Болевой прием

Надо же, у полковника чувство юмора прорезалось.

– Ты забыл добавить – «время пошло!» – заметил Сергей.

– Оно давно пошло, – только и произнес Губанов.

На этом наша милая беседа несколько застопорилась. И тут у полковника зазвонил мобильник! Времени на раздумья не было, я взяла телефон вместо Губанова, а Сергей немного охладил пыл полковника, пытавшегося этому воспрепятствовать.

– Я слушаю вас! – нежно проворковала я, насколько была на это способна.

– Простите, я, кажется, ошибся, – отозвался мужской голос.

– Вам нужен господин Губанов? Он подойти не сможет. Причем, думаю, уже никогда не сможет.

– Не сможет? – невидимый собеседник был заметно растерян.

Не пойму, знакомый голос или нет? Это явно не Граф и не его закодированный подручный.

– Вы кто? – спросил мужчина.

– Евгения Гладкова. Разве не знаете такую? – поинтересовалась я.

– Наслышан, – отозвался собеседник.

Некоторое время мы оба молчали.

– Ну что вы умолкли? – спросила наконец я. – Удивлены, что я до сих пор жива?

– Есть такое, – прозвучало в ответ. – У вас, мне говорили, как у бультерьера, мертвая хватка. Разумеется, вы хотите встречи со мной?

– Это неизбежно, – отозвалась я.

Мой собеседник на некоторое время замолчал. Мне пришлось поторопить его:

– Времени на раздумья у вас нет.

– Дерзите, Евгения, – отозвался он, впрочем, довольно мягко.

Неужели я не ошиблась, и сейчас говорю со всемогущим покровителем?!

– Так давайте встретимся прямо сейчас! – в открытую иду я.

Мужчина вновь некоторое время не подает голоса. Он в сложном положении. Меня давно уже не должно быть в списках живых, тем не менее я сейчас разговариваю с господином Покровителем, используя телефон его верного человека, полковника спецслужбы. Как далеко я зайду дальше, Покровитель может только догадываться. И Граф, и полковник Губанов потеряли надо мной контроль. Не встретиться со мной Покровителю никак нельзя, а встречаться опасно. У меня репутация отмороженной на всю голову, вдруг возьму и грохну Покровителя. Охрану ему тоже брать с собой нельзя. Свидетели при нашей беседе нежелательны.

– Назовите любое людное место, – подсказываю я. – Чтобы ни у кого из нас не возникло соблазна открыть стрельбу. Там и встретимся.

Покровитель думает еще секунд восемь, потом называет не самый дорогой столичный ресторан. Нет, не кафе для студентов, но люди такого ранга редко ходят в подобные заведения. Встреча назначается на утро, которое вот-вот уже наступит. Мне не остается ничего иного, как согласиться.

– У меня всего один вопрос – кто заказывает и оплачивает эксперименты Графа? – задаю я вопрос окончательно пришедшему в себя Губанову.

– Совместное предприятие, – ответил полковник как ни в чем не бывало. – Некоторые высшие чиновники из наших правительственных структур и их партнеры из-за рубежа.

– Например, Страум?

– Страума я не знаю. Граф вышел на него самостоятельно, я даже не успел проверить его по линии контрразведки. Но Граф очень доверяет ему, даже решил продать ему то, что обещал Гамалю, которого вы столь успешно ликвидировали. А деньги взял от обоих.

При этих его словах Сергей аж присвистнул, моя версия оказалась верной на все сто. Губанов тем временем продолжал:

– Страум – сотрудник разведки, это вне всяких сомнений. Но какой, у меня нет даже предположений. Слушай, Гладкова. Я тебе уже сказал, что ты здорова как бык. Уезжай подальше, через пару лет вернешься. Захочешь, работу подыщем.

– С кем я сейчас разговаривала? – спросила я.

Полковник впервые за все время нашего общения (не только сегодняшнего) позволил себе усмешку. Всеми морщинами своего худого лица. А затем назвал мне фамилию. Когда я ее услышала, всякие другие вопросы отпали у меня сами собой. Вот почему его голос показался мне знакомым. Слышала его неоднократно и по телевизору, и по радио. Некто Семен Денисович Абрикосов. Перечислять все его титулы слишком долго, вкратце все выглядит так: депутат-меценат-попечитель-благотворитель-председатель, независимый издатель, президент чего-то денежного и вице-президент чего-то связанного с помощью всем больным и страждущим. А с недавнего времени еще и чиновник в самой высокой администрации...

И именно он решил провести со мной встречу в ресторане средней руки?! Только сейчас я заметила, что у меня зуб на зуб не попадает. Дрожь била меня, точно в лихорадке. И не столько от происшедших событий, сколько от того, что Губанов сказал мне, что диагноз мой липовый... Я буду жить! Не врал, не врал полкан проклятый! Спасибо ему и на этом!

– Я пойду одна, ты будешь охранять полковника, – кивнула я Сергею.

Тот хотел было что-то возразить, но я лишь резко добавила:

– Не вернусь и не позвоню до четырнадцати часов – действуй по своему усмотрению. И с ним, – я кивнула на Губанова, – и вообще!

Сергей молчит. Молчание в данном случае – знак согласия. Я ведь в ресторан иду, а не на штурм укрепрайона. Там без Хмурого сподручней, он к ресторанам не привык. Я, впрочем, тоже.

Уже выйдя на улицу, перед тем как поймать такси, звоню по телефону:

– Глебова, мне нужна твоя помощь!

Раннее утро, Антонина сонная и оттого недобрая:

– Пошла бы ты, Гладкова...

– Ты же знаешь, я не пойду!

– Говори, куда ехать?

При всем своем крутом нраве и отсутствии чувства юмора Антонина Глебова оставалась единственным человеком, на которого я могла положиться. Если, конечно, не считать Хмурого... Однажды в кадетском корпусе на занятиях по горной подготовке у Тони Глебовой по какой-то нелепой случайности оборвался трос, и она чуть не слетела вниз. А подхватила Антонину я, потому как висела рядом. Каким образом мне, тогда совсем худенькой и дохленькой, удалось удержать Тоню, которая была в два раза выше и тяжелее меня, непонятно до сих пор. Видимо, скрытые резервы организма. И держала я ее минут семь-восемь, пока не подоспели инструктора...

А Антонина, хоть и не понимает шуток и кроссворды разгадывает с трудом, в долгу оставаться не любит.

За круглым столом на шесть персон сидели две холеные, что называется, «рублевского покроя» женщины с одинаковыми букетами. Взрослая дочь и ее молодящаяся мать. Встреча мне была назначена за столом по соседству. Я некоторое время разглядывала женщин-соседок и наконец узнала их. В одном из модных журналов господин Абрикосов был запечатлен со всем своим семейством, и сейчас передо мною были жена и теща. Охранники топтались в гардеробе, сейчас выполняли роль мебели. Интересно получается. Семен Денисович решил прикрыть себя собственным семейством. А что, завтрак в кругу семьи. Неожиданная встреча с давней знакомой, Абрикосов наверняка знает меня по фотографии. Семейству он представит меня как журналистку или какого-нибудь креативного продюсера... Не так уж глупо все рассчитано. Во-первых, семья будет знать меня в лицо, во-вторых, стрельбу я открыть не решусь, как и предпринять другие силовые акции. Ну а поговорить тет-а-тет Абрикосов со мной сумеет. Но так, что мы постоянно будем под наблюдением семьи... Тварь, самых близких людей использует как щит, так дрожит за свою поганую шкуру.

– Тебя интересуют эти дамы? – негромко спрашивает меня Антонина Глебова, уже присаживающаяся за выбранный ею столик.

Мы с Глебовой сейчас две дамы полусвета, также зашедшие позавтракать в ресторан. Именно не большого света, а полусвета. Поэтому выглядим соответственно. Слава богу, у Глебовой хватило ума не надевать милицейскую форму. И, опять же, хватило ума взять удостоверение и оружие. Сейчас она одета в обтягивающие джинсы, очень удобные на случай рукопашной, а также в какую-то не то блузку, не то летнюю куртку с соблазнительным вырезом на груди. В ресторан для высших слоев общества в таком виде нас вряд ли пустили бы. Пока мы ехали с ней в ресторан на такси, Антонина разгадывала кроссворд.