Болельщик
Шрифт:
Через две игры после появления на обложке «СИ» Курт Уэрнер получил травму, которая вывела его из строя на пять игр (хотя в случае с Уэрнером я хотя бы могу допустить возможность того, что определяющим фактором являлся «Суп Кэмпбелла»). Через день после того, как Анна Курникова появилась на обложке «СИ», она вылетела из Открытого первенства Франции, и это был самый ранний ее вылет на турнирах «Большого шлема» за три года. В своей первой игре после появления на обложки «СИ» футболист Говард Клоуселл из героя превратился в изгоя, назвав защитника «Краснокожих» «маленькой обезьяной». После того как на обложке «СИ» появился Дейл Мерфи из «Атлантских храбрецов», «Храбрецы» проиграли четырнадцать из шестнадцати последующих игр. От проклятия «СИ» пострадали Том Уэтсон, Керк Гибсон, Джорд
А теперь вдобавок ко всем нашим травмам и нашему далеко не столь безусловному лидерству в гонке за дополнительное место в плей-офф, вдобавок к нашему отставанию от «Янкиз» на три победы (отставанию, которое лишь изредка уменьшается до двух побед) мне еще нужно тревожиться из-за того, что Курт Шиллинг скорее всего так и не сумеет одержать двадцатую победу в регулярном сезоне, останется с девятнадцатью. И Мартинесу, Уэйкфилду, Эрройо и печальному мистеру Лоуве придется восполнять поражения Шиллинга.
Спасибо, «Спорт иллюстрейтед».
Спасибо огромное.
От вас тошнит.
Позади «Фенуэя», на углу Яуки-уэй и Ван-Несс-стрит, находится стоянка для автомобилей игроков. За четыре часа до начала игры сотрудники стадиона перекрывают Ван-Несс с обоих концов и эвакуируют все припаркованные автомобили. К тому времени уже собирается внушительная толпа охотников за автографами. Никто, разумеется, не может приблизиться к «мерседесам», «вольво» или «рэнджроверам» игроков, когда они заезжают на стоянку (или к большим хромированным «кадиллакам» Гейба Каплера и Кевина Миллара), стоянку окружает высокий забор, затянутый тяжелым зеленым брезентом, не позволяющим заглянуть на ее территорию, но в сотне футов ниже по Ван-Несс в зеленом брезенте на высоте бедра есть три горизонтальных «окошка», и, когда игроки идут от автомобилей к раздевалкам, некоторые останавливаются и раздают автографы.
«Окошки» эти более всего напоминают щель в ящике для писем, и посмотреть, кто идет, можно, лишь опустившись коленями на асфальт и скосив глаза.
Сегодня я у «окошек» первый, занимаю позицию у края, ближнего к стоянке. Позиция — это все: некоторые игроки расписываются лишь несколько раз, а потом уходят, оставляя брюзжать тех, кто стоит чуть дальше, скажем, у второго или третьего «окошка». Я также выбрал будний день для охоты за автографами, потому что на уик-энд люди у «окошек» стоят в шесть или семь рядов, и на меня смотрели бы как на негодяя, отнявшего место у какого-нибудь ребенка (дети, однако, без зазрения совести могут и наступить тебе на ногу, и забраться на спину).
Когда появляются другие охотники, до меня доходит, что в сравнении с ними я — ребенок, дилетант-любитель. Они в основном профессионалы, дилеры, которые должны друг другу как деньги, так и товар. Они приносят сумки, набитые битами, коробки с мячами, альбомы цветных фотографий размером восемь на десять дюймов, те самые вещи, которые можно купить в интернет-магазинах и на интернет-аукционах. Пока мы стоим, ожидая прибытия игроков «Сокс», они совершают сделки, хвастаются своими недавними приобретениями, обмениваются информацией о грядущих играх.
— Что ты хочешь подписать? — Один из них спрашивает меня. — Шляпу? Пару мячей?
Я пытаюсь объяснить, что шляпу собираюсь носить, а не продавать, но он не может понять, что я — всего лишь болельщик.
Тренеры появляются первыми. Они никого не интересуют. Кроме меня. Никто, похоже, не знает, кто такой Ино Гуэрреро, да и не хочет знать. Я радуюсь, заполучив автограф Адама Худзи на его фотографии в форме «Ред Сокс», а остальные только пожимают плечами. Соответственно, не обращают они внимания и на игроков «Осьминогов», которые проходят мимо нас («Дамиан Роудс», — называет один Дамиана Роллса, — раньше играл за «Балтимор», — путая его с прежним клоузером Артуром Роудсом).
Когда автографы начинает раздавать Варитек, профессионалы напирают, прижимая меня к забору. Поскольку Тек видит не
нас, а только наши руки, профи, получив первый автограф, подается назад, тут же достает второй мяч или биту из своего арсенала и вновь подсовывает на подпись. И пусть кто-то этим недоволен (особенно те, кто остается без автографа), профессиональные охотники за автографами именно этим и зарабатывают на жизнь.— Сколько ты получил автографов Варитека?
— Три.
— Ха! А я — четыре.
Я получил один, и счастлив. Спасибо, Тек.
Джонни Деймон раздает автографы долго. Как Тек, он старается ублажить всех, всегда вежлив, улыбается. Для мужчины такого дикого вида говорит он на удивление мягко, ведет себя безупречно, даже с самыми настырными болельщиками; родители должны им гордиться. Поуки сегодня расписывается (такое случается с ним не всегда), и Марк Беллхорн. Профи судачат о других игроках, которые оставляют нас без внимания, Шиллинге и Уэйке (хотя Уэйк, я слышал, раздает автографы только на благотворительных мероприятиях, и это его право нужно уважать). Они говорят, что Педро и Мэнни практически никогда не подходят к этим «окошкам», и они ни разу не видели здесь Орландо Кабреру.
Дуг Миенткиевич останавливается, чтобы раздать автографы, и Дуг Мирабелли, Дейв Маккарти, Рикки Гутиэррес, Билли Миллер, Дейв Робертс. Шляпа выглядит отлично, черные росписи на серебристом фоне. К четырем часам у меня автографы половины команды.
Если прийти завтра и в четверг, думаю я, можно добрать едва ли не всех остальных. И даже после трех часов толчеи, наслушавшись бравады и ругани этой компании, я знаю, что вернусь. Потому что пусть эти ребята и профессиональные сборщики автографов, в них остается что-то детское и доверчивое. Ходят слухи, что в следующем году команда увеличит служебную территорию и «окошек» в заборе больше не будет. Я надеюсь, это неправда, потому что для обычного болельщика вроде меня «окошки» — единственное место, где можно оказаться на расстоянии вытянутой руки от игрока.
15 сентября
Педро Мартинес оказался в большом долгу перед Тампа-Бэй, а «Ред Сокс» оказались в большом долгу перед всеми, кто пришел на «Фенуэй». Вчера вечером злосчастные «Осьминоги» выставили на питчерскую горку двадцатилетнего новичка Скотта Кэзмира. В результате Тампа-Бэй праздновала убедительную победу. В какой-то момент Кэзмир выбил пять бэттеров кряду, а единственным ярким моментом на «Фенуэе» стала круговая пробежка в восьмом иннинге только что вернувшегося в строй Трота Никсона. Мы отстали от «Янкиз» еще на одну победу (к счастью, «Маринеры» побили «Ангелов»), и утро я начал с двух дел. Во-первых, вычеркнул еще одну игру из числа оставшихся. Во-вторых, гадал, ну почему, почему Папа Курт согласился сняться на обложку «Спорт иллюстрейтед».
СО: Спасибо, что разрешил воспользоваться твоими местами. Позволь предупредить: когда солнце садится, осень дает о себе знать. Температура воздуха не выше десяти градусов. Мне пришлось купить дорогой свитер, чтобы не замерзнуть. Нападение вчера ничего не создало. Мейсон говорит, что это возвращение той «Сокс», какой команда была до 31 июля. Ерунда это все.
СК:
1) Это точно возвращение к июльской игре.
2) Это действие проклятия «Спорт иллюстрейтед».
3) Это Кабрера (не Номар) выходил последним в зону бэттера во второй половине девятого иннинга.
Я тебя предупреждал.
СО: Эй, если мы ожидали победы в этой игре, проигрывая три очка и с двумя выбитыми игроками в девятом иннинге, тогда мы — неисправимые оптимисты. Нет никакого проклятия, если мы плохо играем и получаем по заслугам. А так оно и было. Единственным сменным питчером, который сумел что-то сделать, стал Лесканик, но к тому времени уже не было никакой возможности что-либо исправить. Мы не спасали игру, мы просто провели ее из рук вон плохо. Наши сменные питчеры, как и у «Янкиз» в последние три года, одна из наших самых серьезных слабостей, и так было еще с весеннего тренировочного сбора.
СК: Не ВЫИГРАТЬ в девятом иннинге, СРАВНЯТЬ счет.
СО: Да, великая цель; сравнять счет, играя дома. Однако мы начали проигрывать на самом первом бэттере.