Большая География

Моряки велели Фрэнки оставить затею, но он ничего не желал слушать.

– Я достану морскую невесту, чего бы мне это ни стоило!

– Тогда ты должен отдать ему другую!

Фрэнки так и поступил: он смастерил плот, выложил его цветами и поставил на него выпиленную из дерева фигуру. Под животом её он привязал ракушку, а над ним – два крабьих панциря.

На деревянном лице появились красные брови и глаза, а следом губы и нос. И если до этого деревянная девушка была почти симпатичной, то теперь стала выглядеть угрожающе.

– Братец, твоя деревяшка похожа на покойную сестру Джезы! Что ты наделал? Только посмотри, какое море огромное и шумное. Оно никогда не женится на такой простушке, как Ребекка, ему подавай зарю или на худой конец своевольный вулкан! Бекка была упряма, как ревенийские овечки, море не станет терпеть её скверный характер. Та белая девица, покрытая илом, больше ему подходит, она хотя бы сумела остаться тайной, – кричали одни.

– Не смей этого делать, Фрэнки, – твердили ему другие. – Белая девица не его невеста, она его пленница. Если ты вызволишь её, то пойдёшь против самого моря! За это твою лодку накроет волна, едва ты покинешь залив. Если ты отправишь ему деревянную страшилу – всю Кнапфу затопит солёный поток. Будь я водой, за такую жену я бы смыл половину всей Шер.

Фрэнки никого не слушал. Сперва он выволок илистый камень на берег, а потом толкнул в воду раскрашенную деревяшку.

Весь город собрался в тот день на берегу. Кто-то хохотал и выкрикивал вслед деревянной Ребекке «Вива молодым!», кто-то угрожал Фрэнки и пытался его остановить. И всё же мало кто хотел связываться с крёстным сыном мэра Виру Добрэ – самого уважаемого жителя Кнапфы.

В год своего избрания Виру окрестил пятерых ребятишек, среди которых посчастливилось оказаться и Фрэнки.

– Вода крепко обозлится на тебя, мой мальчик, – мягко сказал Виру Фрэнки, но не потребовал оставить затею. – Мало того что ты воруешь морячку, так ещё и предлагаешь взамен Ребекку, – хихикнул мэр и крикнул: – Джеза, матушка, твоя покойная сестрица наконец-то выходит замуж, помолись воде, может быть, она услышит тебя!

– Идите вы оба к морским чертям, – послышалось из толпы.

– Дядюшка Виру! – зашептал Фрэнки, – не гневайся, прошу тебя… Я не знаю отчего… Но мне кажется, эта белая девушка нам поможет… Поверь мне.

– Был бы жив твой отец, он оттаскал бы тебя за уши, – тихо сказал мэр и потом крикнул: – Ну что же мы стоим, надо праздновать морскую свадьбу! Где наши гитары? Где виноградная вода? Зажигайте сигу, кнапфцы, пойте песни!

Горячий весёлый народ в ту же минуту позабыл о страхе. Большая толпа ринулась на центральную площадь, к бару Эстебана и песням красавицы Моники.

– А ты, маленький негодяй, – хихикнул мэр, – показывай свою девицу… Переполошил всех и прячешь!

– Вот же она, – счастливо выкрикнул парень и показал на грязный камень.

– Впечатляет! – согласился мэр и хмыкнул. – Надеюсь, она того стоит… Будем молиться, чтобы море полюбило Ребекку и не залезло в наши дома…

– Но вода и так каждый месяц гуляет по нашим улицам, – растерялся Фрэнки.

– Вода чистит Кнапфу. Не хотелось бы увидеть, как она позволит себе больше.

Следующую неделю Фрэнки усердно мыл свою находку. Он так преуспел, что уже через пару дней чёрный камень начал превращаться в прекрасную девушку.

– Ты прекраснее, чем всё на свете! – горячо восклицал Фрэнки, продолжая натирать её ноги и плечи, спускаться по груди к животу, к лёгким складкам каменного платья.

Ему не терпелось показать её крёстному. Он хотел впечатлить его и услышать, что он ждёт белую девушку на главной площади города. Фрэнк мечтал, что настанет день, когда он будет идти по улице, слыша отовсюду:

– Фрэнки, это же Фрэнки! До него мы ничего не знали о красоте! Он герой, не испугался морского гнева, отнял у моря чудо!

Новость о вымытой девице мгновенно разлетелась по Кнапфе. Пожалуй, за всю историю жизни на побережье ещё ни разу местные так не спешили разглядеть кого-то чистого.

За спиной мэра собрался весь городок.

– Ну, показывай! – скомандовал Виру и одобрительно кивнул. Фрэнки сдёрнул со статуи белую простыню, но в ответ ничего не услышал. Все молчали. Сдёргивание простыней в Кнапфе было нередким делом: раз в год, а может, и чаще кто-то обязательно создавал шедевр, который до поры старались уберечь от любопытных глаз. Редко это было что-то монументальное – чаще простынями накрывали большие вазы или глиняные кадки, а однажды из-под простыни появился ночной горшок, к слову сказать, расписанный очень искусно.

Должно быть, в тот момент не только Кнапфа, но и вся земля Шер испытала сильное расстройство.

– Где же её бока? – послышался из толпы женский всхлип.

С изумлением горожане рассматривали маленькую каменную грудь и тонкие ноги с острыми коленками.

Смуглые коренастые кнапфки вглядывались в изящную девушку так же испуганно, как впервые оказавшийся на святой земле турист, нашедший поутру батарею пустых бутылей из-под виноградной воды, опустошённых им накануне.

– Ну и ступни! – послышалось снова. – Ну и бёдра, ну и губы!

Всё в белой девушке было некрасивым: у неё не было ни большого рта, ни округлых щёк, ни коротких крепких ног с широкими ступнями для плясок. Она была высокая и стройная, с хрупкими руками и ногами, узкими ступнями и острыми коленями, одетая во что-то настолько лёгкое, что и в камне виделось почти неосязаемым.

У неё были тонкие губы, высокие скулы под широким лбом и большие замершие круглые глаза. Она застыла в странной позе. Казалось, её застали врасплох и велели замереть именно так, с лёгкими руками, которые через секунду взмоют в небо, как если бы она готовилась взлететь.

После первого удивления на женских лицах появилось отвращение, а может быть, и обида, хотя морской народ не знал, что это, ведь для обиды нужно подумать и затаиться, а кнапфцы не умели ждать, выплёскивали всё без промедлений.

– Что-то твоя подруга худовата, Фрэнки, – выкрикнул кто-то.

– О чем она думает? Посмотрите на её лицо! Женщина должна думать только о том, чтобы найти свой гамак, дать жизнь потомству и радоваться. Всё. Это всё её дела. А у твоей девицы такое лицо, будто она знает слишком много. Это против природы! Это неправильно!