Болото

Посвятив свою жизнь саможалению и ненависти, Лена потеряла изрядную часть своей красоты. От постоянного прищуривания в уголках глаз появились недетские морщинки, а губы были постоянно искривлены презрительной усмешкой. Начальник ей не нравился, и свою неприязнь она не скрывала.

Стремительная тень пронеслась над нами. Начальник взглянул вверх, и, недовольный оттого, что не закончил свою речь, велел всем спуститься в жилые помещения. На вышке застучал пулемет.

Сегодня резать мясного червя выпало мне, остальные ребята нашей ячейки вместе с «Ртутью» (им тоже выдали два арбалета) пошли в тир пристреливать новое оружие. Я же с тяжелым вздохом похромал на ферму.

Мясной червь, похрюкивая, мирно чавкал в своем корытце. Я подошел к нему и приставил специальный изогнутый нож к его пупырчатой шкуре.

Строго говоря, мясной червь червем не был. Это была свинья, до неузнаваемости изуродованная генной инженерией. Он имел длинное тело, на котором буграми нарастало мясо, маленький беззубый рот, рудиментарные глаза и уши и не имел даже намека на конечности и желание что-либо менять в этой жизни. Словно в насмешку над природой, инженеры оставили червю симпатичный поросячий хвостик и розовый пятачок.

Я вырезал из тела червя длинный ломоть мяса и опрыскал открытую рану дезинфицирующим раствором. Кровь сразу же прекратила течь, рана стала покрываться желтой корочкой. Через неделю от нее не останется и следа. Хоть и утверждали, что мясной червь боли не чувствует, мне всегда казалось, что он вздрагивает, когда нож впивается в его тело.

Я отнес мясо на кухню и отправился в тир. Азартные крики оттуда были слышны по всему Лагерю: ребята затеяли состязание по снайперской стрельбе. Я выпустил пару стрел, но особых успехов не добился. Однако стрелять из арбалета понравилось: он стрелял почти бесшумно, с еле слышным щелчком, а взводился за две секунды при помощи рычага.

Первые места в нашем состязании заняли Лена из ячейки «Ртуть» и наш Мишка, чем безмерно всех удивил.

Обычно медлительный и неуклюжий, прильнув к окуляру оптического прицела, он мгновенно преображался. Куда вдруг исчезала вся его флегматичность! Стрела за стрелой летели точно в цель.

Наконец Лена со своей ячейкой ушла готовиться к походу. Нам же предстояло посетить несколько скучнейших занятий…

Предмет "Основы безопасности жизнедеятельности", в общем-то, скучным не был. Во всяком случае, по учебнику. Но в исполнении нашего преподавателя Василия Анатольевича он превращался в длинный-длинный список, где каждая фраза начиналась словами: "Запомните! ни в коем случае…". От нас он требовал дословного заучивания, хотя сам бы, наверное, запомнить все это не смог. Впрочем, ему в этом не было нужды: ему достаточно было подцепиться к компьютеру и залить нужную информацию себе в мозг.

Сидя за партой, я понемногу задремывал под нудное бормотание преподавателя, просыпаясь лишь на мгновение, услышав знакомое "Запомните! ни в коем случае…". Рука со световым пером машинально водила по электронной книжке, устаревшей за много лет до моего рождения и пригодной разве что для нас, не прошедших возрастание. Вспомнилась вчерашняя байка дядьки Петро.

Отчаянно скучая долгими ночными дежурствами, он спускался с вышки и разводил маленький трескучий костерок возле стены Лагеря. На огонек приходили ребята, завязывался негромкий разговор, и наконец кто-нибудь просил:

— Дядька Петро, расскажи историю про Болото.

Охранник охотно рассказывал нам какой-нибудь анекдот из жизни Лагеря. Отсмеявшись, мы просили его:

— Не, ты расскажи ИСТОРИЮ.

Дядька Петро доставал сигарету, неторопливо разминал ее и прикуривал, пристально вглядываясь в наши лица, словно сомневаясь, готовы ли мы это слышать. Под его взглядом ребята ежились и жались друг к другу… Петро половину своей жизни провел на Болоте: сначала вольным сталкером, потом охранником в Лагере и знал Болото не понаслышке.

— Про Алексея вам, что ли, рассказать…

— Про Лешку? — Удивился Женька. — Чего он опять натворил?

Лешкой звали парнишку из второй северной ячейки «Гидра». За полгода в Лагере он успел прославиться феноменальным раздолбайством.

— Да не про Лешку! — рассердился Петро. — про Алексея. Будете слушать или будете перебивать?

Женька провел рукой по губам, словно застегивая молнию, и Петро начал одну из лучших своих баек.

— Двенадцать с половиной лет назад в этот Лагерь прибыла первая партия детей. Ну, таких как вы, безвирусных. Одному из них было почти семнадцать лет. Дело в том, что он вообще не проходил возрастание. Не знаю, чего там у него перемкнуло в мозгах, но в пятнадцать, за неделю до возрастания, он сбежал из дома и несколько месяцев скрывался. Наконец поймали его, хотели привить, да он не дался. Врачу руку чуть не сломал… ну да это присказка.

Мне тогда было тридцать, только что сам с Болота. Дома такой же пацан растет, чуть помладше. Мы с Алексеем, это, друзья были. Я его даже хотел в помощники произвести, да он не захотел.

И был еще один парнишка, Андрей. Тихий, вежливый такой. Но что-то было с ним нечисто, это все замечали. Он животных убивал: поймает крысеныша и бьет его ногами, пока тот не сдохнет. Юный маньяк, в общем.

Тогда сталкерские ячейки были не в ходу, кто с кем договорится, с тем и идет в поход. Как-то раз Леха с Андреем вместе пошли. Не знаю, что там у них произошло, но вернулись они порознь и оба с ножевыми ранениями.

А на втором году влюбился Леха. Девушку ту звали Анютой, хорошая была. Лехе все завидовали.

Прошло полгода, и Анюта внезапно исчезла. Просто однажды не пришла к ужину, и все. Леха голову потерял, несколько дней нарезал круги возле Лагеря, ее искал.

Как-то вечером закончилась смена, я винтовку поставил в пирамиду, смотрю — одного огнемета не хватает. Непорядок. Построили всех ребят, смотрим — Лехи и Андрея нет. Давай искать их; зашли к Лехе в комнату, пошарили в тумбочке — а там конверт. В конверте одна сережка Анютина — она с собой привезла, с зелеными камушками — и записка: "хочешь узнать, что с ней случилось, приходи вечером к утонувшему дому". Ну, тот дом, что под землю ушел, вы каждый раз мимо него ходите. Я да Серега (Он тогда молодой совсем был, горячий) кинулись туда. Прибегаем, а там горит. Труп лежит, черный, смотреть страшно. Рядом огнемет, у огнемета баллон лопнул. Опознали Андрея, похоронили, да вот даже могила его недолго простояла — надгробье упало, теперь яма на том месте. Куда после этого Леха исчез, по сей день не знаю…

— Да… — протянула Лена. — Жуткая история.

— Ты, Лена, старших не перебивай. — Дядька Петро извлек еще одну сигарету и принялся ее разминать. — это ведь еще не вся история.

— Неделю спустя заступил я на пост, стою на вышке. А дело было летом, тумана этого мерзкого нет почти, на небе луна здоровенная, красиво… Вдруг смотрю — будто огонек ко мне движется. Приближается, и вижу… Ё-моё! Я тогда единственный раз в жизни перекрестился. Вижу значит, идет Андрей. Идет, а сам весь в огне, как факел. Одежда, волосы сгорели, тело прогорело до костей, а лицо не тронуто… И не кричит, а только стонет, так больно ему. А идет странно, как будто не сам идет, а тащат его на веревочках.

— И что? — Я нервно поежился. — Что дальше было?

— Да ничего. Мимо прошел, а я до утра зубами стучал. С тех пор так и ходит, каждое полнолуние. Многие видели, вон Серега с Саней подтвердят. Лично мое мнение, так Андрюха в аду горит, а тело его здесь, на земле пылает.

— А с Алексеем что? как думаешь?

— Разное говорят… Кто говорит, что какой-то зверь его тогда утащил, он же без оружия был, даже ножа не взял с собой. Кто говорит, что и поныне где-то на Болоте он живет. Но если вам интересно мое мнение, то я считаю, что Леха тоже стал призраком. Ходит и ищет свою любимую…