Больно укушенная

"Так это и есть семейный ужин", — через некоторое время сказал он.

Я проткнула вилкой спаржу. — "По сути. Добро пожаловать в дом Меритов".

"Они очень формальные, разве нет?"

"Любят быть модными", — согласилась я. — "Часть плана моего отца — оставить позади его воспитание. Это воспитание во многом было как у сына копа."

"Фантазия является тем, что делает вкус".

Моя сестра поймала мою легкую улыбку и послала мне лукавую.

— Что там такого смешного?

— Ничего, — сказала я. — Просто наслаждаюсь спаржей.

— Мм-хмм, — сказала она, но явно не купилась на это.

— Тише, Шарлотта, — сказала моя мать. — Они влюблены. Пусть у них будет свой момент.

Сидя на своих дорогих каблуках и в своем дизайнерском платье, возле самого красивого мужчины, которого я когда-либо видела, я показала язык своей сестре.

— Наслаждайтесь трепетом молодой любви, — сказал мой отец, словно вдруг стал экспертом по эмоциям. — Молодость мимолетна. Ну, наверное, не в вашем случае.

Моя сестра подняла свой бокал.

— Тут никогда не понадобятся процедуры для совершенствования лица.

— Аминь, — сказала моя мать, бросив Этану учтивый взгляд. — Если это не является грубым, могу я спросить, сколько вам лет?

— Нет, — сказал он, — И вы можете. Мне триста девяносто четыре года. О, и примерно три четверти.

Стол погрузился в тишину.

— То, что такое даже могло быть возможным... — нахмурилась моя мать.

— Вещи, которые, должно быть, вы видели — большой опыт, — сказала Элизабет, с блестящими от любопытства глазами. — Мировые войны. Новые технологии. Появление современной медицины. Это потрясающе.

— Мне посчастливилось попробовать многое, что достойно похвалы среди людей, — сказал он. Он протянул руку и положил ее на мою. — И найти приз, ожидавший меня в конце четвертого столетия.

Я бы вздохнула, но блеск в его глазах сказал мне, что он играл с толпой, и успешно. Моя мать, сестра и даже прагматичная невестка были тронуты мечтательными выражениями чувств.

"Поцелуй в зад", — мысленно упрекнула я.

"Как ты смеешь думать, что чувства наигранные?"

"Чувства были рассчитаны на то, чтобы добиться расположения моей семьи".

"Ах, Страж. Такая недоверчивая." — Он поднял мою руку и прижал к своим губам на виду всего остального стола, что привело к еще большему количеству вздохов и щенячьим выражениям лиц.

Для претенциозного Мастера вампиров Этан Салливан был довольно сказочным.

***

Часом позже, мы закончили вечер в гостиной, теплая и податливая Оливия заснула на моих руках.

— Удивительно, какой слабой она становится, правда? — заметила Шарлотта.

— Правда, — сказала я, слегка поморщившись, когда пыталась аккуратно поменять руки, которые затвердели от мешка картошки на моих коленях. И красивого мешка картошки.

Оливия была такой же хорошенькой, как ее родители, в последствии она оставит энное число разбитых сердец. Мальчики подростки, которые мечтали бы о ней издалека, парни из студенческого братства, слишком крутые, чтобы к ней приблизиться.

Не то чтобы ее внешний облик охарактеризует ее. Она являлась внучкой одного из наиболее влиятельных мужчин в Чикаго, дочерью сердечно-сосудистого хирурга и филантропом [38] . Школы Лиги Плюща [39] будут бороться за ее внимание. Было бы довольно забавно наблюдать за этой битвой.

38

Филантроп (от греч. , «любить» и греч. , «человек») — человек, занимающийся благотворительностью в помощь нуждающимся. Древнейшей формой благотворительности является милостыня и помощь нищим, главным образом при церквях и монастырях.

39

Лига плюща (англ. The Ivy League) — ассоциация восьми частных американских университетов, расположенных в семи штатах на северо-востоке США. Это название происходит от побегов плюща, обвивающих старые здания в этих университетах. Считается, что члены лиги отличаются высоким качеством образования.

Но когда я улыбнулась ей сверху вниз, я ничего не могла поделать, но почувствовала огорчения из-за моих собственных ограничений. Вампиры не могли иметь детей. Я не стану матерью, а Этан не станет отцом. И невзирая на пророчество Габриэля, было невозможно, чтобы ребенок с такими же зелеными глазами, как у Этана, мог бы существовать в будущем.

Неожиданно сраженная меланхолией, я почувствовала, как мои глаза наполнились слезами, и уставилась на Оливию, пока не была уверена, что cморгнула их, и они не прольются по моему лицу, как следы горя.

Мгновение спустя я взглянула вверх на Этана и обнаружила грусть в его глазах. Мы не говорили, но он наблюдал, как я держу спящего ребенка, и оплакивал будущее, которого у нас не будет.

Оливия проснулась, ее глаза вдруг расширились и уставились на человека, который не был ее мамой. Она начала плакать, и Шарлота поднялась и взяла ее с моих рук, оставляя позади смятый шелк и немного грусти.

— Опасный незнакомец, — сказала Элизабет.

— Без шуток, — сказала Шарлотта, поднимая Оливию себе на бедро. Она обернула своими ручонками мамину шею и уронила головку вниз, ее глаза почти сразу стали закрываться. — Думаю, это сигнал нам ехать домой, — сказала она.

— Мы тоже, пожалуй, должны идти, — сказал Этан. — У нас есть некоторые дела в Доме, в которых надо принять участие.

Моя мать кивнула и поднялась.

— Принесу ваши пальто.

Мой отец встал и протянул руку, чтобы снова обменяться рукопожатием с Этаном.

— Приятно снова тебя увидеть. И запомни наш разговор.

Этан сдержанно кивнул и проводил меня обратно к двери, где мама приготовила нашу верхнюю одежду. Мы нацепили наши пальто, и я натянула свои галоши. Настроение было неожиданно мрачным, сместившись от страха перед вампирским долголетием к грусти о других наших физических недостатках.

— Чудесно видеть тебя такой счастливой, — сказала моя мать, обнимая меня, видимо, не обратив внимания на смену настроения.

— Спасибо, мама. Тебя тоже.

Мы обменялись объятиями и обещаниями снова поужинать в скором времени, потом Этан и я вышли на подъездную дорожку, наши руки соединились.

Я осторожно пробралась по льду к пассажирскому сидению автомобиля и забралась внутрь. Этан завел Феррари с дразнящим урчанием, и его телефон зазвонил почти сразу.

— Это Люк, — сказал он, потом поставил телефон на громкоговоритель.

— Этан и Мерит, — ответил он.

— Вы на громкой связи в оперотделе, — голос Люка был натянутым, от чего мои нервы оказались на пределе. Он не стал бы звонить, если бы это не было важно, но то, что Люк маркировал, как важное, редко являлось хорошими новостями.

— Что случилось? — спросил Этан.

— ЧДП закончили с Робин Поуп. Они ее освободили.

— Освободили? — повторила я, паника поднималась в моем голосе.

— Почему?

— Потому что у нее есть алиби на оба мятежа, — сказал Джонах. — Она не была там.