Больница в Гоблинском переулке
Шрифт:
Я отыскала монну Райт взглядом. Это было несложно: она, высокая, стройная, ослепительная, выделялась среди местных дам, будто драгоценный камень среди тусклых стекляшек. Я и сама почувствовала себя маленькой и незначительной под ее внимательным взглядом. Ведь монна Райт, несмотря на то что вела беседу, раздавала направо и налево улыбки, не спускала с нас глаз.
С нас? Нет, она не спускала глаз с мэтра Ланселота.
Он же, казалось, и не смотрел в ее сторону, но в танце уводил меня все дальше и дальше, в противоположный конец зала.
«А она красивая,
В груди жгло и саднило. Я с удивлением поняла, что испытываю жгучую ревность, перемешанную с обидой за мэтра Ланселота.
Да как она могла! Эта зазнайка, эта высокомерная особа, так мучить его! Приехала! Да кто ее звал!
Музыка стихла. Вальс закончился так быстро, а мы с мэтром Ланселотом едва обменялись парой пустых фраз. Как же мне хотелось задержать его ладонь в своей, согреть своим теплом, как он недавно согревал мою. Но нельзя, нельзя… Пойдут разговоры, мы и так под прицелом десятка глаз.
– Монна Амари, оставьте для меня пятый танец, – попросил мэтр Даттон. – Полагаю, на последний, прощальный, вальс сегодняшнего вечера я тоже могу рассчитывать.
«Вы можете рассчитывать на все танцы!» – хотелось бы сказать мне.
Увы, даже я, неискушенная в бальном этикете, знала, что мужчине неприлично танцевать с одной и той же дамой больше трех танцев за вечер. На запястьях девушек я видела крошечные, не больше ладони, книжечки, куда они вписывали кавалеров, чтобы не забыть, кому пообещали танец. У меня такой книжечки не было, да я и не стремилась танцевать с кем-то другим.
– Уверен, вам не дадут заскучать.
Мэтр Ланселот посмотрел на меня с непонятной грустью, будто совершенно не хотел уходить. Померещилось. Я просто выдаю желаемое за действительное, вот и все.
Он поклонился и оставил меня одну. На первых нотах мелодии пригласил незнакомую женщину. В мою сторону направился молодой мужчина, но я постыдно сбежала. Вцепилась в бокал с лимонадом, как в спасательную соломинку: мне была необходима короткая передышка. В голове и так царил полный сумбур, устроенный появлением монны Райт.
Надолго уединиться не удалось. К столу с напитками подошли Амели и ее рыженькая подруга, они направились прямиком ко мне.
– Грейс, о Грейс! Тебе что-нибудь известно о нашей столичной гостье? – спросила Амели с горящими глазами.
Насколько же ее разбирало любопытство, если она снизошла до меня!
– Все только о ней и говорят! – поддакнула рыженькая, оглянулась и, понизив голос, добавила: – Правда ли, что эта его бывшая невеста? Такая красавица! Неужели она могла изменить такому жениху, ведь это он разорвал помолвку! Или это ему захотелось свободы? Он все же мужчина… Некоторые дамы предположили, что монна Райт специально приехала в Свиное Копытце, чтобы попытаться его вернуть!
– Да брось! –
нахмурилась Амели. – Спустя столько лет?– Но ведь она до сих пор не замужем: брачного браслета на руке нет!
Пожар в груди, утихший было, разгорелся с новой силой. Я махом осушила бокал, словно лимонад мог затушить бушующее в сердце пламя.
Приехала, чтобы вернуть? Это не так уж невероятно… Он свободен, она тоже.
– Милая Грейс, если вы будете стоять с таким мрачным лицом, то ни один кавалер не пригласит вас на танец, – выговорила мне Амели.
У нее, похоже, тоже испортилось настроение.
– И не надо…
– Так не принято! – воскликнула она. – Это дурной тон! Всему вас учи!
– Благодарю за науку! – процедила я.
Вероятно, оставлять собеседниц, не попрощавшись, тоже невоспитанно, но я больше ни мгновения не могла находиться рядом.
Что ж, если на балах следует веселиться, я постараюсь ради мэтра Ланселота. Не хочу, чтобы ему потом пеняли, что он притащил на вечер неотесанную деревенщину.
Вопреки предостережениям Амели, недостатка в кавалерах не было.
«Ладно, мэтр Ланселот, смотрите, я радуюсь!» – решительно подумала я, отправляясь на тур вальса с симпатичным парнем.
Партнер прожужжал мне все уши рассказами о поездке в столицу: в каких домах его принимали, чем угощали. Я старательно растягивала губы в улыбке и ждала обещанного мэтру Даттону танца.
Мэтр Ланселот не заставил себя долго ждать. Он сумел овладеть собой, даже пытался шутить, рассказав историю из студенческой юности, но глаза его выдавали: в них было столько горечи! Видно, ему совсем невмоготу находиться с монной Райт в одном зале. А так как все приличия давно были соблюдены, я решила, что никто не обидится, если мы уйдем с бала раньше срока.
– Мэтр Ланселот, спасибо за чудесный вечер, но я немного устала от впечатлений. Вы не могли бы проводить меня домой?
– Конечно, монна Амари, – согласился он – как мне показалось, с облегчением.
Бал прошел совсем не так, как я ожидала. Мы ехали в мобиле, а я все вспоминала надменный взгляд блистательной Карины, будто она до сих пор могла видеть меня. На душе скребли кошки. Зачем она приехала?
*** 34 ***
– Хорошего вечера, мэтр Ланселот!
Прошелестели юбки, хлопнула дверца мобиля. Грейс устремилась по дорожке к дому, не оглядываясь. Пользуясь тем, что она не видит, Ланс потер лицо – от приклеенной улыбки ныли скулы. Глянул вслед девушке – догнать бы и напроситься в гости, тоска накатывала, стоило остаться наедине с собственными мыслями. Может, вернуться на бал? Улыбаться, болтать ни о чем, пить вино… чувствовать на себе неотрывный взгляд бывшей невесты.
Нет уж. Домой.
На улице давно стемнело. Он оставил мобиль у дома. Охранные чары не позволят его угнать или как-то еще повредить, а рано утром, едва рассветет, хозяин снимет их артефактом-монеткой, которую дал ему Ланс, расплачиваясь за мобиль, и заберет свое имущество.