Богиня мщения
Шрифт:
— Идем, большой мальчик! — продолжала мурлыкать у него над ухом Плюшевая. — Эту ночь ты будешь помнить до конца своих дней.
Когда они с Элли, вооруженной фотоаппаратом с телеобъективом, засели в кустах неподалеку от виллы, где остановился Билли Мелина, Кевин снова почувствовал угрызения совести. В конце концов, он и Билли дружили; им довелось многое пережить, а теперь получалось, будто Кевин его предает. С другой стороны, Билли сам был виноват. Он первый продемонстрировал старому приятелю свое недоверие, фактически предал их дружбу и при этом вел себя так, словно ничего страшного не происходит. Как будто так и надо. Ему и в голову не пришло, что у Кевина
— Мы можем проторчать здесь до утра, — шепнул Кевин. Подобная перспектива ему нисколько не улыбалась. У него затекли ноги, к тому же совесть не желала успокаиваться, и он был бы только рад, если бы Элли сказала, что они все равно ничего не высидят и что пора сходить в бар промочить горло.
— Я готова ждать сколько понадобится, — ответила Элли довольно бодрым тоном. — Кто бы сейчас у него ни был, рано или поздно этот человек выйдет. Тогда-то я их и сниму.
— Ты, наверное, уже делала что-то подобное? — спросил Кевин, гадая, когда же ему наконец представится возможность сделать то, о чем он постоянно думал. В Вегасе он находился уже больше суток, но до сих пор так никого и не трахнул.
— Несколько раз, — кивнула Элли. — Меня учил мой отец. Папа и сейчас считается одним из величайших фоторепортеров. Он снимал и Джеки Онассис, и Элвиса, когда тот растолстел, и О. Джей. Симпсона, когда тот был в бегах, и принцессу Диану с Доди, а однажды сумел подловить Майкла Джексона, когда тот был в пижаме. Словом, старик знал, что и как нужно делать. Это он открыл мне главный секрет удачного снимка. Главный фокус в том, чтобы дождаться подходящего для съемки момента, а для этого нужно терпение, терпение и еще раз терпение. Ну и удача, конечно… — Она немного помолчала, потом добавила: — Отцу, конечно, приходилось труднее — в его времена фототехника была не очень хорошей, а если подбираться к знаменитости слишком близко, было опасно — охрана могла отнять или разбить камеру. Или лицо. Сейчас такое случается, конечно, намного реже — объект чаще всего даже не подозревает, что его снимают. Все эти длиннофокусные объективы, ночные приставки и прочее здорово облегчают нам жизнь! Как говорится, снимай — не хочу.
— Я не знаю, кто может быть у Билли, — снова сказал Кевин. — Может быть, даже Винус. Мы столкнулись с ней днем.
— Это будет снимок так снимок! — мечтательно проговорила Элли. — Просто пальчики оближешь. Все думают, что они разводятся, а Винус, оказывается, бывает у Билли по ночам. Издатели будут драться, только бы заполучить это фото. Думаю, оно пойдет на первую полосу.
— В последнее время Билли встречался с Уиллоу Прайс, — вспомнил Кевин.
— Это уже никому не интересно, — отмахнулась Элли. — К тому же все отлично знают, что Уилл — старая лесба и от мужиков ее тошнит.
— Была еще та молоденькая девчонка в Лос-Анджелесе, — подсказал Кевин.
— Молоденькая — это хорошо, — сухо заметила Элли. — Особенно если она к тому же несовершеннолетняя. Чернокожая девчонка или порнозвезда — еще лучше. Ну а лучше всего было бы застать его с мужчиной, как Чарли Шина. Это вообще беспроигрышный вариант.
— Нет… — Кевин покачал головой. — Только не Билли. Он не встречается с мужчинами.
— Не встречается? — Элли хмыкнула. — Когда занимаешься съемкой знаменитостей, рано или поздно начинаешь понимать: от этой публики можно ожидать чего угодно.
— Мне правда не хочется тебя отпускать, — сказал Билли, провожая Макс до дверей.
— А мне правда не
хочется уходить, — улыбнулась она и, привстав на цыпочки, игриво прикоснулась кончиком пальца к ямочке на его подбородке. Билли в ответ обнял ее за талию.— Буду ждать твоего звонка. — Он открыл дверь, но не спешил разжать объятия. Наклонившись, Билли поцеловал Макс в губы долгим, страстным поцелуем. — Спокойной ночи, Зеленоглазка, — проговорил он наконец, глядя в озаренное луной лицо девушки. — До завтра.
— Придется и мне подобрать тебе какое-нибудь прозвище, — сказала Макс, ища предлог, чтобы задержаться еще немного. — Например, Билли-Ямочка… Ну как, тебе нравится?
— Ямочка? — Билли задумался. — Ямочка… — Он хмыкнул. — Похоже на кличку ручной обезьянки. Нет уж, найди что-нибудь более мужественное.
Захихикав, Макс обхватила его руками за шею.
— Что, например?
— Я уверен, ты что-нибудь да придумаешь, — сказал Билли, в свою очередь крепко обнимая Макс.
— Обязательно придумаю, — пообещала она.
И ни он, ни она не слышали, как в кустах торопливо щелкает затвор фотоаппарата.
Блаженство… Именно это испытывал Арман, затягиваясь крэком из короткой металлической трубочки, которую принесли с собой его новые друзья. Ничего подобного он никогда в жизни не испытывал. Это было нечто мощное, всеохватное — куда там жалкому кайфу от кокаина! Почему он не знал про крэк раньше, удивлялся Арман. Да, он слышал об этом наркотике, который, собственно говоря, представлял собой тот же кокаин, только нагретый с содой, но ему и в голову не приходило, что он способен дарить поистине райское удовольствие. Зато теперь Арман узнал о нем, и все — благодаря своим друзьям.
Нет, эти люди были больше чем друзья. Они были его верными слугами, готовыми исполнить любое приказание. С их помощью он станет великим.
Да, великим.
И не просто великим человеком, а великим королем, владыкой Акрамшахра.
Когда он взойдет на трон, то велит перевезти всех четверых в свою страну, где они будут жить в мире и довольстве до конца дней.
Сделав очередную затяжку, Арман уставился на Плюшевую и слегка протрезвевшую Сладкую. Шлюхи?.. Кто сказал, что они шлюхи? Эти женщины казались ему прекраснейшими существами на свете — изящными, утонченными и эротичными, как райские гурии. Ему даже захотелось их трахнуть. Ему хотелось трахать обеих вечно. Их тела казались Арману сосредоточием всех тайн и чудес мира. Скоро, совсем скоро они вместе поплывут в океане блаженства и не разлучатся до тех пор, пока стоит мир. И именно так и должно быть.
Только одно вызывало у Армана легкое недоумение. Его сердце словно жило своею собственной жизнью. Сам он пребывал в полном покое, но сердце в груди колотилось так, словно он только что бежал во весь дух. Впрочем, это тоже было приятно. Кровь струилась по жилам могучим потоком, согревая, разнося блаженство по всем уголкам тела.
Арман чувствовал себя всемогущим.
Быть живым — что за удовольствие!
А быть богом — еще лучше.
— Ты узнал девушку? — шепотом спросила Элли.
— Кажется, это та самая, которая приходила к Билли в Лос-Анджелесе, — отозвался Кевин и прищурился, напрягая зрение. — Вспомнил! Билли называл ее Макс. Ну или как-то в этом роде.
— Она выглядит очень молодо, — заметила репортерша.
— Так и есть, — подтвердил он. — На вид ей лет восемнадцать, не больше.
— Тем лучше, — сказала Элли, продолжая снимать замершую на пороге виллы парочку.
Интересно, гадал Кевин, получит ли он то, что хочет, когда она наснимается.
Деньги само собой, а вот как насчет трахнуться?