Богатыри и витязи Русской земли. Образцовые сказки русских писателей

— Экая страсть! — говорили они между собою вполголоса. — Ведь уродился же этакий! Да никак он на нас глядит?..

И все врассыпную бросились к средине кочки.

Молодые жуки утром очень стыдились своей вчерашней слабости и не знали, какими глазами смотреть на соседей. Переговорив между собою, они решили погулять опять в окрестностях мухомора, разумеется не подходя к нему близко. Услыхав о приготовлениях, красная божья коровка решилась тащиться вслед за ними. Она оставила на кочке все свое хозяйство и хотела хоть издали посмотреть, не спаслось ли что-нибудь. И так, не замеченная никем, она прокралась между моховых тычинок и спряталась невдалеке от страшной кочки.

Но мухомору с вышки все было видно: он как раз заметил компанию молодежи и божью коровку.

— Не подходить! — заревел он. — Не то всех отравлю!

Жуки остановились, но не пошли назад. Синий даже выступил из толпы.

— Ах ты дерзкий! — загремел мухомор. — Да знаешь ли, кто я? Я — мухомор! А это что такое, какая дрянь там прячется? Туда же, в красном платье! Прочь, мелочь!

Жучки сильно струсили, но не подавали вида и все смотрели издали на разъяренного мухомора. Коровка сжалась в комок и подлезла под крошечную елку. А стебелек все внимательно слушал и только в раздумье качал головой: видно было, что он думает глубокую думу.

Жуки удалились, делая вид, что гуляют и ничего не боятся.

Стал накрапывать дождь. Все живые существа попрятались, кто куда мог. Мухомор гордо стоял, подбоченясь, и хохотал во весь рот над трусостью мелкого народа. Дождь лил ливмя с его упругой головы и падал под ноги целым каскадом; шапка стала еще краснее.

Но вот закатилось солнце, а дождь не переставал. Вся окрестность как будто покрыта была прозрачной пеленой; все притихло, только около мухомора был слышен шум воды, как от водосточной трубы. Так прошла вся ночь.

Наутро небо выяснело и все выползли из своих убежищ. Молодежь взобралась на верхушку своей кочки, чтоб с вышки наблюдать мухомора.

— Помогите! — вдруг раздался громкий голос. — Братцы, помогите! Мушки, жуки, божьи коровки… падаю!

Народ в ужасе высыпал на кочку. Все смотрели в ту сторону.

— Валюсь, совсем валюсь! — кричал отчаянно мухомор; и правда: видно было, как весь он покривился на сторону; шапка вовсе сползла на затылок; лицо сморщилось и посинело.

Партия молодых жуков бросилась к нему, забыв опасность; но не успели они вскарабкаться на кочку, как мухомор тяжело шлепнулся в грязь.

— Раскисаю!.. — простонал он хриплым басом. — Совсем раскисаю…

И действительно, в тот же день храбрый воин раскис совсем. К вечеру уже нельзя было узнать, где была шапка и где лицо: весь он представлял из себя комок липкой грязи…

А стебелек качал головою и думал крепкую думу.

«Сколько зла! — размышлял он. — Место отравлено; воздух заражен; жители в ужасе и горе. О, если бы удалось поправить зло и восстановить счастие!»

Горькая, последняя слезинка выкатилась из потухающих его глаз; слабым движением взял он из своего сердца лучшее семечко и бросил его в липкий комок.

Прошло лето, прошла и зима. Настала новая весна. Проснулось население кочки и радостно взглянуло на свет божий. Жуки и божьи коровки собирались переселяться на старую кочку, но сначала решили осмотреть местность. Все они гурьбой отправились к родному пепелищу, и что же представилось их глазам?

На месте страшного мухомора — стройный ландыш. Распустив широко темные листья, стоял он как вкопанный и только покачивал веточкою, увешанною белыми чашечками. На всех смотрел он ласково и радостно.

— Придите все ко мне, — говорил он, протягивая широкие объятия, — я стою здесь для вас, и, пока буду жить, вы будете иметь прохладу и тень от моих листьев, сок и мед от моих чашечек. Я напою воздух благоуханием, я дам вам приют в тени листьев моих: я отдаю вам сердце мое и отдам жизнь, если понадобится. О, придите, придите под тень мою!

Все насекомые поклонились ему и приняли ласковое предложение.

Та кочка, говорят, самая счастливая и благословенная кочка в лесу.

< image l:href="#"/>

Н. Д. Ахшарумов Маланьины стрелки

I

Был у одной старухи сын по имени Фомка. Фомка был мужичок малорослый, тощий и самый, как говорится, беспрокий. Никакая работа ему не спорилась, потому что он не умел обойтись, как люди обходятся, а все делал по-своему. Одежда у Фомки была оборванная, избенка кривая, крыша дырявая, лошаденка хромая, и жил он один со своею старухою матерью, без жены, потому что во всем околотке не было такой дуры, которая бы согласилась пойти за него.

Вот как-то раз шел Фомка в сумерки между опушкой и полем; а было это около Ильина дня и накануне была большая гроза. Идет он, и все ему слышится: гром не гром, а так, будто где-то недалеко телега по бревнам проехала. И думает он: «Где бы это могло быть? Кругом на пять верст нет ни плотины, ни моста, а гремит где-то недалеко…» Чу! вот опять застучало! И на этот раз так уже близко, что Фомка остановился и начал осматриваться. Глянул в одну сторону — нет никого, глянул в другую — видит: на самом краю опушки кто-то стоит нагнувшись, словно как будто бы ищет грибов. Стал он за ним приглядывать; видит: старик какой-то, седой, без шапки, рост богатырский, плечи широкие, лицо такое хмурое, грозное… стоит, наклонился, клюкой ковыряет что-то во мху; поковырял и, знать, не нашел ничего — пошел дальше; да как только пошел — и застучало опять.

«Хе-хе! — думает себе Фомка. — Вот оно где гремит- то». — И дивно это ему показалось. Подошел ближе:

— Бог помочь, дед.

— Спаси бог.

— Что это ты стучишь?

— Так это я про себя ворчу… — отвернулся и, надо быть, что увидал на полу, — стал опять ковырять клюкой, поковырял, вытащил из земли какую-то стрелку и бросил в мешок.

— Что это ты тут делаешь?

— Так, ничего, — говорит, — свой товар подбираю.

— Какой товар?

— Да вот, дочка моя — Маланья [29] вчера тут в горелки играла, разбегалась, стрелки свои пораскидала. А я не люблю этого баловства. Товар дорогой; почто его тратить даром? Хочешь стрелять, так стреляй толком: выбери место, нацель хорошенько да тогда и пали…

29

Маланья — молонья, молния. (Примеч. автора).

Слушает Фомка, сейчас смекнул, в чем дело, и кто такой этот старик, и о какой Маланье он говорил.

— Слышь ты, — говорит, — тебе одному не справиться с этой работой; всю ночь тут провозишься. А ты выучи-ка меня эти стрелки искать, так я тебе, дедушка, помогу.

Дед согласился; надоело ему ковырять одному; выучил мужика, по каким приметам отыскивать место, куда упала стрела и как ее из земли выкапывать. И вот стали они искать вдвоем; искали, пока совсем не стемнело, и понабрали-таки порядком. Как стало совсем темно, дед взял, покидал свой товар в мешок и мешок завязал.