Боги денег. Уолл-стрит и смерть Американского века

Закон Гласса-Стигала, который был принят на фоне национальной банковской паники в первые дни администрации Рузвельта, нанёс сокрушительный удар по некогда всемогущему «Дому Моргана», удар, от которого тот никогда полностью оправился. ^{288} На пепелище «Дома Моргана» возникла фракция Рокфеллера, чтобы вознестись в самым вершинам власти в истеблишменте США.

Кризис золота и удешевление доллара

К январю 1934 года встроенные недостатки разработанного американцами золотого стандарта окончательно подорвали общественное доверие в банковской сфере. Одновременно правительство открыто публиковало сведения, какие банки внутри США, по его мнению, в опасности и нуждаются в правительственной помощи, разжигая новое паническое бегство депозитов из тысяч небольших и плохо капитализированных банков.

Через два дня после своей инаугурации в качестве президента 6 марта 1933 года Рузвельт объявил о четырёх днях национальных банковских каникул. Основная цель – воспрепятствовать скупке или экспорту золота или серебра. ^{289} Все банки в США были закрыты. Ни положить, ни снять деньги было невозможно, а федеральные аудиторы были направлены проверить счета всех банков перед выдачей свидетельства, какие из них способны выполнять финансовые обязательства, а которые подлежат закрытию.

Рис. 7.19 марта 1933 года президент Рузвельт закрыл все банки собственным распоряжением и изменил курс доллара к золоту.

Президент продемонстрировал своё презрение к официальной правовой процедуре и просто сослался на не связанный с ситуацией Закон торговле с врагом 1917 года в качестве правовой основы. Предполагалось, что в настоящее время этим «врагом» являлись иностранные держатели поддерживаемых золотом долларов США.

В течение трёх дней Конгресс принял Чрезвычайный Закон о банках, который одобрил действия президента и дал ему карт-бланш действовать дальше. 5 апреля 1933 года Рузвельт подписал распоряжение, которым объявил незаконным для американских граждан держать или владеть золотыми монетами, слитками или золотыми сертификатами. ^{290} Нарушение каралось штрафом 10 тысяч долларов или десятью годами тюремного заключения, что сделало владение золотом уголовным преступлением.

Федеральное правительство таким образом конфисковало золото у своих собственных граждан. Поскольку золото повсеместно рассматривалось как окончательное средство сбережения, это была массивная принудительная конфискация государством частного благосостояния своих граждан взамен простых бумажных обещаний оплатить в будущем. Граждане были бессильны что-то сделать, они могли лишь надеяться на лучшие времена на фоне углубления депрессии. Мало кто понимал, как работает золото. Благодаря конфискации золотых запасов населения правительство США не только пополняло свой золотой резерв за счёт собственных граждан, но и лишало их какого-либо шанса прибегнуть к золоту для личного долгосрочного сбережения в разгар худшей экономической депрессии в стране.

Одновременно правительство остановило конвертацию долларов в золото. 5 июня 1933 года Конгресс официально отказался от золотого стандарта и объявил отменёнными и недействительными традиционные контракты с «золотой оговоркой», в соответствии с которыми кредитор, иностранный или отечественный, мог потребовать погашения в любой валюте или в золоте. Около 100 миллиардов долларов таких контрактов, ошеломительная сумма, затем остались не выплаченными в каждой сфере – от недвижимости до полисов страхования жизни и железнодорожных облигаций. «Золотая оговорка» была страховкой от инфляции и гарантией возврата денег. ^{291}

Теперь всё изменилось. Кредитор больше не мог требовать погашения частных долгов в золотых монетах. Сенатор Томас Гор из Оклахомы, когда спросили его мнение об отмене Конгрессом «золотой оговорки», отрезал: «Разве это не простое воровство? Не так ли, господин президент?» Лондон называл декларацию американского Министерства финансов (о том, что последнее больше не будет оплачивать свои долги золотом) несколько более дипломатично – «американский дефолт». ^{292}

Барух в выигрыше, остальные проиграли

Один человек вышел из финансового кризиса, значительно усилившись и с финансовыми ресурсами. Это был Бернард Барух, один из наиболее политически влиятельных персон Денежного Треста. Барух вёл финансовые операции и был политическим «вкладчиком» денег Уолл-Стрит с тем, чтобы влиять на Конгресс, а также был советником президентов Вильсона, Гувера и Рузвельта и даже премьер-министра Великобритании Уинстона Черчилля. Его успех на Уолл-Стрит был связан с железнодорожным миллионером Э. Харриманом, а также с Рокфеллерами. ^{293}

Один из самых влиятельных голосов, требующих жёсткой привязки к ортодоксальному золотому стандарту в те дни, Барух сделал своё состояние до и во время Первой мировой войны как биржевой агент американской медного треста, возглавляемого семьей Гуггенхайма.

В 1916 году, до вступления США в войну, президент Вильсон назначил Баруха главой Консультативной комиссии Совета национальной обороны, который позже стал Советом военной промышленности. Тем самым Барух стал де-факто военным царем промышленности США на весь военный период. На этом посту, как позже задокументировало расследование Конгресса, Барух объединил в картели основные сектора американской промышленности и помог создать огромный трест, вступивший в ценовой сговор в медной и других отраслях промышленности, создав условия для извлечения огромных прибылей из военного производства за счёт правительства, то есть, за счёт налогоплательщиков. ^{294}

Барух использовал привилегированную инсайдерскую информацию в рамках занимаемой должности в Совете национальной обороны. Например, документально известно, что он дал своевременный совет своим друзьям по бизнесу в картеле производителей меди продать огромное количество металла, имевшего жизненно важное значение для военного производства, правительству США по весьма завышенной цене всего за две недели до того, как президент Вильсон объявил войну 2 апреля 1917. ^{295} Это всё имело место в то время, когда Барух находился на должности с доступом к государственным секретам.

Рис. 8.Инсайдер Денежного Треста Бернард Барух (справа) помог Черчиллю сорвать куш на Нью-йоркской фондовой бирже перед её падением в 1929 году

Барух никогда не стеснялся инсайдерской торговли и конфликта интересов. После вступления США в европейскую войну в апреле 1917 года, когда очевидный конфликт интересов Баруха был настолько нагл, что подвергся нападкам в прессе, Барух назначил своего старого уолстритовского дружка и делового партнёра Юджина Мейера-младшго контролировать все государственные закупки меди. В то время Мейер был председателем правительства Военной финансовой корпорации. Позже Барух обеспечит своему другу Мейеру владение политически влиятельной «Вашингтон Пост», скорее всего, из благодарности.