Боги Бал-Сагота (сборник)

– Пикты всегда расплачиваются по долгам, – проговорил он величественно. – Пикты ничего не забывают. Развяжите его. Пусть ни один кельт не скажет, что пикт проявил неблагодарность.

Корорук был отпущен и, все еще пребывавший в оцепенении, попытался выразить благодарность, но старик от нее отмахнулся.

– Пикт никогда не забывает врага и всегда помнит доброту, – отозвался он.

– Идем, – шепнул бритту его друг-пикт, потянув за руку.

Он вывел воина в одну из пещер, куда открывался вход из главной полости. Шагая за пиктом, Корорук обернулся и увидел, что старейшина сидел на своем каменном троне и его глаза блестели, будто отражая в себе славу былых веков, а по обе стороны от него, мерцая, колыхалось пламя. Фигура, преисполненная величия, – король павшего народа.

Корорука вели все дальше и дальше, пока наконец он не вышел наружу и не увидел над головой усеянное звездами небо.

– В той стороне лежит деревня твоего народа, – указал ему пикт. – Там и встретишь радушие, которое будет окружать тебя, пока не пожелаешь вновь уйти в путешествие.

Затем он протянул кельту подарки – одежду из тканей и искусно сшитой оленьей кожи, украшенные камнями пояса, крепкий лук из рога и стрелы с крепкими обсидиановыми наконечниками. И кое-какую пищу. Оружие же кельта, отобранное прежде, теперь было ему возвращено.

– Погоди минуту, – окликнул бритт пикта, уже повернувшегося, чтобы уйти. – Я шел по твоим следам, но затем они исчезли. – В самом голосе Корорука прозвучал вопрос.

– Я взобрался на дерево, – тихо усмехнулся пикт. – Подними ты вверх голову – увидел бы меня. Если когда-нибудь тебе понадобится друг, ты всегда найдешь его, если встретишь Берулу, вождя пиктов Альбы.

Он повернулся и исчез из виду. А Корорук, озаренный светом луны, зашагал туда, где лежала кельтская деревня.

Боги Бал-Сагота

1. Сталь среди шторма

Противостояние было скорым и отчаянным: в краткой вспышке перед Турлохом возникло искаженное яростью бородатое лицо, и топор гэла нырнул вперед, рассекая его до самого подбородка. В наступившей в следующий момент кромешной темноте удар невидимого противника сбил шлем с его головы, и Турлох махнул топором вслепую, почувствовав, как лезвие впивается в плоть; раздался вопль. С яростных небес вновь полыхнуло белым огнем, высветив кольцо свирепых физиономий и окружавший гэла частокол полированной стали.

Прижавшись спиной к главной мачте, Турлох парировал и наносил удары. Среди безумия схватки прогремел громкий голос, и в новой вспышке гэл разглядел гигантскую фигуру и странно знакомое лицо. Затем в одно огненное мгновение мир рухнул в черноту.

Сознание медленно возвращалось. В первую очередь Турлох уловил раскачивание – движение всего тела, не подчинявшееся его воле. Затем его пронзила тупая пульсирующая боль в черепе, и гэл попытался поднять ладонь к голове. И только тогда понял, что связан по рукам и ногам (не новое для него ощущение). Прояснившееся зрение подсказало, что он привязан к мачте того самого драккара, воинам которого удалось его одолеть. Турлох не мог понять, почему его пощадили. Если северяне знали его, то должны были понимать – он был изгнанником, и собственный клан не стал бы платить, даже чтобы спасти его из Преисподней.

Ветер улегся, но море по-прежнему бушевало, швыряя длинный корабль как щепку с одного пенящегося гребня на другой через глубокие провалы между валами. Серебряный кругляк луны проглядывал сквозь разрывы в облаках, освещая беспокойные воды. По тому, как длинный корабль кренился, с трудом преодолевая пенные валы, выросший на диком западном побережье Ирландии гэл понял, что судно серьезно повреждено. Что тут скажешь, бушевавшая в этих южных водах буря оказалась способна изранить даже надежный корабль викингов.

В тот же шторм попало и франкское судно, на котором плыл Турлох, и его отнесло намного южнее первоначального курса. Дни и ночи слились в ослепляющий, воющий хаос, носивший и бросавший корабль как раненую птицу. И из самого сердца бури явился и навис над меньшим, более широким судном драконий нос, и абордажные крючья впились в борта. Воистину эти северяне были волками, и в их сердцах горела нечеловеческая кровожадность. Под аккомпанемент ужасающего рева шторма они с воем бросились в атаку, и пока безумствовавшие небеса извергали на них свой гнев, а каждый удар беснующихся волн грозил поглотить оба судна, эти хищники вдоволь насытили свою ярость, как истинные сыны моря, неистовые порывы которого отзывались в их сердцах. Это была бойня, а не сражение – кельт был единственным бойцом на борту. И теперь он вспомнил необычно знакомое лицо, замеченное им за мгновение до поражения. Кто?..

– Привет тебе, самоуверенный мой далкасиец [28] , давненько мы не встречались!

Гэл уставился на воина, стоявшего перед ним. Тот был невероятно рослым – на добрых полголовы превосходил Турлоха, который и сам был выше шести футов. Его широко расставленные на раскачивающейся палубе ноги походили на колонны, а руки были словно вырублены из дуба и железа. Борода – такая же золотая, как украшавшие его руки массивные золотые браслеты. Чешуйчатая броня делала воина еще более устрашающим, а рогатый шлем прибавлял роста. В спокойных серых глазах, встретивших яростный взгляд голубых глаз гэла, не было гнева.

28

Член ирландского клана Дал Кайс (ирл. D'al gCais, англ. Dalcassians) в средневековой Ирландии на территории королевства Мунстер.

– Этельстан-сакс!

– Он самый. Много времени прошло с тех пор, как ты подарил мне вот это, – великан указал на тонкий белый шрам на виске. – Кажется, нам суждено встречаться в бурные ночи. Мы впервые скрестили клинки, когда ты сжег усадьбу Торфеля. В ту ночь я пал от удара твоего топора, и ты спас меня от пиктов Брогара – единственного из всех, кто служил Торфелю [29] . А этой ночью тебя свалил я, – он коснулся рукояти громадного двуручного меча, закрепленного у него на спине, и Турлох выругался.

29

Данные события описаны в рассказе «Черный человек» (The Dark Man, 1931).

– Ну, не следует меня поносить, – сказал Этельстан с обидой. – Я мог бы прикончить тебя в давке, но вместо этого ударил плашмя. Впрочем, помня, какие у ирландцев крепкие черепа, ударил изо всех сил. Ты много часов был без чувств. Лодброг прикончил бы тебя, как и остальную команду корабля, однако я сказал, что твоя жизнь принадлежит мне. Впрочем, викинги согласились пощадить тебя лишь при условии, что я привяжу тебя к мачте. Они тебя хорошо запомнили.

– Где мы находимся?

– Без толку спрашивать. Штормом нас отнесло далеко от курса. Мы собирались совершить набег на берега Испании. Когда случай свел нас с твоим кораблем, мы, разумеется, не преминули этим воспользоваться, но добыча оказалась скудной. Теперь же нас несет морским течением неизвестно куда. Рулевое весло сломано, корабль поврежден. Как знать, мы могли оказаться даже на самом краю мира. Поклянись, что присоединишься к нам, и я тебя освобожу.

– Поклянись, что провалишься прямиком в ад! – прорычал в ответ Турлох. – Уж лучше я пойду ко дну вместе с кораблем и буду вечно спать под покровом зеленых волн, привязанный к этой мачте. Сожалею только, что не смогу отправить на тот свет больше морских волков вдобавок к той сотне, что уже жарится в преисподней благодаря мне!

– Ну ладно, – миролюбиво отозвался Этельстан, – всем нам нужно есть. Я, по крайней мере, развяжу тебе руки. Вот так, теперь ты можешь занять свои зубы этим мясом.