Боги-в-злате

Пение доносилось от паладина. Он привалился к телам других Серых Рыцарей и зачитывал из книги с истинными именами, которая горела психической энергией.

— … кхисш’аками…

Каждый слог причинял демону боль. Он припал на колено, лишившись вдруг своей несокрушимой воли. Ему в бок вонзилось копье стража. Он завопил и взмахнул руками, когда в тело впился очередной клинок. И еще один. Воинство кустодиев принялось бить Жаждущего Крови со всех сторон, рубя и коля его копьями и мечами, в то время как пение паладина становилось все яростнее и напористее.

— Кхак’акаоз’…

Демон еще отбивался, однако каждое слово паладина ослабляло его все больше.

— … кхисш’аками…

Его конечности исчахли, плотный мех стал серо-пегим. Крылья существа съежились, став истрепанными и погрызенными.

Удовлетворенный увиденным, Меровед оставил демона своей участи и направился к Картовандису.

Кустодий умирал, его выпотрошенные внутренности валялись по земле вместе с нечистотами.

Зазвучал рожок, на этот раз знакомый ему горн. Охранники Теней давали сигнал к отступлению перед лицом близящейся атаки демонов, их боевые корабли с черными корпусами обстреливали врагов, спускаясь, чтобы эвакуировать воинов с поля битвы.

Меровед кинул взгляд на Адио. На его запястье сжались челюсти еще одной гончей плоти, и к нему приближались другие нерожденные.

— Держись, брат… — пробормотал он, но понимал, что в первую очередь нужно помочь Картовандису. Меровед затолкал внутренности ему в тело и велел крепко держать, после чего взялся за горжет раненого кустодия и поволок его в сторону Адио. Его собственные открывавшиеся и расширявшиеся раны горели болью, но Меровед продолжал идти.

Адио сломал гончей плоти шею, а затем, достав мизерикордию, расправился с кровопускателями, что слетелись к нему, словно стервятники. Сломанное знамя валялось у его ног, однако сам он не дрогнул, когда посмотрел вслед взлетающим кораблям. Он нашел свою кастелянскую секиру и изрубил еще одну свору демонов, прежде чем трое кустодиев наконец воссоединились.

Подскочив к прихрамывавшему Мероведу, Адио быстро взял его ношу на себя.

— Чудо, что он выжил.

— Это зависит от того, как скоро мы доставим его к хирургеону, — ответил Меровед.

Серые Рыцари и кустодии добивали Жаждущего Крови. Демон превратился в сжавшийся рассыпающийся комок, пока не осталось даже его, разрезанного и дымом пущенного по ветру.

— Я думал, тебе конец… — сознался Меровед, с гримасой боли держась за бок.

Адио посмотрел в небо. Его кулак сжался.

— Но ты все равно пришел.

— Наверное, у них были свои причины…

Адио проводил корабли взглядом, пока те не превратились в точки на кроваво-красном горизонте, но так ничего и не сказал.

Девятнадцатая глава

Город Воргантиан, Кобор, в свете Терры

Во тьму, оставляя за собой огненный хвост, падала слезинка. Сначала она походила на свечное пламя, мерцавшее на фоне беззвездной ночи, но едва десантный корабль приблизился к башне, стало ясно, что внутри него корчилась фигура. Стали видны дергающиеся конечности, а затем корабль подлетел так близко, что все на его борту смогли различить горящие волосы и растянутый в мучительном беззвучном крике рот.

Астропат выбросился из Башни Взора, и он был не один. За первым последовал второй огонек — еще один астропат в разлетавшихся вокруг нее осколках оконного стекла. За вторым вниз устремился третий, а потом и четвертый, словно гибнущие мотыльки, летящие к неизбежной смерти. Спустя почти полминуты первый астропат достиг покрова смога, и его свет, прогорев еще несколько секунд, исчез в густых облаках. Вскоре мрак поглотил их всех.

С их гибелью город погрузился во тьму, и единственный свет теперь исходил от догорающих остовов упавших кораблей, что валялись среди транзитных путей или торчали из стен зданий. Повсюду царила разруха, однако Воргантиан оставался неподвижным, будто ждущий смерти раненый зверь.

— Туда… — Картовандис, стоявший на опущенной аппарели заднего люка, указал на чудом уцелевший посадочный выступ.

Сидевший на гравискамье Адио поднял голову. У него в руке мигало устройство, напоминавшее гильзу от пули.

— Он где–то рядом.

Картовандис кивнул и открыл вокс-канал с кабиной.

— Садимся. Юго-восток, шестьсот пятьдесят футов.

Десантный корабль начал, снижаясь, поворачивать. В иллюминаторах вырисовывались шпили и сторожевые башни, настолько же черные и безжизненные, как и остальной город. Связь в районе, по-видимому, умерла также.

Картовандис выключил вокс.

— Остаток дороги пройдем пешком.

— Мы можем считать, что он еще жив? — спросил Адио.

— Мы должны, — возвращаясь в десантный отсек, ответил Картовандис.

У них ушло несколько недель, чтобы достичь Кобора. Это был незначительный мир, забытый большинством картографов и расположенный на самой границе системы Сол, но теперь он попал в центр внимания и привлек взор Эгиды. Что бы тут ни произошло, оно нейтрализовало целый город-улей и очевидно угрожало Тронному миру.

— Даже если Меровед сгинул, Вексен-клеть остается, — произнес Варогалант тоном столь же темным, как его доспехи. — Мы должны найти ее. — Он стоял в тени, лицом к задней аппарели, но находился в дальнем конце отсека, в стороне от остальных.

— Я перед ним в долгу, — ответил Картовандис, — и собираюсь отплатить ему.

Адио опустил глаза, словно о чем–то задумавшись.

— И остается вопрос Казаменда.

Картовандис присел напротив Адио, лицо которого застыло в строгости, совершенно ему несвойственной, но остававшееся таким с тех пор, как они покинули Тронный мир. Казалось, бездействие угнетало его. И несложно понять, почему.

— Вы оба говорите о целях, соответствующих вашим желаниям, — сказал Варогалант.

Адио обернулся.

— Но твоя–то бескорыстна, братец.

— Честь и братство далеки от корыстности, — напомнил им обоим Картовандис.

— Я понимаю, что лежит на чашах весов в случае нашей неудачи, — произнес Охранник Теней.

Адио собрался что–то сказать, но затем просто взял закрепленный на гравискамье шлем и ушел из десантного отсека в кабину.

Дверь за ним закрылась, и в отсеке на мгновение воцарилась тишина.

Варогалант поморщился.

— Знаю, ты бы предпочел, чтобы все было иначе, — отозвался он.

— Выражайся яснее, Варо.

Двигатели шумно загудели, начав опускать корабль, и корпус завибрировал от напряжения.

— Ты и мой брат… — сказал Варогалант. — Вы не хотите меня здесь видеть.

— В бою с неизвестным врагом я возьму каждый меч Десяти Тысяч.

Варогалант безрадостно хохотнул, что было для него совсем нехарактерно.

— Я всегда считал Адио дипломатом.

Картовандис улыбнулся, но взгляд его остался холодным.