Большая игра

Надо сказать, что настроение у рыжеусого британца этим утром и без того было не самым радужным. Вчера вечером он изрядно надрался, а поскольку настоящий виски слишком дорог, бравому офицеру пришлось употреблять местную дрянь. Не самый подходящий напиток для джентльмена, но что поделаешь…

В общем, голова у мистера Харди просто раскалывалась, и он не нашел ничего лучше, чем сорвать раздражение на угрюмых индийцев, стоящих на его пути.

— Пошли прочь, грязные обезьяны! — выругался он и замахнулся стеком.

Трусливые туземцы, разумеется, посторонились, но недостаточно быстро и без должного почтения, а потому Уолтер, недолго думая, схватился за стек и ударил самого неуклюжего, по его мнению, аборигена. Им оказался худой, как мощи, старик в не слишком чистом одеянии. Получив крепкий удар, он рухнул, как подкошенный, под ноги своего истязателя, но тут случилось нечто странное. Остальные туземцы вместо того, чтобы в панике разбежаться, принялись угрожающе кричать, а потом начали закидывать британского офицера всякой дрянью.

Тот немедля вытащил из кобуры свой веблей и даже несколько раз выстрелил, но это уже не имело никакого значения. Вернувшись в часть, капитан предстал перед ошарашенными часовыми, которые вызвали дежурного по полку. Им, как на грех, оказался майор Бакстер, отношения с которым у заносчивого новичка не заладились с первых дней.

— Что это, Харди? — брезгливо поморщившись, спросил майор.

— Дерьмо, сэр, — честно признался Уолтер. Приблизив к длинному носу рукав мундира, принюхался и с отвращением уточнил. — Человеческое дерьмо!

Впрочем, подобными акциями дело не ограничилось. Вскоре по всей стране начались харталы[1] и митинги, переходящие в демонстрации против британского владычества. Пока что мирные, но в воздухе отчетливо запахло порохом.

Наибольший размах был, конечно, в столице, где уже к вечеру тысячи протестующих окружили резиденцию вице-короля. Взбешенный Хоуп в срочном порядке вызвал к себе в резиденцию командующего британской индийской армии генерала Клода Джона Эйра Окинлека. Едва дождавшись, когда тот войдет, Линлитгоу в резкой форме потребовал принять все меры для подавления бунта, немедленно вызвать подкрепления, а в случае необходимости открывать огонь без команды, но неожиданно встретил сопротивление.

— Прошу прощения, сэр, — почтительно, но твердо заявил коммандер-эн-чиф, — я бы категорически порекомендовал вам не делать этого.

— Что это значит, сэр Клод?! — изумился Хоуп. — Вы отказываетесь выполнять мой приказ?

— Ни в коем случае, но я настаиваю на проведении срочных консультаций с правительством и парламентом, — сохраняя хладнокровие, ответил Окинлек. — В данной ситуации я могу быть уверенным только в англичанах, а их не так много в войсках. Если индийцы взбунтуются и перейдут на сторону мятежников, нам не выстоять, а подмога может и не успеть.

— Неужели вы сомневаетесь в своих пенджабцах[2]?

— Никак нет, как офицер полка я полностью доверяю своим солдатам, но как командующий должен учитывать все возможные сценарии.

— Что же вы предлагаете делать?

— Сохранять спокойствие, сэр! Увеличить группировку воздушного флота, перебросить надежные войска с Ближнего Востока, Бирмы и из Африки. А пока играть в «кошки-мышки», маневрировать и договариваться, если будет необходимо.

А в это время один из главных виновников происходящих в Индии событий находился на своей яхте и решал, что же делать дальше? По здравому рассуждению, устроенный им переполох особого значения не имел. Волнения в Индии случались и раньше, но британский лев пока что не собирался выпускать свою жертву из цепких лап. В его варианте истории это случилось только после двух мировых войн, стоивших метрополии множества жертв.

Что же касается проделанных им цирковых трюков… Произвести впечатление на местное начальство — это, спору нет, и полезно, и забавно. Но мы же тут не плюшками балуемся, а Большую Игру ведем… Логично рассуждал он. Узким местом всех планов оставалось поставленное им самому себе требование — никакой засветки. Он как бы есть, но его как бы нет.

Разумеется, специалисты Интелидженс Сервис со временем сопоставят факты и сообразят, что тут не обошлось без славящегося своими талантами русского гросса, но доказать все равно ничего не смогут. Так что пока можно расслабиться и вернуться к образу экстравагантного богача.

В их кругосветном вояже миновать Индию не имелось ровным счетом никакой возможности. Никто бы просто не понял такого поворота. Красоты древнего субконтинента манили всех путешественников. К примеру, недавнего знакомого — тогда еще кронпринца Вильгельма, который в начале века посетил ярчайшую из драгоценностей британской короны…

По прибытии в Бомбей случилось то, чего никто и предположить не мог. К месту стоянки великолепной яхты начал собираться народ, созерцающий корабль с почтительного отдаления. Кто из-под руки, приставленной ко лбу козырьком, кто в настоящую подзорную трубу, а кто и в театральный бинокль-лорнет на ручке из слоновой кости.

Первым осмелел местный богач из народа марвари семьи Бирла — Гханшьям Дас Бирла, крупнейший владелец джутовых фабрик в Калькутте, многих других отраслей — производства цемента, химикатов, вискозы и стальных труб и даже собственного автомобильного завода — «Хиндустан Моторс».

Кроме того, этот человек возглавлял основанную Махатмой Ганди организацию по защите прав неприкасаемых — Хариджан Севак Сангх и активно поддерживал «августовскую революцию», выделяя средства и обеспечивая бастующим рабочим своих предприятий оплачиваемые отпуска.

Одним словом, это был тот самый человек, который был нужен Марту. И он пришел. Вполне самостоятельно. Точнее, подъехал на роскошном лимузине Роллс-Ройс Фантом III. Сияя на жарком солнце серебром бампера и массивной, напоминающей колоннаду античного храма решеткой радиатора, чашками круглых фар и двух выдвинутых вперед рожков клаксона, машина, едва слышно работая могучим двенадцати цилиндровым движком, подкатила прямиком к трапу.

Из автомобиля вышел облаченный в белоснежный индийский наряд, состоящий из почти доходящего до земли дхоти[3] — верного признака принадлежности к одной из высших каст, и надетой поверх него длиннополой рубашки. На босых ногах самые обычные сандалии — чаппали[4]. Гладковыбритое лицо с двумя прорезающими лоб вертикальными складками, круглые очки в роговой оправе. Взгляд его даже из-за толстых линз явственно искрил умом, иронией, губы привычно кривила усмешка, а во всей фигуре ощущалась властность и сила. Но самым удивительным оказалось наличие адаманта, спрятанного под белой рубашкой, но явственно различимого через «сферу».

Марту хватило одного взгляда, чтобы понять — перед ним настоящий одаренный и притом индус. «Вот уж не думал, что такое вообще возможно… впрочем, если этот человек богат, а он определенно миллионер, то раздобыть стеллар он каким-то образом мог, а дальше — немного везения, настойчивости и результат налицо».

— Вахтенный, сопроводите гостя ко мне в кабинет, если он того пожелает.

Спустя минуту дверь распахнулась, и на пороге появился Илья Богомаз в форменной куртке и фуражке.

— Командир, к вам господин Ганшам Дас Бирла, — не слишком точно сумел бывший квартирмейстер воспроизвести сложное имя посетителя.