Бои без правил

Логинов объяснил, что, не будь пожара в Одинцово и не скройся Сапунов, от трупов на месте преступления вполне можно было отмазаться. Допустим, представить гибель рядовых сотрудников службы безопасности как попытку задержать киллера. Их бы еще и героями объявили… Ну а если бы Хижняку не пришло в голову поджечь подмосковный особняк, где он не нашел Хантера, о происходящем там вообще никто бы не узнал – тот же Сапунов постарался бы.

– Витя у нас такой парень, – вставил свой пятак Неверов в монолог Логинова.

– Предупреждать надо, – буркнул тот в ответ, но, судя по тону, беззлобно.

Ведь за руководством банка «РосКредит» числится еще много грешков, и теперь до всех наконец-то можно добраться, а значит, Хижняк, чем бы он ни руководствовался, в результате оказал российским силовикам и державным мужам серьезную услугу. Очень быстро уяснив, что, прикрывая банк «РосКредит», можно легко подставиться самому, вчерашние партнеры, лоббисты и союзники еще до обеда стали активно сливать банкиров. Тем самым давая повод начать образцово-показательную борьбу с коррупцией и организованной преступностью на одном конкретном примере. Для отмыва, конечно же, вот-вот должны были пойти в ход приличные деньги. Кто-то у кого-то окажется в неоплатном долгу, вплоть до самого верха, и, наконец, на гребне волны произойдет очередной негласный передел сфер влияния. Но эта часть истории Логинова уже не касалась…

– В общем, там другие люди работают, и они дело свое до конца доведут, – подытожил Николай. – Наша забота, как и раньше, – Антон Хантер. Которого по-прежнему надо поймать за хобот и реабилитироваться за все поражения.

– Кому надо? – уточнил Хижняк. – Мне, например, не надо. Мне лично ваши разборки по банану, Коля.

Он специально называл Логинова так, видя, что тем самым заводит москвича. Только, похоже, тот за прошедшие сутки уже попривык, потому лишь покосился на Виктора, но вопреки ожиданиям своего недовольства не выразил.

– Именно потому, Витя , ты нас очень устраиваешь. Тебе плевать на все наши политесы, ты вообще человек посторонний. И что бы ты ни наворотил, никто из нас не отвечает.

– Ты только про себя сейчас говоришь?

– Меня это тоже касается, – проговорил Неверов. – Мы уже успели обсудить кое-что с Николаем. Я здесь только как переговорщик.

– В смысле?

– В общем, так, Хижняк: московские коллеги считают, что свою лепту в охоту на Хантера здесь, в Москве, мы внесли. Помогли чем могли. Никто не виноват в том, что киллер сбежал, оставив после себя кучу трупов. К тому же теперь нет необходимости шифроваться, как это было вчера.

– То есть стороны, упустившие Хантера, претензий друг к другу не имеют?

– Так тоже можно сказать.

– И вы уже не спорите, кто больший лох?

– Совершенно верно.

– Ладушки. – Хижняк хлопнул ладонями по коленям и поднялся. – Раз я больше не нужен и ничьи задницы теперь не прикрываю, тогда поехал домой. Меня там любимая женщина заждалась. Знаете, одна в доме, рядом лес, в лесу дикие звери или другой какой бабай…

– Насколько я успел узнать твою Марину, она вполне способна за себя постоять. – Сейчас Неверов говорил совершенно серьезно, в голосе даже звякнуло что-то похожее на уважение.

– То есть меня не отпускают?

– Ты можешь уйти, когда захочешь, Хижняк, – снова подключился Логинов. – Мне не надо советоваться с Неверовым, чтобы понять: таких, как ты, нельзя заставить делать что-то, чего ты сам не захочешь. И кстати, коллега тут порассказал историй про то, что бывает, когда на тебя пытаются давить. Если тебе интересно мое мнение, Витя, я после вчерашнего готов согласиться: ты – крутой. Но я лично в крутых не верю. Не люблю ковбоев, коли совсем уж прямо говорить.

– Ковбои в Америке, – ухмыльнувшись, заметил Хижняк. – Причем до сих пор есть – коней пасут на ранчо. Или коров. Я с пастухами тоже не очень…

– Включать дурня для неглупого мужика – первый признак ковбоя, – парировал Логинов. – Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. И все мы тут понимаем, про что говорим, когда речь заходит о ковбоях или всяких там рейнджерах, солдатах удачи, чудо-богатырях, супергероях.

– Ну, прямо крик души. – Губы Виктора растянулись в искренней улыбке.

– А хоть бы и так! – Логинов все больше заводился. – С типами вроде тебя работать сложно, геморрой сплошной и головная боль, которую таблеткой не вылечишь. Даже водкой не запьешь. Потому у меня лично, повторяю, желания особого продолжать нет.

– Тогда для чего такая длинная прелюдия?

– Хантер ушел, – коротко ответил Логинов. – Его надо ловить. И ты вписался в историю сам, Неверов на тебя не давил. Просто дал расклад, и ты согласился. Можешь отчаливать в Киев, никто слова не скажет, честно. А можем продолжить разговор. Все равно поезд у тебя, – он посмотрел на часы, – еще не скоро.

– По Москве погуляю. – Виктор не сдвинулся с места. – На труп Ленина посмотрю, если получится. Всю жизнь мечтал.

– Эва! Трупов он не видал… Ну погуляй, посмотри.

Наступившая затем пауза была красноречивее любых слов.

Хижняк снова опустился на диван, щелкнул пальцами.

– Валяй.

Судя по тому, как Неверов переместился в угол и там устроился в кресле, стараясь теперь не привлекать к себе внимания, он уже знал, что собирался сейчас выложить Логинов, и таким образом продемонстрировал: мол, его дело маленькое. Логинов же заговорил, прохаживаясь по комнате, как университетский профессор перед студентами.

И перешел наконец к делу. 

11

– Исходных данных мало. Антон Хантер должен ехать в Варшаву и встретиться там с женщиной, у которой редкое имя – Мария. Она будет ждать его где-то с пяти до шести вечера по местному времени. Учитывая специфику деятельности Хантера, можно предположить, что это как-то связано с очередным заказом. Вероятнее всего, у него были запасные документы, причем не одни. Проследить их, само собой, невозможно. Но допускается, что из России в Польшу ему логичнее и проще добираться, пользуясь либо российским, либо украинским, либо – это совсем слабая прикидка – белорусским паспортом. Хантер говорит по-русски без акцента, это его родной язык, и документ гражданина любой из этих стран – прикрытие лучшее, чем, допустим, паспорт гражданина США. Но, – Николай многозначительно поднял палец, – это не значит, что Хантер не сможет воспользоваться на территории Польши другим документом, не тем, по которому он пересек одну или две границы. Таким образом, единственный след – эта самая Мария.

– Женщина с редким именем, – напомнил Хижняк.

– С очень редким, – согласился Логинов. – Но есть одно обстоятельство, которое надо учитывать. Оно из той же категории, что и уже известная нам привычка киллера возвращаться туда, где его никто не ждет, и сводить только одному ему понятные счеты. Антон Хантер не поддерживает с женщинами никаких отношений, кроме сексуальных. Секс нужен в корыстных целях, если он – часть его очередного плана. Или же трах необходим просто так, для здоровья. Потому вряд ли Посредник дал ему в Варшаве, гм, сексуальный контакт.