Большая книга афоризмов
Шрифт:
История — как мясной паштет: лучше не вглядываться, как его приготовляют.
История — это союз между умершими, живыми и еще не родившимися.
История, собственно, не существует, существуют лишь биографии.
Всемирная история — это всемирный суд.
Нет ничего бесцельнее, как судить или лечить трупы:
Всемирная история есть сумма всего того, чего можно было бы избежать.
Все в руках Господа, и только История ускользнула из-под Его контроля.
Все исторические законы имеют свой срок давности.
Во время гражданской войны история сводится к нулю, а география — к подворотне.
Самое оживленное движение часто наблюдается в тупиках истории.
Всемирная история есть история побед людей над людьми.
История почти всегда приписывает отдельным личностям, а также правительствам больше комбинаций, чем у них на самом деле было.
Будем снисходительны к великим деяниям: они так редко бывают преднамеренными.
Часы истории бьют когда попало.
Даже часы истории имеют своих часовщиков.
История — продукт выделений желез миллиона историков.
Даже боги не могут изменить прошлое.
Бог не может изменить прошлое, но историки могут. И, должно быть, как раз потому, что иногда они оказывают эту услугу, Бог терпит их существование.
История — слишком серьезное дело, чтобы доверять ее историкам.
Историк — это вспять обращенный пророк.
Историк — это нередко журналист, обращенный вспять.
Талант историка состоит в том, чтобы создать верное целое из частей, которые верны лишь наполовину.
Те, кто творит историю, часто заодно и фальсифицируют ее.
Надобно найти смысл и в бессмыслице: в этом неприятная обязанность историка, в умном деле найти смысл сумеет всякий философ.
Первое,
что необходимо историку, — это крепкая задница.«Что скажет история?» — «История, сэр, солжет, как всегда».
История начинается тогда, когда уже ничего невозможно проверить.
После очищения истории ото лжи не обязательно остается правда, иногда — совсем ничего.
История повторяется.
История повторяется дважды — сначала в виде трагедии, потом в виде фарса.
История не повторяется; а если повторяется, то это уже социология.
История повторяется, потому что не хватает историков с фантазией.
История вынуждена повторяться, потому что никто ее не слушает.
История не повторяется — просто историки повторяют друг друга.
История учит, используя запрещенные педагогические приемы.
Уроки истории заключаются в том, что люди ничего не извлекают из уроков истории.
Илиада, Платон, Марафонская битва, Моисей, Венера Медицейская, Страсбургский собор, французская революция, Гегель, пароходы и т.д. — все это отдельные удачные мысли в творческом сне Бога. Но настанет час, и Бог проснется, протрет заспанные глаза, усмехнется — и наш мир растает без следа, да он, пожалуй, и не существовал вовсе.
Италия и итальянцы
Бог создал Италию по замыслу Микеланджело.
В Италии музыка стала нацией. У нас на севере дело обстоит совсем иначе; там музыка стала человеком и зовется Моцартом или Мейербером.
Если в нотах написано «con amore», только итальянские оркестры действительно играют с любовью. Остальные играют так, словно все музыканты женаты.
Итальянская пища имеет лишь один недостаток: через пять-шесть дней ты уже опять голоден.
Английский официант ждет распоряжений, исполняет их и никогда их не предвосхищает; если вы передумаете, он не выказывает ни удивления, ни недовольства. Итальянский официант заранее создает себе совершенно четкое представление о том, где вы будете сидеть и что есть, и если вы вздумаете обмануть его ожидания, он вас зарежет.