Боксер-7: назад в СССР

— Да с чего они взяли-то? — возмутился я. — Разве я когда-нибудь был замечен в чем-то подобном? Я же не Бабушкин, в конце концов!

— Да я-то понимаю, — сочувственно кивнул Григорий Семенович. — Но я же говорю — они считают, что должны всех воспитывать. Вот и воспитывают, так сказать, в меру своего понимания.

— Если они такие воспитатели, — заметил я, — то должны бы понимать, что глупостями можно заниматься и без званий. Глупостям вообще ничего не мешает, если что.

— Видимо, у них другое мнение, — снова усмехнулся тренер.

— Ну и ладно, — не расстроился я. — Пусть остаются со своим мнением. А мастера спорта международного класса я и так получу — не сейчас, так чуть попозже.

— Вот и правильно, — обрадовался Григорий Семенович. — Нечего на них свое время и нервы тратить. Делом надо заниматься, а все остальное приложится. У тебя какие планы вообще? Ну на ближайшее время?

— В смысле какие планы? — удивленно переспросил я. — Если мне не изменяет память, нас же всем кагалом пригласили на сборы на Кубу!

Судя по тому, как Григорий Семенович смущенно замялся, вопрос о ближайших планах он задал мне не просто так. Я вопросительно уставился на него, ожидая разъяснений.

— Понимаешь, — нехотя начал Григорий Семенович. — там тоже не все так уж просто, как нам с тобой хотелось бы.

— Что, и этот вопрос тоже замяли? — спросил я напрямую.

— Ну… не то чтобы прямо уж совсем замяли, — Григорий Семенович тщательно подбирал слова. — Но, скажем так, к данной инициативе отнеслись довольно прохладно.

— А здесь-то им что не нравится? — не выдержал я.

Григорий Семенович молча пожал плечами — мол, поди разбери этих чиновников.

— Ладно, — решительно сказал я. — Знаете что? А давайте-ка я сам с этим чиновником поговорю!

— Ты? — Григорий Семенович изумленно округлил глаза. — Да ты, Миша, вообще хоть раз с ними общался?

«Ох, знал бы ты, сколько раз и с какими людьми мне приходилось когда-то общаться!» — подумал я про себя, но вслух, конечно, ничего произносить не стал.

— Нет, ты не подумай, — тут же продолжил Григорий Семенович, очевидно, решив по моей реакции, что немного перегнул с эмоциональностью. — Я не в том смысле, что ты чего-то не понимаешь, просто… это такой народ… к ним подход особый нужен.

— Да я знаю, — улыбнулся я и немного приврал для убедительности: — Я когда еще в Ростове шахматами занимался, приходилось ходить к местным и пробивать разные там мероприятия и условия для тренировок. Так что я представляю, что это такое.

— И как? Успешно ходил? — поинтересовался Григорий Семенович.

— Более чем, — уверенно подтвердил я. — Поэтому я и прошу: давайте я попробую! По крайней мере, уж хуже-то точно не будет. А вдруг я смогу его убедить? Ну, знаете, одно дело — когда тренер просит за подопечных, и совсем другое — когда молодые парни сами объясняют, как это для них важно. Есть же в нем хоть что-нибудь человеческое, в конце концов!

Григорий Семенович в задумчивости пожевал губами, внимательно посмотрел на меня и протянул мне вынутый из кармана клочок бумажки, на котором было что-то записано.

— Вот там имя и номер кабинета, — объяснил он. — Это в министерстве спорта, знаешь?

Я кивнул.

— Можешь прямо завтра с утра к нему и идти, — продолжил Григорий Семенович. — Только, Миша, я тебя очень прошу — не забывай, что ты будешь разговаривать с человеком, от которого во многом зависит наше будущее!

— Григорий Семенович, — начал я, — ну что вы, я же все понимаю…

— Я знаю.что ты понимаешь, — согласился тренер, — поэтому и доверяю тебе этот разговор. Просто прошу тебя попридержать эмоции, если вдруг что.

Я заверил Григория Семеновича, что встреча пройдет в лучшем виде. Сам же, улегшись спать, еще долго прокручивал в голове возможные варианты развития разговора. Спортивный функционер, с которым мне предстояло беседовать, носил имя Степан Тимофеевич, и почему-то представлялся мне этаким дородным мужиком, больше похожим на какого-нибудь председателя колхоза.

«Ладно, к черту все эти фантазии», — встряхнул я головой. «Какая вообще разница, как он будет выглядеть? Нужно подумать, как его убедить в необходимости нашей поездки».

В конце концов я решил, что для большей убедительности я возьму с собой нескольких пацанов. Если вдруг чиновник решит, что я — просто какой-то залетный пассажир и излагаю ему свои фантазии, рядом окажется еще несколько таких же динамовцев.

В министерство мы отправились почти той же делегацией, что ездила на чемпионат.

— Слушай, а ты не боишься, что нас оттуда выгонят? — опасливо спросил Сеня, когда мы уже подходили к заветному зданию.

— С чего это вдруг нас должны выгнать-то? — удивился я.

— Вот именно, — поддержал меня Лева. — Мы ведь кто такие? Мы — члены общества «Динамо». Мишка вон вообще чемпион Европы и мастер спорта. А мы, хоть и не чемпионы, но, знаешь ли, просто так нас бы тоже в поездку не отправили.

— Они же, кстати, и отправляли, — поддакнул Колян. — Так пусть теперь и объясняют нам, так сказать, что почем.

Дежурная на входе охотно подсказала нам, где найти нужный кабинет. Поднявшись на этаж, я скомандовал:

— Значит, так. Я сейчас зайду и начну говорить, а вы стойте возле двери — ну, конечно, так, чтобы не мешать тем, кто будет входить и выходить. Если мне понадобится ваша поддержка, я или крикну, или выйду за вами.

— Давай, Мишаня, — пацаны ободряюще положили мне руки на плечи. — У тебя все получится! Уж если он чемпиона Европы не послушает, значит, вообще все тухло!

Степан Тимофеевич оказался не совсем таким, каким я его себе представлял. Средних лет, среднего же телосложения — в общем, о чем бы ни зашла речь, все в нем можно было охарактеризовать понятием «средний». Впрочем, по моим наблюдениям из прошлой жизни, этим страдает большинство чиновников.

— Вам чего, молодой человек? — солидно осведомился он, вальяжно развалившись в кресле.