Богатый, сильный, одинокий

Холёный, стильный, красивый, спортивный, с дорогими наручными часами. Прям новенький Порше. Он явно хорошо знал себе цену и просто лучился обаянием . К тому же он очень сексуально двигался, был пластичен и даже, пожалуй, грациозен. Он так поставил передо мной поднос, что мне захотелось по-кошачьи потянуться, прогнувшись в пояснице, но что-то было в его улыбке и ещё более в его взгляде, что не давало расслабиться. К тому же мне, обжёгшейся на молоке, теперь очень хотелось дуть на воду.

– Думаю, вы в смешанных чувствах, - внимательно, даже пристально глядя на меня, произнёс он.

– Не то слово, - ответила я, удивляясь, что у меня не болит голова после вчерашнего - всё-таки весь день на жаре, да и не спала сколько... И тело не ломит... Если бы не царапины, можно было бы подумать, что вчера был мой обычный трудовой московский день.

– Не сердитесь.

Я промолчала.

Он вздохнул.

– Моё присутствие вас раздражает?

Оно меня скорее напрягало и смущало одновременно.

– Нет.

– Вы немногословны. Поешьте. Кофе, гренки, джем.

– Я вижу, - сказала я, глядя ему в глаза.
– К тому же запах свежесваренного кофе сложно не заметить.

Он снова подошёл к камину и уселся перед ним, по-турецки скрестив ноги. Глядя на огонь, сказал:

– Это был тест.

– Да неужели?
– съязвила я.
– И что мне полагалось выбрать? Кофе или гренки?

– Вы прекрасно понимаете, о чём я.

– Неа, - я намазала немного абрикосового джема на гренку и откусила кусочек - Господи, как же вкусно!
– Не понимаю.

– Всё вы понимаете.

– Если бы я всё понимала, я вряд ли бы полетела сюда. Не раз, знаете ли, пожалела. А вы, я так понимаю...

– Да. Владелец острова.

– Журналов, газет, пароходов?
– что-то он меня стал подбешивать, то ли этим своим деланным смирением, то ли какой-то плохо скрытым самодовольством. А может я просто была остаточно раздражена.

Он пропустил мои слова мимо ушей. Немного помолчав, слушая, как я ем (а я ещё почавкала специально, ему назло!), он негромко сказал:

– Знаете... Я редко вижу женщин... Очень редко... Впрочем, как и выбираюсь с этого острова...

– Где-то я это уже слышала, - усмехнувшись, сказала я и шумно отхлебнула кофе. Потом губами ещё поплямкала. Нравится?

– Читали, скорее.

Он повернулся ко мне.

– Тесты закончились, - сказал он.
– Поймите правильно, мне нужно было понять, ради денег вы сюда приехали или...

– Или что? Вы договаривайте, стесняться не надо.

– Я не стесняюсь. Просто...
– он снова повернулся к огню, я видела только его точёный профиль, но не взгляд.
– Присутствие красивой женщины в одной из любимых моих спален... это так... странно... и так волнительно... Вы потрясающая, когда спите, вы знаете об этом?

– А когда просыпаюсь - страхолюдина страхолюдиной, ага.

Он вежливо улыбнулся.

– Интересный у вас юмор.

– По сравнению с вашим я просто абитуриентка, профессор. Особенно с фоткой в сарае хорошо получилось. Я прям обхохоталась.

Сказав это, я молча принялась жевать следующую гренку. Мне было некомфортно признаваться себе в этом, но он тоже волновал... И голос приятный такой... Но после произошедшего за последние... сутки? Больше? Сколько я спала?

Он помолчал, а затем повторил, обращаясь словно и не ко мне:

– Потрясающая...

И добавил, по прежнему глядя на огонь:

– Особенно, когда раскрываетесь во сне...

Тени плясали на нём, лицо было освещено рыжим светом, он немного ко мне повернулся и я увидела, как в свете дрожащего каминного пламени мерцают его глаза.

– Можно подумать, вы не видели меня голой раньше, - стараясь произнести это вызывающе, дерзко, сказала я, но к моей досаде вышло довольно мягко. Магнетизм этого парня, его обаяние, красоту и какую-то мечтательную задумчивость безусловно сложно было игнорировать... Такие ребята в кино играют принцев... Но мы - не в кино. И я не забыла, как ещё вчера под палящим солнцем подыхала от жажды, голода и усталости на песчаном берегу океана.

– Вы любите музыку?
– поинтересовался он.

– Вы прекрасно знаете, люблю я музыку или нет. А вообще интересно, хоть кто-нибудь вам когда-нибудь отвечал на этот вопрос отрицательно?

– Я к тому, что мне хотелось бы сыграть вам.

– На балалайке? Или предпочитаете банджо?

Он повернул голову ко мне. Было видно, что он сердится, но пытается это скрыть. Ну что ж, поделом тебе. Из-за тебя я чуть не умерла там среди камней, фигов тестер.

– На испанской гитаре.

Такого ответа я почему-то не ожидала.

– Знаете что?
– сказала я после некоторой паузы, - Давайте-ка вы для начала лучше объяснитесь.

Вообще, по-хорошему, его нужно было послать лесом, но от кого, как не от него я бы узнала, для чего это всё было затеяно?

– Хорошо, - кивнул он.
– Могу я попросить вас сесть рядом?
– он легонько коснулся ладонью ковра рядом с собой.

– Мне и тут хорошо, - сказала я.

– И всё же? Не бойтесь, я вас не обижу.

– Ну да, ну да, - фыркнув, сказала я.
– Вы меня уже обидели. Заочно. И не раз. Причём слово "обидели" - в данном случае настолько дипломатичное, что больше напоминает лесть. Я вам не верю, понятно?

– Слушайте, - нахмурился он, - Ну, детский сад. У меня было множество возможностей причинить вам вред. К тому же спящая вы невероятно соблазнительная и мне не пришлось даже брать вас силой, если бы я не считался с вашими интересами.

Я чуть не задохнулась от такой наглости!

– Вы?! Вы считались с моими интересами?!

– Послушайте...
– мягко перебил он, но я не дала ему сказать:

– Нет, это вы послушайте, господин Как Вас Там! Меня пригласили на остров для чего?! Для общения, да?! Хорошенькое общение! "Соси или спи на псарне, потому что ты в моей власти"?!.

– Не кричите, пожалуйста... Я объясню...

– Да вы вообще понимаете, что со мной было на этом острове?!

– Вы и сейчас на нём.

– Да, только я теперь не страдаю от жажды и голода, меня не вырубает из-за дикой нехватки сна, я не валяюсь в грязном песке, не падаю с лестницы и дико напуганная, не убегаю от старого мерзкого...
– я запнулась, поймав себя на мысли, что это уже, пожалуй, лишнее, хотя этот старый козёл мне и не такое говорил...

Мой собеседник, повернувшись ко мне, примирительно поднял руки: