Боль милосердия

— Она мне нравится, — сказала вслух, когда Дмитрий снова шагнул в комнату. — Она единственная, которая… мне симпатична. Из твоей компании. Я бы с радостью пообщалась только с ней. Вы ведь хорошо знакомы?

— Д-да, — Дмитрий даже промахнулся, в первый раз пытаясь повесить мокрое полотенце на дверь. — Я крестный отец Руслана, её сына.

Мои брови стремительно полетели вверх. Дмитрий — крёстный отец? Этот эгоцентрик, который бьёт посуду в истерике и выражается, порой, как пацан четырнадцати лет? Этот заносчивый индивидуум, любое решение которого сводится к ультиматуму? Видимо поняв, какого я о нем мнения, юрист нехорошо насупился:

— Настя меня совершенно не интересует. Она жена Дана, — развернувшись, он выключил верхний свет. — А Дан мне как старший брат. Ближе него у меня никого нет.

Подойдя к кровати, он поднял одеяло у моих ног, просочился внутрь и вынырнул в самом изголовье. Старший брат, а сам он значит младший? Этот Дан должен был быть очень важным человеком, раз юрист согласился на второстепенную роль. Говоря о нем, Дмитрий даже медленней тянул слова.

— Хорошо, что тебе нравится Настя, — подбил подушку. — Дан над ней чахнет, как над златом. Боится, что потеснят его авторитет.

— Потеснят авторитет? — не поняла.

— Ну, что она станет проводить с кем-то другим больше времени, чем с ним. Что перестанет его… ценить, чесать за ушком, уважать. Нуждаться, если хочешь, — лёг на подушку. — Мужчина баунти. "Райское наслаждение".

Я честно не поняла, какую реакцию Дмитрий от меня ожидал.

— Ладно, не парься. Подруга ей не помешает. Тем более у вас общее дело, не говоря уже о том, что ты со мной. Дан должен понять и он поймёт.

— Ты так говоришь, будто у его жены нет права голоса, — насторожилась. — Твой друг держит её взаперти против воли с ребёнком на руках?

Дмитрий даже приподнялся на локте:

— Что за чушь?

— Иметь ребёнка в её возрасте да ещё и мужа бизнесмена, который над ней "чахнет"… — развела руками. — Я бы сказала, что это принуждение.

Как и следовало ожидать, лицо юриста исказилось. Я вскочила с кровати.

— Твой скептицизм временами просто поражает! — взревел. — У них крепкая, идеальная семья! Просто Дан очень своеобразный человек!

— Любитель маленьких, беззащитных женщин, дышащих ему в пупок?

— Кира!

В душе я уже корчилась от досады. Испортить такой день — это надо уметь! Хорошо, что на этот раз под рукой у Дмитрия ничего не было, но он уже кипел так, что покраснело лицо. Замерев в выбранных позах, мы посылали друг другу невидимые сигналы.

— Ты невыносима, — выплюнул. — Но мне следует радоваться, что Дан тебя хоть как-то волнует.

— С чего бы? — напряглась.

— Ну, знаешь. Есть такая штучка. Болезненное чувство, связанное со страхом потери. Часто развивается между детьми за внимание родителей и между супругами, относительно сторонних людей, — оскалился. — Говорят, это фишка не самодостаточных, не уверенных в себе, но тут, как я вижу, всё совсем наоборот.

Глаза юриста подозрительно заблестели. Скинув одеяло, он спрыгнул с кровати, всё ещё возбужденный. Я прикинула куда могла бы рвануть на случай ЧП и выбрала дверь ванной, но пока всё было хорошо и Дмитрий просто прижал меня к стене, схватив за локти.

— Скажи, Кира, — нежно поцеловал в шею, — я — твоя собственность?

Смысловой посыл вопроса никак не вязался с взбудораженным выражением лица юриста. Тяжело дыша, он прижался ко мне всем телом и начал целенаправленно кусать за ухо. Что бы ни случилось, бить тарелки он сегодня не планировал.

— Тебе не понравилось, когда я сказал, что Дан мне как старший брат. У тебя появилась складка, вот тут, — тыкнул указательным пальцем в лоб. — Потому что я уже твой, так?

Я насторожилась, когда его рука обхватила мою шею. Нажим был не сильным. Эротичным.

— Я просто удивилась.

— Я знаю, что прав, Кира.

— И что это меняет?

Его сухие губы легли на мои и застыли. В мужском взгляде таилось так много и в то же время так мало, что я еле сдерживала себя. Если бы у меня был только старший брат, я бы любила его, так как только можно любить единственного близкого человека. Судя по рассказу Дмитрия, кроме Дана в городе у него действительно никого не было, а многочисленные родственники жили в другой части континента. Конечно, мне было не по себе. Юриста и двухметрового Панькова связывали куда более прочные узы взаимности, чем кровное родство. Их дружба была добровольной и обоюдной. Конечно, что я нервничала. Ведь оставалось только догадываться, каким авторитетом пользовался у Дмитрия Паньков. Муж Насти не был в восторге ни от меня, ни от каких либо других людей, связывающихся с его женой.

— Это меняет все, Кира.

Конечно, я обеспокоилась.

Глава 34

— Как красиво! — женский голос за стенкой. — Целый дом. Я не думала, что в Омске есть приличные коттеджные посёлки так близко к центру.

— Это упрёк? — низкий бас.

— Мне повезло, застраивали на заказ.

— Ты сам?

— Не, проходной был. Но он только ремонт успел сделать.

Моё пробуждение на следующий день после праздника оказалось поистине царским. Открыв глаза, я стала свидетельницей богоподобной картины: на кровати сидел одетый Дмитрий и старательно вылизывал мне коленки в лучах утреннего солнца. Выгнувшись под каким-то непонятным углом, он был похож на какое-то ластящееся животное. Хорошее утро, подумала я, но в сексе было отказано.

— У нас будут гости через минут десять, — пощекотал мою пятку и встал, демонстрируя свой костюм со всех возможных ракурсов. — Посуду я пересчитал.

Через десять минут я едва закончила одеваться. Первым в зал вошёл хозяин и сразу отошёл в сторону, демонстрируя свои угодья. Он встал значительно раньше меня и успел неплохо прибраться. Среди блестящего интерьера я чувствовала себя не очень, поэтому замерла на высоком стуле у стола. Художница совсем не изменилась с нашей последней встречи. Смотря на неё было сложно даже предположить точный возраст. То ли школьница, то ли молодая девушка. На ней был тёплый черный пуховик и вязаная шапка яркого травяного цвета, которая, как мне тут же показалось, должна была отлично выделять её на любой местности. Как будто в подтверждение этому, на голову девушки легла тяжелая лапища в черной перчатке. Увидев меня, Настя двинулась к столу, но двухметровый шкаф оттянул её назад и стянул пуховик.

— Привет, — махнула мне, едва оказавшись в джинсах и вязаном свитере.

— Эгегей, — спрыгнула со стула.

Наверное, я ещё не до конца проснулась, раз лик "старшего брата" не вызвал во мне особых эмоций. Не смотря на официально начатую минуту быстрых приветствий, мужик не сказал ни слова. На нем был полностью черный комплект одежды: массивные кожаные ботинки, джинсы, водолазка с высоким воротом и осенняя куртка. Но картину довершало не это. Похожим на киллера мужа художницы делали именно его тонкие чёрные перчатки.

— Смотри, смотри, — Дмитрий двинул вперёд. — Такой системы даже у вас нет, отвечаю. Тридэ звук и изображение!

Двухметровая скала подвела супругу к столу и последовала за Дмитрием как ни в чем не бывало:

— Ага?

— Ага! — Дмитрий заводился с пультом. — Садись! У нас ещё второй этаж с санузлом. И сад большой, там даже растёт что-то!

— Видел.

В отличии от мужа, который успел обосноваться на диване, за все это время Настя лишь мельком оглядела зал и снова уставилась на меня с плохо скрываемым интересом. Мне понравился этот живой взгляд, не смотря на то, что лицо и поза девушки выдавали скорее скованность, чем непринужденность.