Богатый, сильный, одинокий
Шрифт:
Ухоженная, загорелая, улыбчивая и стильная, я купалась в мужском внимании, но старалась не производить впечатление легкомысленной особы и флиртовала редко и в свободное от рабочих вопросов время. У меня не было романов, хотя несколько раз я позволила себе секс с одним обаятельным парнем, клиентом Люси, арендовывающим у неё посуточно одну из небольших яхт и совершенно на мой взгляд не пригодным к более-менее серьёзным отношениям. Лёгкий и очень приятный в общении, романтичный бабник-раздолбай, он умел соблазнять, но представить его ответственным хоть за что-то кроме организации романтического ужина на берегу Адриатического моря я, как ни силилась, не могла никак. Секс с ним не был особенно примечательным, так как партнёр думал в основном о себе любимом, но меня устраивал в достаточной
Так и пролетели три месяца - я летала на работу из Москвы в Дубровник и останавливалась там иногда на сутки, иногда на двое-трое, а затем возвращалась в российскую столицу брать уроки вождения и отоспаться в арендуемой квартире. К слову сказать, там никого кроме меня не бывало, за исключением конечно Люси.
Так вот, несмотря на то, что жизнь моя стала насыщенной приятными встречами и интересными событиями, я всё же чувствовала себя... как бы это сказать точнее... немножечко ущербной... неполноценной, потому что страсть, как хотела на Остров, но меня туда не брали. И вот за несколько дней до третьей своей попытки я стала так сильно волноваться, что принялась налегать то на хорватские вина, то на успокоительные средства, потому что порой не могла заснуть до утра, мечтая о том, чтобы наконец пройти уже этот Жребий и полететь с Люси на бал.
Надо сказать, что Люси, как я узнала в одном из разговоров, летала туда каждые три месяца и оставалась там на неделю-две, при этом отключала все телефоны, и только просматривала почту по вечерам, да и то не каждый. На вопросы, что она там делала, она не отвечала, лишь загадочно и немного, как мне казалось, грустно улыбалась. Иногда роняла что-то в стиле "Придёт время - сама узнаешь. Если придёт, конечно".
Но как-то раз, за два дня до Жребия, состоялся у нас диалог, во время которого я узнала о Клубе и Острове чуть больше, чем возможно изначально хотела Люси.
Поздним вечером мы сидели на широком подоконнике в одной из её квартир, пили ирландский кофе, много молчали и смотрели в темноту через оконное стекло, где маленькими оранжевыми звёздами светились фонари. Я снова спросила Люси, зачем так возится со мной, зачем обеспечила меня работой и платит солидную зарплату, и она сказала:
– Мне хочется, чтобы ты не повторяла моих ошибок.
– Каких?
– заинтересовалась я.
Она немного помолчала, глядя в окно, отпила кофе и, повернувшись ко мне, внимательно на меня посмотрела.
– Я не всегда была богатой, Бельчонок. Было время, когда я твёрдо была убеждена в том, что такие люди, как я, иметь большой доход не могут по определению. Знаешь, будто не та каста. Что-то вроде "не дворянка" и максимум мне может светить зарплата, чуть большая, чем в среднем по региону. И то, если буду из кожи вон лезть, сутками пропадая на работе и абсолютно забыв про личную жизнь.
– Очень знакомо...
– тихо сказала я.
– Я, собственно, и сейчас нередко себя так ощущаю... Потому что без тебя...
Она не дала мне договорить:
– Вот именно, Бельчонок. Вот именно. Я хочу, чтобы ты преодолела этот барьер. Деньги - это мышление. Большие деньги - просто нетипичное мышление. Но для того, чтобы стать действительно финансово самодостаточной, тебе нужно понять, что ты не финансовая плебейка. Знаешь, это как преодолеть барьер в уровень месячного дохода в сто тысяч рублей. Ты это делаешь, сама, и понимаешь, что не просто хочешь и даже не просто можешь, а уже сделала. По факту. Как научилась плавать и проплыла от берега до острова. И вот ты сидишь на камнях этого острова и понимаешь, что доплыла. И снова сможешь. По факту. Мне, как твоей подруге и если хочешь... наставнице... важно, чтобы ты сумела сама. Я подкинула тебе работу не только для того, чтобы облегчить жизнь себе - в конце концов я могла бы найти опытную сотрудницу. Правда вряд ли она имела бы такой уровень доверия, какой имеешь ты и это однозначно для меня бонус - я не беспокоюсь по поводу махинаций с яхтами и тому подобным. Но в целом, мне даже не пришлось бы обучать её или его, как тебя, достаточно было бы ознакомить с бизнесом, ввести в него и платить ту же зарплату.
Просто ты - это во-многом и моя репутация. И прежде всего перед самой собой. Знаешь, глядя на тебя, я часто вспоминаю себя прежнюю...– Думаю, что понимаю тебя...
– тихо сказала я.
Мы помолчали.
– Одно время я была просто потреблянткой, вытянувшей счастливый билет...
– сказала она.
– Я очень зависела от мужчины... а потом оказалась не у дел... И мне стоило огромных усилий вновь поверить в то, что я что-то могу сама. Тогда меня едва не раздавило понимание, что либо я целиком и полностью зависимая игрушка, либо должна вернуться в бедность, а для меня мой прежний на тот момент уровень жизни был уже бедностью. А твой недавний, к слову, я бы уже тогда сочла нищетой. Без обид.
– Никаких обид, - помотав головой, заверила я.
– Славно, - мягко улыбнулась она.
– Так вот, я хочу, чтобы ты понимала, что и без меня кое-чего стоишь, что без меня достойна того уровня жизни, который обрела. Жребий будет всего лишь трижды или четырежды, а что дальше? Представь, что мы перестали общаться. Чем ты занималась бы?
– Скорее всего вернулась бы к прежнему образу жизни... Восстановилась бы на прежней работе или нашла бы подобную... Правда с мужчинами общалась бы иначе, это точно.
– Именно. А вот теперь ты вполне могла бы заниматься тем, чем занимаешься сейчас в Хорватии. Твоя зарплата больше прежней в четыре раза и она вполне себе среднерыночная. И для начала это совсем неплохо, уверяю тебя.
– Знаю, Люси. И очень тебе благодарна.
– Пойми, нужны навыки и вера в себя. Ты теперь водишь машину, знаешь немножко ещё один язык, постоянно практикуешься в инглише, осваиваешь новые горизонты в бизнесе. Ты учишься уважать себя. А раньше ты жила так, будто нашла себя чуть ли не на помойке. Пойми правильно, я не про деньги. Я про отношение к себе самой и про веру в себя достойную самых разных благ и удовольствий. В обмен на интеллект и труд. Если этого не будет, то без мужиков ты будешь никем. И внутренне, глубинно, не будешь себя уважать и ценить. А значит - останешься там же, где и была. Потому что не будешь чувствовать себя способной и достойной. Снова нашла бы подобного этому Саше мужика и принялась бы его "тянуть". А мужчину не надо тянуть, Бельчонок. Мужчину надо вдохновлять.
– Сашу вдохновлял, пожалуй, только компьютер...
– Да. Но потому, что ты не была круче компьютера. Уверена, познакомься я с ним и пофлиртуй вечер, вскружила бы ему голову, он бы и думать забыл бы про свои танчики или во что он там игрался.
– Так бы и было, - охотно согласилась я.
– Только вот мне он такой был бы зачем?
– с улыбкой спросила Люси.
– В моём понимании из себя не представляет вообще ничего. Просто балласт. Который ты даже не скинула, он сам отвалился, когда вопрос встал о том, чтобы перестать балластом быть. Но не будь нашей встречи - охотно бы повесила его на себя снова, при том, что он стопудово остался бы прежним.
– Да, очень вероятно...
– А теперь? Теперь ты стала бы встречаться с таким мужчиной? А выстраивать с ним серьёзные отношения?
– Ты смеёшься, что ли?
Люси действительно рассмеялась.
– У тебя чашка тоже пустая... Повторим?
– Повторим, - охотно откликнулась я.
– Для того, чтобы иметь хорошее, надо быть готовым к этому, надо иметь это сначала в голове, Бельчонок. Не просто хотеть, а иметь. А этого не будет, если ты сама не считаешь себя достойной. И неважно, сколько человек тебе скажут, что ты достойна. Надо самой так считать. А для этого надо на что-то опираться. На что-то устойчивое. Вроде навыков, умений и понимания, как и что делать, чтобы то или иное нужное получать. Вот именно этому ты сейчас и учишься. Учишься фильтровать мужское общество, учишься вращаться в мире бОльших, чем привыкла раньше, денег, учишься общаться с богатыми людьми на равных, а не как бедная родственница или лукавая хабалка - это обычные манеры общения бедных людей с богатыми. Либо прибедняться и заискивать, либо панибратствовать и рисоваться. Потому что внутренней убёждённости в относительном равенстве нет. Вот пусть она у тебя появится. Потому что пока её нет.