Боксер-6: назад в СССР

— Ты, главное, на рынок местный не ходи, — хохотнул Лева. — А то, знаешь, как в Ростове будет. Тут пирожок, там чебурек, дома мамины пироги… А потом вернешься уже тяжеловесом, и будешь месяц вспоминать, как на ринге работать!

— Ага, а ты тогда бегом и танцами не увлекайся, — подхватил Сеня. — А лучше вообще на кровати лежи всю неделю. А то вдруг твоя ножка будет снова бо-бо, а тети доктора с волшебными перевязочками рядом может и не оказаться!

Да уж, парни окончательно перешли на игривый тон: вот-вот — и начнут драться на подушках. И, хотя мне и не нравился такой несерьезный настрой накануне финала чемпионата, но я уже решил про себя не вдаваться в излишнее морализаторство. Не буду же я взрослеть за других, в конце-то концов! Мне было важнее сосредоточиться на том, что было главным для меня. Хотя, честно говоря, о том, что касается девчонок, мне тоже было бы не лишним подумать. А точнее, расставить наконец все точки и решить, с кем и какие у меня будут отношения, а с кем их не будет совсем. Но в любом случае об этом я буду размышлять не раньше, чем закончится чемпионат.

В результате грамотного отдыха утром третьего дня я чувствовал себя вполне в рабочей форме. К залу я подошел отлично размятым и разогретым, а главное — спокойным именно в той степени, в которой спокойствие помогает работать, а не мешает. Это было идеальное состояние для боя.

А бой обещал быть, прямо скажем, непростым. Моим соперником на этот раз оказался фаворит всего чемпионата, парень из Казахстана. Те, кому уже приходилось хотя бы что-нибудь слышать об этом боксере, смотрели на меня с откровенным сочувствием, хотя на словах и пытались не ломать мой рабочий настрой раньше времени.

— Ох, Мишаня, — не выдержал даже Григорий Семенович. — Они тебе как специально прямо его поставили!

— Ну ничего, — отозвался я. — Может, они его и специально поставили, а я буду специально хорошо работать!

— Да уж, поработать тебе и вправду предстоит, — задумчиво протянул Григорий Семенович. — Ты знаешь что? Не выпускай его из виду ни на одну секунду! Держи все свое внимание на пределе, как ты можешь. Что-то мне подсказывает, что в какой-то момент он может сработать не совсем честно. Я смотрю на этом чемпионате таким балуются…

— Что вы имеете в виду? — насторожился я.

— Ну ты хочешь.чтобы я тебе прямо предсказал, на какой секунде и что именно он натворит? — развел руками Григорий Семенович. — Не знаю я этого. Но… мне говорили, что он склонен к жульничеству. А чемпионат СССР, знаешь ли, это такое дело, где ради победы некоторые готовы на все. То есть вообще на все!

Я хотел было отмахнуться от этой реплики нашего тренера, как от проявления излишней мнительности, но тут же вспомнил, как в предыдущем бою мне налили воды на пол, из-за чего я едва не проиграл бой. В тот раз мне помогла именно моя упертость и сила воли. Но сам этот случай говорил о том, что на этих соревнованиях, как говорится, возможно все. Похоже, Григорий Семенович был прав, и мне нужно будет не только работать в привычном смысле этого слова, но и следить за этим казахом в оба глаза.

Впрочем, соперник начал поединок вполне традиционным боксом. Контратака в такой тактике была для меня элементарным делом, и мне не составило труда отбить все его удары. Тогда он, видимо, решил продемонстрировать свой темперамент и перешел на жесткую рубку. Что же, это мы тоже умеем. Я отвечал ему все так же уверенно и спокойно, не предаваясь ненужным эмоциональным порывам. Так прошел весь первый раунд, и когда рефери объявил перерыв, я был даже немного удивлен, что все происходит настолько гладко и предсказуемо.

— Подожди, не расслабляйся, — сказал мне на ухо Григорий Семенович.

— Да я и не собираюсь, в общем-то, — ответил я. — А что это они там обсуждают, интересно?

Последняя моя реплика относилась к сопернику. Прижавшись к сетке, он слушал наставления каких-то своих приятелей, при этом неотрывно глядя на меня и кивая.

— Наверняка именно то, о чем я тебя и предупреждал, — туманно ответил Григорий Семенович. Хотя тут уже было все ясно и без объяснений.

С первых секунд второго раунда казах дал мне понять, что такой лафы, как в первом, больше не будет. Видимо, наслушавшись своих советчиков, он с ходу начал работать грязно. Мне то и дело приходилось ловить его удары локтем или открытой перчаткой. Пару раз он даже боднул меня головой. В какой-то момент у меня сложилось впечатление, что я дерусь не с опытным боксером, каким его представляли все, а с уличной шпаной.

Самым же интересным было то, что рефери не обращал ни малейшего внимания на грязную работу моего противника. Что-то мне подсказывало, что если бы так начал боксировать я, то уже получил бы как минимум пару замечаний, а то и прекращение боя с последующей дисквалификацией. Здесь же рефери прохаживался возле нас с невозмутимым видом, как будто ничего особенного и не происходило.

«Все понятно», — подумал я. «Ворон ворону глаз не выклюет. На честное судейство рассчитывать не приходится».

Тем не менее, второй раунд прошел тоже относительно спокойно, если не брать в расчет постоянных попыток соперника вывести меня из себя и заставить совершить какую-нибудь ошибку. Но к таким провокациям я давно относился спокойно, и вышибить меня из равновесия было довольно сложно.

Однако в перерыве я все-таки сказал ему пару ласковых.

— Слушай, ты бы лучше прекращал это дело, — строгим тоном произнес я. — Мы все-таки на чемпионате, а не в подворотне.

— А то что? — нагло осклабился казах.

— Увидишь, — коротко отозвался я.

— Ну-ну, давай, — усмехнулся противник. — Не дорос еще мне указания раздавать!

Я не стал отвечать на это хамство, хотя, честно говоря, меня так и подмывало нарушить правила соревнований прямо по его самодовольной физиономии. Зато теперь я точно знал, как мне следует действовать в последнем, третьем раунде. Я бросил взгляд на Григория Семеновича — он смотрел на меня подбадривающе, но немного озадаченно.

«Все всё понимают», — подумал я. «Только сделать ничего никто не может. Ну, конечно же, кроме меня».

Сразу после сигнала рефери я продуманной комбинацией зажал соперника в угол. Моей главной задачей было не дать ему перехватить инициативу. Было уже понятно, что, если он вырвется на середину ринга и получит свободу действий, то превратит боксерский поединок в грязную драку. Поэтому лишить его такой возможности «разыграться» было наилучшим выходом для меня.

Однако и мой противник тоже был не глуп. В какой-то момент я, видимо, чересчур увлекся атакованием. В моем мозгу стучала одна-единственная мысль: «продолжать до тех пор, пока не будет команды рефери!». Мне казалось, что ослабь я атаку хотя бы на полсекунды — и он поведет против меня такую контратаку, что я уже не смогу ему даже сопротивляться, не говоря уже о том, чтобы отвечать. Все мое существо в этот момент было подчинено только главной задаче: не позволить ему продвинуться или даже сделать лишнее движение!

И, увлекшись этим процессом, я даже сам не заметил, в какой момент он ухитрился выплюнуть капу. На языке боксеров это означает, что ему плохо, он почти в нокауте и больше не может продолжать бой. Сейчас со стороны все должно было выглядеть так, что я своими нечестными действиями загнал соперника в угол и чуть ли не покалечил его. Другими словами, это был тот вид мошенничества, при котором виноватым выглядит не мошенник.

Как и следовало ожидать, на действие соперника рефери отреагировал незамедлительно.