, а промыва-ние их не могла заставить делать даже крайность. Если смертельно больной выздоравливал после соборования маслом, то он до самой смерти носил черную рясу. И, как известно из старых источников, его жене в этом случае разрешалось выйти замуж за другого мужчину. Флетчер отмечает, что в Москве зимой не хоронили мертвых, а от-певали и свозили тела в определенное место за городом и там оставляли до весны, когда легче было копать могилы.
Маржерет отмечал среди русских много пожилых лю-дей 80, 100 и даже 120-летних.
Искусства на Руси XVI века.
В России этого времени были искусные ювелиры, швеи, живописцы. Известно описание шапки, которую Федор дал патриарху Иеремии. Шапку украшали драгоценные камни и лики святых, а изготовили ее московские мастера. Греческий епископ Арсений с восторгом описывает мусию на стенах палаты Ирины, изображающую Спасителя, Богоматерь, анге-лов, мучеников. Арсений описывает льва со змеей в зубах, нарисованного на своде, на змее висели богатые подсвеченики; во дворце находилось множество золотых и серебряных сосу-дов в виде зверей: единорога, львов, медведей, оленей или птиц: фазанов, лебедей, павлинов. Сосуды были настолько тя-желы, что их могли перенести с места на место не менее 12 че-ловек. Искусство золотошвеек ценилось на Руси, т.к. богатые люди всегда носили расшитую одежду. Федор даже завел шелковую фабрику, для чего вызвали мастера из Италии, и тот ткал парчу и бархат в отведенном ему доме недалеко от Успенского собора.
Вместе с ростом количества церквей росло количест-во иконописцев. Но если мы раньше писали только иконы, то во времена Федора стали писать картины. Так, Гранови-тая палата украсилась живописным изображением, на ко-тором была представлена Российская история и аллегория добродетелей и пороков, времен года и явлений природы. Этих картин уже давно нет, но нам известно о них по опи-санию очевидцев.
Славилась Россия и литейным искусством. Нам извес-тен Андрей Чохов, имя которого стоит на древних пушках.
Просвещение
Флетчер писал, что русские цари мало заботились о бла-госостоянии своего купечества и никак не способствовали на-родному образованию; что они не любят новостей и не пуска-ют к себе иноземцев, кроме людей, необходимых для службы; что они боятся просвещения, к которому русские были весьма способны, так как обладали природным умом, который виден даже в детях.
Н. М. Карамзин опровергает подобное мнение. Купцам никогда не запрещалось торговать за границей, а Иван IV по-сылал молодых людей учиться в Европу. К иноземцам же, ехавшим в Россию, относились осторожно. Мы не пускали не-надежных иноземцев, которые могли быть лазутчиками. На-пример, Борис не удовлетворил желание итальянца графа Шкота, который хотел служить Федору. Его рекомендовали как человека, который "знает все языки под солнцем и все науки". Но в России Шкот был известен как лазутчик, то есть человек ненадежный. Мы искали в Европе металлургов для Печерских рудников, которые были бесполезны без горных специалистов. Царь, посылая в 1597 году дворянина Вельями-нова в Италию, приказал во что бы то ни стало найти мастеров, умеющих искать и плавить золотую и серебряную руду.
Московская Яузская слобода населялась немцами. Кроме иностранных наемных воинов там жили простые граждане, которые богатели от продажи меда и водки и вели роскошную жизнь. Жили они свободно и имели свою церковь.
По примеру Ивана III цари приглашали в Россию за хорошую плату художников, ученых, специалистов, све-дущих в разных искусствах и ремеслах. В России увеличи-валось число грамотных людей, приказных, так что даже дворянство завидовало им, видя их важность в государст-венных делах.
Из всего этого видно, что цари способствовали про-свещению, а не боялись его.
Жак Маржерет, однако, свидетельствует, что в России в конце ХVI в. не было ни одной школы, ни университета. Читать и писать учили только священники, и это привлека-ло немногих. Все книги писались от руки, за исключением Библии и Нового Завета, которые были напечатаны. При-чем, рукописные книги были сделаны более искусно, чем печатные. Маржерет объясняет это тем, что в России "нау-чились печатному делу совсем недавно ".