Больно не будет

Если я расскажу ему про Ярослава… Боже, представляю, что первым услышу в ответ! Хотя, клянусь, размер члена бойца меня волнует в самую последнюю очередь!

«Понял, маленькая. Конкурент на связи», — приходит от Ярослава, и я выключаю телефон, чтобы до утра никто из этих двоих не писал и не звонил мне.

Глава 17

Ярослав

«Главное, чтобы она была здоровенькая и счастливая», — думал я раньше. Добрый и благородный, каким и хотел стать, когда мне было пять. Ага, щас. Не моя история.

Мы плотно общаемся целых три дня, и я не понимаю, почему все еще не отлюбил ее где-нибудь. Видимо, служба все же идет мне на пользу, я становлюсь сдержаннее. Да и накладывает отпечаток то, как мужики в отряде говорят о своих женах, с каким уважением и даже трепетом, и я почему-то копирую эту манеру, переношу на нас с Катериной, хотя какая она мне жена? Без пяти минут чужая она жена. Чужая баба, которая мажет мне губы и смотрит так вызывающе, что не стащить с нее трусы немедленно — ежесекундный подвиг.

Медальки мне за них, подвиги эти, правда, не дают. И я не представляю, сколько еще смогу держаться. Маленькая победа: «Мой Юра», блть, сука, ненавижу, в ее сотовом был переименован в «Юру». Заметил, сделал мысленную отметку. Но я там тоже пока не «Мой Ярик», так что праздновать рановато. Прогресс идет, но Господи… как тяжело это. Полночи луплю грушу в прихожей, пока не выплывает заспанный Русик и не просит угомониться:

— Яр, мать твою, когда твои смены уже начнутся?

— Скоро, брат. Иди спать.

— Спать?! Писец, мы с Улей не можем спать под эти удары! Да и соседи, думаю, подпрыгивают. Иди побегай на улице, на турнике повиси! — раздраженно жестикулирует. — А лучше Маринке позвони, посидим, в карты поиграем как раньше. На раздевание. Потом по комнатам разойдемся.

— Отвали от меня с этой Мариной, — рычу. — Еще одно слово о ней — и я тебе втащу, клянусь. И Улю свою заткни, больше чтобы у меня дома не звучало имя моей шалавистой бывшей.

— Воу, — поднимает руки. — Ну ладно-ладно, сдаюсь. У вас там свои методы борьбы со спермотоксикозом и мозолями на руках. Как там вас отец зовет… спецы?

— Свали с глаз, Русик, пока дышишь.

— Угу, — демонстрирует смешок, затем тащится в ванную комнату, а потом снова в свою комнату. Слышу недовольные голоса, обсуждают меня.

Разговор у меня с этой парочкой короткий: квартира принадлежит мне, не нравится — съезжайте. Свою Руслан сдает и платит кредит за машину. Я сам предложил такой выход. Дело в том, что я патологически не выношу одиночество, не такой человек. А так приезжаю домой, особенно после командировки или соревнований, а в родных стенах жизнью пахнет! Опять же, присмотрено.

Может, и правда побегать?

Гад этот немецкий, спорю, сладко спит, как же хочется, чтобы он обо мне узнал. Два оленя в десяти часах лета друг от друга дрочат на одну и ту же девицу. Мне хочется его бить только за это.

А-а-а-ар.

Не помню, чтобы меня так по кому-то вштыривало. Да и не лез я никогда в треугольники, женщины как-то сами решали свои проблемы и становились для меня свободными.

Я проваливаюсь в ее глаза. Она смотрит, улыбается, а я с разбегу — и в омуты. Те, что зеленые, вокруг правого зрачка голубая коронка. У Кати все логично и правильно, она легко обойдется без меня, я это прекрасно понимаю. И, наверное, в том числе поэтому так радуюсь ее заботе. Катя — девушка цельная, без каких-то проблем, цельные люди всегда являются магнитами. Такая будет делать лишь то, что хочется именно ей. Здоровый эгоизм.

Мне позарез надо, чтобы она хотела меня. Только меня.

При этом я постоянно себя одергиваю: разобью их пару, а дальше-то что? Жениться самому? Пока не собирался. Вдруг не сложится? С Аней Киселевой все проще было: загорелся, начал соблазнять, она ответила согласием, и… потушил все. Обрубил на полпути. Потому что и правда работаем вместе, расписываться и заводить детей я на данный момент не планирую, тем более с Киселевой. Поэтому оставил девчонку в покое. Все равно обиделась, но после секса было бы хуже.

С тех пор не изменилось ничего. Я по-прежнему не вижу себя семейным человеком, а от Кати отцепиться не могу. Вот не могу, и все.

Она так на меня реагирует… Я как слетевший с катушек радар — жадно ловлю признаки ее возбуждения. Ее тело отвечает на каждое мое прикосновение, каждый мой взгляд. Последние недели я все время ужасно голоден, ощущение пустого желудка не пропадает никогда, со мной днем и ночью. Но если бы у меня был выбор, первое, что бы я сделал после снятия намордника, — это провел языком по ее коже.

Она уступит мне. Обязательно. Но дальше-то что?

— Ярик, блть! — гаркает Рус из комнаты.

— Все, закончил! — отзываюсь и ловлю грушу. Вытираю пот со лба.

Глава 18

Катерина

Третьего июня Ярослав не приезжает на завтрак по важной причине: ему снимают шину в той же самой частной клинике, в которой он лежал после ранения. Я пью кофе в одиночестве и тоскую. Мне не хватает этого парня сидящим напротив, глазеющим на меня самым неподобающим образом, болтающим на любые темы легко и откровенно.

То, что я чувствую к нему, — никакой не синдром. Мне с ним… хорошо, уютно и сладко. Я греюсь в лучах своего горячего солнышка, с ужасом думая о том, что могу однажды остаться без этого тепла.

Юра и Ярослав совершенно разные, могу ли я любить обоих?

С восьми утра мы с Ярославом на телефоне. Я специально встала пораньше, чтобы поддержать близкого человека. Он мне не чужой, как бы там дальше между нами ни сложилось. Перестал быть чужим с той секунды, как закрыл своим телом.

Яр отказался брать меня с собой — почитал, что процедура не слишком приятная, некоторые даже теряют сознание в процессе, и предпочел пройти через нее в одиночестве. Тем более, сразу после этого его ждет профессиональная чистка зубов и еще один осмотр у хирурга.

«Все, мое время, пошел», — пишет мне.

«Держись, я морально с тобой!»

«Главное, чтобы зубы они мне не вытащили вместе с этой железякой».

«Это неважно! Если что, у тебя есть косынка».

«Ха-ха, Катюша».