Больница скорой помощи

А ведь до спасения было так близко.

* * *

Женя оказался в роддоме и начал искать Машу. Она лежала в третьей палате, и Женя долго не мог найти ее. Когда нашел, то без колебаний открыл дверь и вошел в комнату. Машино место было у окна, и он сразу увидел ее. Молодая женщина лежала на убогой больничной койке и безмятежно спала. Она была прекрасна в своем покое, как Мадонна. Женя, глядя на нее, на миг даже усомнился в том, чему он был свидетелем этой ночью в Больнице Скорой помощи.

Но это было недолго. Потом его взгляд упал на окно, и он увидел противоположные здания больницы, вспыхивающий и гаснущий электрический свет в окнах, метающиеся тени, разгорающиеся в нескольких местах пожары, вспомнил выстрелы, гибнущих людей и отвратительных неизвестно откуда взявшихся чудовищ, которые не знают пощады и сеют вокруг себя смерть.

А здесь все было так тихо и безмятежно.

Пока.

– Вставай, – он осторожно тронул Машу за плечо.

– Женя! – Маша открыла глаза и блаженно улыбнулась. Сладко потянулась, и как ребенок потянула к нему руки. Затем блаженство и нега в одно мгновение слетели с ее лица. – Женя? Что ты тут делаешь?

Женя собрался с силами и как можно более спокойным голосом сказал:

– Маша, нам здесь оставаться нельзя. Вставай и одевайся. И, пожалуйста, не смотри на меня так. В этот раз все по-настоящему. В больнице стало опасно. Если ты не будешь меня слушаться, мы оба, ты и я, и… – Женя немного запнулся, потом продолжил: – И наш ребенок, мы все погибнем.

Видимо в его голосе было что-то такое, что заставило Машу поверить ему. Она послушно села на кровати и стала надевать больничный халат.

– Ты не врешь? – все-таки ее терзали сомнения.

– Нет. На этот раз все серьезно. В этой больнице оставаться нельзя. Мы должны бежать отсюда, и я пришел за тобой. Нам надо будет спуститься на первый этаж и попробовать убежать через окно.

– Женька, ты с ума сошел! Опять начинаешь свои штучки? Я никуда не пойду! – Маша возмущенно начала снимать халат.

Женя понял, что если он сейчас начнет рассказывать жене правду, то ничего у них не выйдет. Можно схватить Машку в охапку и утащить. Можно, не будь она беременной. Тогда он вспомнил про свою выдумку, про чеченских террористов и решил воспользоваться ею еще раз. И он тихо и терпеливо стал объяснять Маше, что здание захвачено бандитами, которые направо и налево убивают людей или берут их в заложники.

Маша не поверила бы ему, не поверни он ее голову к окну. Когда она увидела здания и корпуса напротив, то сразу всему поверила, и ее затрясло. Руки задрожали, и Женя стал ей помогать. Скоро они встали и стали уходить из палаты. И тут Маша опомнилась.

– А как же остальные женщины! – воскликнула она. – Что с ними будет?

Женя не знал, как ответить на этот вопрос. Почему-то над этим он за все это время не разу не подумал. Что будет с остальными? Пока он думал только лишь об одном. Спасти Машу.

– Если им сейчас сказать, – ответил он. – Начнется паника. Паника среди беременных женщин и рожениц. Как ты себе это представляешь? Слушай, у нас нет времени. Еще немного, и они будут здесь. И тогда будет поздно.

Не говоря больше ни слова, он схватил Машу за руку и буквально выволок ее из палаты в коридор.

Вдруг погас свет. Его тут было немного – несколько тусклых лампочек. Теперь они все погасли. Стало темно, как в погребе. В детской палате вдруг начали кричать младенцы.

Женя почувствовал, как обессиленная страхом Маша упала на его руку. Надо было спускать вниз на первый этаж. Но, кажется, было уже поздно. Женя не увидел, скорее, почувствовал их присутствие. Когда они были совсем близко от лестничного пролета, Женя услыхал шорохи, которые доносились снизу, где не было больных, только дежурные палаты, родильные комнаты и подсобные помещения.

А потом раздался первый крик. Он был высокий и громкий, но быстро прекратился, как будто кричащему заткнули рот.

Шорох приближался.

Женя не стал ждать. Он повернул обратно и поволок за собой Машу. Кажется бесполезно, подумал он, чувствуя, как тяжело идет Маша. Каждый шаг ей давался с великим трудом. Страх и неизвестность полностью парализовали ее волю.

Они не оглядывались, но с каждой секундой, в палатах просыпались женщины, и начинался кошмар, который Женя уже видел. Только в этот раз он проходил в полной темноте. Они видели только горящие желтым огнем глаза, которые светлячками мелькали тут и там.

Мертвецы пробирались в палаты. Их было еще немного. Не больше десятка, и они разбегались по сторонам, поэтому Женю и Машу, они пока игнорировали. Наверно не замечали.

Все, что им оставалось сделать, это спрятаться за кадкой с пальмой с густой раскидистой кроной. Женя вовремя заметил ее, и они с Машей затаились в ожидании неизбежного. Он обнял ее и прижал лицом к себе. И он слышал, как по ее лицу льются слезы. Именно слышал. Не ощущал, не видел, а слышал. Кажется, Маша поняла, что эти существа вовсе не чеченские террористы, а куда страшнее их.

Очень не хотелось умирать.

Вакханалия смерти разгоралась с каждой секундой все сильнее и сильнее. Тварей становилось все больше и больше, и появились уже и те, которым не хватило жертв, и они в бешенстве метались в поисках. Женя понял, что сейчас их обнаружат, и с силой сжал автомат. Что ж, раз им суждено умереть, он будет драться до конца. Жаль, что магазин пуст. Можно было, по крайней мере застрелиться.

Это было последняя мысль.

Женя вздрогнул, потому что его ладонь внезапно обняла маленькая, неизвестно откуда взявшаяся горячая ладошка, и тихий детский голос прошептал:

– Идите сюда за мной. Тут есть выход!

7

Оля проснулась, потому что почувствовала на своей щеке теплую ладонь. Она открыла глаза и увидела Ваню.

– Ты? – она улыбнулась. Сказка продолжалась и таинственный мальчик похожий на Питера Пена, появился вновь.

Ваня прижал палец к губам. Это Оле уже было знакомо. Она знала, что надо вести себя тихо.

– Быстрее одевайся.

Оля послушно начала надевать прямо на ночнушку пижаму. Затем сунула ноги в шлепки и встала у кровати.