Больно

Девушка поморщилась. Её мама была строгой и за такое руки бы поотрывала.

Она вспомнила, как родители всю жизнь держали их с сестрой в ежовых рукавицах. Оля в один момент выбилась из-под контроля, поэтому они с увеличенным рвением принялись воспитывать её, Лену. Даже сейчас в двадцать два года она без одобрения родителей шагу ступить не могла.

– Иди мойся, – из мыслей вырвал Рудик.

Парень без стеснения зашёл в комнату голый и тут же повалился на кровать.

Лена пошла в ванную. Тут висело её полотенце и банный халат. Единственные вещи в его доме. Скоро будет больше. Она уже предвкушала, как в шкафу рядом с его рубашками повесит платья, а потом на одну из полок уберёт детское бельё.

Лена заколола волосы на макушке, чтобы не намочить. Аккуратно приняла душ. Поля проболталась, что они с Виктором иногда моются вместе. Рудольф никогда такого не предлагал.

Лена вздохнула. У них не было той страсти, что показывают в фильмах, когда двое ещё на пороге начинают раздевать друг друга, целуясь. Да и поцелуев тех было немного. Она иногда задумывалась, почему так происходит, но гнала от себя эти мысли.

– Иди сюда. Долго я ждать буду, – нетерпеливо пробурчал Рудольф, когда она зашла в спальню.

Лена скинула халатик, положила его на стул. Затем сняла заколку. Волосы рассыпались по плечам и прикрыли грудь.

– На спину ложись, – скомандовал Рудольф.

Лена подчинилась. Послышался шелест. Потом он раздвинул её ноги, навалился и вошёл.

Так было всегда. Рудик указывал в какую позу лечь и занимался сексом. Лена не испытывала ничего, кроме лёгкой боли от проникновения. Потом она лежала и думала: поскорее бы он кончил.

Через пару минут парень скатился с неё. Лена повернулась к нему. Рудик снимал с себя презерватив и хмурился.

– Ленка, ты бы хоть камасутру, что ли, прочитала. Или порнуху какую-то посмотри. Может, сосать научишься. Валяешься ни рыба, ни мясо, – пьяным голосом сказал Рудольф.

– Ты же сам так хочешь, – она не ожидала грубых слов, и на глаза навернулись слeзы.

– Я? Приехали. Ты сама хоть раз инициативу проявить можешь? Баба ты или кто? А, кому я это говорю, – парень пренебрежительно махнул рукой. – Ты же глаза закрываешь, когда по телеку интимную сцену показывают.

– Меня мать за порно прибьёт, – сказала Лена.

– Можно подумать, она святоша и твоему отцу не отсасывает. Ещё как, только за ушами трещит. Ладно, спать давай.

Рудольф отвернулся. Лена тоже легла к нему спиной. Она украдкой вытерла слeзы, чтобы не разреветься. Может быть действительно книжки какие-то почитать?

Глава 8

Михаил Кондрашов развалился в кресле с высокой спинкой и постукивал ручкой по столу. Он нервничал. Сегодня утром жене сообщили, что биологический отец Максима подошёл как донор. Малыша начнут готовить к операции. Хотелось бы знать, что за человек господин Татаринцев, но начальник службы безопасности не спешит с докладом.

– Михаил Аркадьевич, к вам Олег Алексеевич, – раздался голос секретаря по селектору.

– Пусть заходит, – сказал Миша, нажав кнопку на панели.

– Приветствую, Михаил Аркадьевич.

– Здравствуйте, Олег Алексеевич. Присаживайтесь. Новости есть?

Вронский был отставным офицером и работал у него уже десять лет. Зарекомендовал себя как грамотный специалист. Не зря на такие должности чаще всего брали военных или полицейских пенсионеров.

На этот раз Олег задержался с компроматом. У него не вовремя разболелся зуб, и он два дня отсутствовал на работе. Торчал в стоматологии. Потом ещё четверо суток ушло на сбор информации, хотя обычно это занимает меньше времени.

Вронский уселся в гостевое кресло и положил флешку на стол.

– Тут вся информация. Сухие факты биографии.

Миша знал, что у Олега прекрасная память. Он подвинул флешку ближе к себе, но не стал вставлять в компьютер.

– Спасибо, Олег Алексеевич. Расскажите своими словами. Мне нужны не сухие факты, а ваши впечатления, – попросил Михаил.

Вронский устроился в кресле поудобнее и сложил руки на своём немаленьком животе.

– Станислав Михайлович Татаринцев. Тридцать два года. Родился в роддоме номер один нашего города. Мать от него сразу отказалась. Он воспитывался в детском доме. Ходил в школу недалеко от него. Был одноклассником вашей жены. В армии служил. Подписал контракт. Воевал в Чечне. Имеет награды и ранения.

– Воевал? – удивился Миша, Оля об этом ему не рассказывала.

– Да. Он три года служил по контракту. После устроился на работу в тогда ещё милицию. Работал опером несколько лет. Получил однокомнатную квартиру. Потом устроился работать в фирму «Чирута».

– Знаю. Общество с ограниченной ответственностью «Чирута» принадлежит его одноклассникам и друзьям Вячеславу и Леониду Чигинским, – махнул рукой Миша.

– У вас устаревшая информация. Три года назад фирму переделали на открытое акционерное общество. Леонид и Вячеслав Чигинские имеют по сорок пять процентов акций. Станислав Татаринцев – десять процентов. По сути, он совладелец фирмы.

– Чего?! – воскликнул Миша от шока. – Вы когда-либо видели, чтобы владелец компании дарил своему безопаснику долю в фирме? Не накопил же Татаринцев на покупку акций? Даже десять процентов стоят хороших денег.

– Лично я таких подарков не припомню. Татаринцев не бедствует. Живёт в престижном коттеджном посёлке. Он не снимает жильё. Продал квартиру и купил. Периметр его дома увешан камерами. Поставлены профессионально, слепых зон нет. Через забор незамеченным не перемахнуть.

– А что по поводу службы и работы? – спросил Михаил, нервничая всё больше.

– У меня есть пара знакомых в том отделение, где работал Татаринцев. Они говорят, что когда он ушёл, все жалели. Не знаю как, но Стас мог выбить показания у подозреваемого, не прибегая к избиению. Его взгляда даже сослуживцы боялись. Он производил впечатление хищника, который в любой момент готов перегрызть глотку. Татаринцев имеет разрешение на ношение огнестрельного оружия. Хорошо стреляет с двух рук. У него потрясающая меткость. Что касается его работы на Чигинского, то мне с трудом удалось установить, что он не просто начальник службы безопасности. Он в буквальном смысле «правая рука» Вячеслава. Тот брату так не доверяет, как Татаринцеву.

– Во дела. Интересная личность этот Татаринцев.

– Ещё какая, – усмехнулся Вронский. – Официально он не привлекался. Даже свидетелем ни по одному делу не проходил. Из источников в криминальных кругах, которым я бы не сильно доверял, у него и Вячеслава были тeрки с авторитетом Ростиславом Романовым по прозвищу Ростик. С чего бы у честного предпринимателя проблемы с криминалом? Разве что дань не заплатили, но сейчас уже не крышуют, как в девяностые. Многие авторитеты сами в легальный бизнес ушли. Ростик пропал. Говорят, сбежал за границу. Накосячил перед своими. Кто знает, как оно на самом деле? Мутно там всё.