Богомолец
Шрифт:
Из Парижа от ученика И. И. Мечникова — Александра Михайловича Безредки Богомолец получил восторженное письмо. «Рад успехам дорогих соотечественников, счастлив за человечество! Трудно, нет — просто невозможно — преувеличить роль фактически Вами научно обоснованной патогенетической терапии. Казуальная и симптоматическая терапии — бог с ними! — пусть существуют! А вот новая, направленная на оказание помощи натуральным силам организма для изменения хода болезней применением удачных биологических стимуляторов — чудо!
Столетиями она была мечтой ученых. А Вы претворили ее в жизнь. Замечательно, воистину замечательно! Теперь нужно, чтобы все врачи поняли, что применение
Просто, как все гениальное!»
Отныне школа Богомольца, верная своему обыкновению за лабораторией видеть клинику, наступление на рак поведет в двух направлениях. Первый прорыв сделает профессор Н. Б. Медведева. Изучая типичные особенности обмена веществ у раковых больных, она предложит новый метод ранней диагностики заболевания.
И. М. Нейман по совету Богомольца сосредоточил свои усилия на борьбе с рецидивами и метастазами — одними из самых жестоких проявлений болезни.
В опыте были две группы мышей. Из десяти животных, получивших после операции сыворотку, метастазы были обнаружены только у одного и лишь в одной доле легких. В контрольном же десятке они оказались у семи мышей и во всех пяти долях легких.
Позже объективная статистика засвидетельствовала: раковые больные, леченные АЦС после оперативного удаления опухоли грудных желез и желудка, живут дольше, чем нелеченные, а у многих рецидив вообще не наступает. В Уманской городской больнице хирурги наблюдали случаи полного исчезновения метастазов в лимфатических узлах.
Война прервала эксперименты. Но Богомолец не прекращал настойчивой пропаганды добытых им данных «ввиду того, что именно рецидивы обесценивают хирургические операции, — писал он в 1944 году, — я настаиваю на самом широком применении повторных инъекций АЦС. Сыворотка может продлить жизнь и избавить от многих месяцев мучений и не подлежащих операции больных».
Последнее время Александр Александрович стал молчаливее, и в его взгляде появилась усталость. «Преимущества Москвы, — пишет он своему учителю Н. Г. Ушинскому, — несомненны. Важно, что есть средства для работы. Но с другой стороны у меня здесь бесконечное количество всяких ученых дел, замечательная особенность которых — чем больше выполнишь, тем больше новых всплывает. За ними не видишь жизни. К тому же изрядно треплют нервы женоподобные мужчины. Бузить стали все, кому не лень, иногда усматривая в этой «бузе» едва ли не основную свою общественную функцию».
Последнее время кое-кто стал завидовать растущей славе научной школы Богомольца. Иных раздражает его резкая критика общепризнанных авторитетов.
Первые столкновения произошли на заседаниях редколлегии Большой Советской Энциклопедии. Богомолец разошелся с коллегами в толковании ряда медицинских терминов. Потом нашлись и такие, кто стал препятствовать переизданию учебника по патофизиологии. Поклонники всего иностранного, метко прозванные профессором «приказчиками чужеземных лавочников», демонстративно замалчивали его заслуги в медицине. Побывав в Германии на съезде патологов, один из них, захлебываясь от восторга, говорил:
— Патофизиологи Запада обогнали нас. Они изучают взаимоотношения соединительной ткани с опухолью!
После смерти Д. С. Фурсикова изменилась обстановка в Институте мозга, который временно оказался в руках интриганов.
Богомолец не шел ни на какие компромиссы. Он понимал, что дело не в нем самом. Речь шла о защите передовых позиций советской науки. Он будет непоколебим в борьбе с рутиной и узколобым догматизмом.
— Огорчаться
некогда, — говорит он отцу. — Дел слишком много!С удивительной логичностью вскрывает ученый пустоту, а часто и враждебность теоретических разглагольствований своих противников, выдающих их за служение марксизму и диалектическому материализму.
— Я уже дважды, — рассказывал Отто Юльевич Шмидт Александру Михайловичу, — ходил слушать меткие, разящие отповеди вашего сына противникам. От его хлестких характеристик и убийственных обобщений, подобных ураганному шквалу, разлетаются все «теорийки».
Противники применяют методы, не дозволенные в научном споре: публикуют дискуссионную статью — образец невежества и элементарной недобросовестности в пользовании цитатами из его трудов, к университетской чистке профессоров подготавливают грязный поклеп. В ход были пущены и анонимки.
«Есть от чего стошнить!» — писал в те дни Богомолец своему ученику Л. Р. Перельману. Но тут же добавлял: «Устою! Революцию делали сильные и смелые. Безвольным она не под силу!»
И правда ученого победила. Первый нарком просвещения РСФСР А. В. Луначарский в беседе с Н. А. Семашко сказал:
— В мире передовой, радикальной, по-современному мыслящей интеллигенции Богомолец — жемчужина, сияющая жемчужина. Он заслужил нашу постоянную и всестороннюю поддержку.
В 1929 году А. А. Богомольца избрали действительным членом Академии наук УССР. К этому времени ученый чувствует себя подготовленным приступить к основному труду своей жизни — проблеме долголетия,
С древних времен эта проблема увлекает лучшие умы. Но практические пути предупреждения старости так и не были найдены. Примирившись с мыслью, что смерть непреложный закон природы, врачи увлеклись омоложением старцев. Но десятки попыток найти способы омоложения закончились неудачей.
Позже ученые стремились понять, что происходит в человеческом организме с возрастом. Появилось около двухсот гипотез о биологической сущности старения И. И. Мечников, отдавший поискам средств продления жизни около двадцати лет, считал старость следствием изнашивания эпителиальных и нервных клеток и прорастания организма агрессивной в его представлении соединительной тканью.
Богомолец не разделяет точку зрения Мечникова. Он заметил, что с возрастом прежде всего и сильнее всего претерпевает изменения именно соединительная ткань. А старческие изменения специфических клеток: нервов, сердца, почек, печени — в значительном числе случаев только следствие ослабления соединительной ткани.
Ученикам он говорил:
— Приглядитесь к человеку после пятидесяти лет. Еще в расцвете его умственные способности, нормален состав желудочного сока, почки дают достаточно концентрированной мочи, еще нет у него одышки и забывчивости, а возле глаз уже появилась предательская лучистость и в уголках рта обозначились глубокие складки. Это значит, что парабола жизни прошла через свою вершину — подходит старость. И первые внешние признаки ее — результат возрастных нарушений функций соединительной ткани.
Микроскоп с бесспорностью помог установить, что старение сопровождается огрубением соединительной ткани, развитием в ней плотных волоконец и пластинок. Плотными становятся стенки кровеносных сосудов. Это, естественно, препятствует просачиванию питательных веществ, необходимых клеткам, и затрудняет вывод из нее шлаков обмена. Блокированные состарившимися частичками клетки сами уже не в силах освободиться от них. Наступает сначала голодание организма, затем прекращается самообновление его, и человек гибнет.