Большая книга перемен

– Мы подходим друг другу, – убеждал Коля. – Я страшно умный, не урод, талантливый. Рядом со мной должна быть блестящая женщина. Я для тебя все сделаю.

– Приятно, конечно, – сказала Лиля. – А вы что, нарочно решили по очереди ко мне ходить? Или все сразу в меня влюбились?

– В общем-то да. Влюбились.

– Надо же.

– А ты в самом деле сказала им, что они тебе нравятся? – спросил в свою очередь Коля.

– Это они тебе наврали так?

Коля понял, что чуть не предал друзей, и уклонился:

– Да нет, намекнули. То есть я догадался. То есть показалось.

– Ты тоже врать не умеешь, – сказала Лиля. – Вы все не умеете, это хорошо. А у тебя девушки не было никогда?

– У меня женщины были, – ответил Коля.

– Да? – заинтересовалась Лиля. – Расскажи.

– Долгая история.

– А кто спешит?

– Ну… Мои родители поехали в гости. В село. Родственники у них там. Свадьба. Я тоже поехал. Лето, погода отличная. Народу полно было, все напились, а спать можно только в доме: село на реке, комаров полно. Нет, кто пьяный, им все равно, они где кто валялись. Прямо на траве некоторые. А я в чулане каком-то устроился. Тут кто-то ползет. Прямо на меня. Я подвинулся. Молчим, главное. Потом я руку протянул – девушка. Тихо так говорю: «Привет». Она тоже. Ну, начали обниматься, потом, ну, обычные дела.

– Половое сношение? – спросила Лиля.

Это медицинское выражение из брошюрки «Что надо знать взрослым мальчикам и девочкам» Колю чуть не сбило с настроя. Он глянул на Лилю. Она не улыбалась, внимательно слушала.

– Можно сказать и так… А утром я рано проснулся, ушел. Еще темно было. На речку пошел купаться.

– А она?

– Весь день ее искал. К вечеру опять все напились, а потом танцы. Я начал ее на ощупь искать. То есть танцевал и узнавал. И нашел. У нее вот тут такая была родинка, то есть даже бородавка, в общем-то.

– Где?

– Тут, – показал Коля, загибая руку назад, к пояснице.

– Покажи на мне.

Лиля вдруг встала, вышла из-за стола, повернулась спиной и приподняла кофточку.

– Вот тут, – дотронулся Коля до ложбинки, где золотился шелковый пушок.

– И большая?

– Ну… Как смородина.

– Ужас какой.

Лиля одернула кофточку и села на место.

– И что дальше? Она оказалась страшной?

Вообще-то в той истории, которую Коле рассказал сосед по подъезду, двадцатилетний бездельник Олег Морев, именно так все и заканчивалось: Морев, захлебываясь слюной, рассказывал, как на чужой свадьбе он в темноте кого-то поимел с большим аппетитом, весь день искал, нашел, посмотрел – уродина! Но Коле не хотелось так заканчивать.

– Нет, – печально сказал он. – Она оказалась красивой. Даже очень. Но она была моей двоюродной сестрой.

– Ничего себе! Да, влип ты.

– И она тоже. Нельзя же, потому что…

– Кровосмешение.

– Ну да. И матери наши не дружат. Даже ненавидят друг друга. Короче, помучились, расстались.

– Прямо трагедия, – сказала Лиля.

Коля посмотрел на нее, она неприятно усмехалась.

– Чего? – спросил он.

– Да того. Все вы одинаковые. Скачете друг перед другом и врете. Зачем?

– Ты что-то путаешь. Сама сказала, что мы врать не умеем.

– Не умеете, а все равно врете. Скучно с вами.

Тем и кончилась эта смешная история тройного жениховства.

После школы Коля Иванчук учился в местном театральном училище, догадываясь, что актером не станет, и дар предвидения не подвел, не стал, зато его пригласили диктором на местное телевидение с совмещением функций корреспондента. Коля был узнаваемым в городе человеком, жил весело, выпивал, гулял направо и налево. Но карьеру при этом строил, стал даже заместителем главного редактора редакции информации и скромно процветал. Пришли времена ломки, которую тогда называли перестройкой, Коля с горячностью, с удовольствием бросился делать новое вольное, демократичное телевидение. Но активность его не понравилась руководству, которое билось теперь не только за идеи, но за появившиеся живые деньги. Они опасались конкуренции и от Коли избавились примитивным образом: уволили. Коля решил, что больше не вернется в профессию, взял взаймы у знакомых кооператоров, занялся коммерцией, розничным спекуляжем: в одном месте купить, в другом продать. Предложили крупную выгодную сделку, наитие шепнуло: «Берегись, надуют!» – но Коля ответил наитию: «Ничего, не такой я дурак!» Наитие оказалось право: надули. Коля потерял вложенные деньги, да еще попал под следствие, получил три года условно. Единственное, что успел за годы коммерции, – купил трехкомнатную квартиру в новостройке, в центре. Оказавшись на мели, Иванчук сдавал квартиру жильцам, а сам ютился в комнатке старенькой своей тетки. А потом переехал к Лиле – и это уже другая история.

Все это время Иванчук старался держать Лилю в виду. Отец ее скоропостижно умер совсем еще молодым, мать, погоревав, вышла замуж за военного пенсионера. А в Лилю влюбился боевой товарищ этого пенсионера, гостивший в Сарынске москвич, генерал, руководитель какого-то материально-технического подразделения при Министерстве обороны. Лиля уехала с ним в Москву и зажила так, как хотела, то есть читала книги и задумчиво прогуливалась, дожидаясь мужа со службы. Обедов при этом не готовила и квартиру генеральскую не убирала – на то была домработница. А потом генерала оклеветали, обвинили в материально-технических злоупотреблениях и, невзирая на боевые заслуги, впаяли ему пять полновесных лет общего режима. Лиля еще несколько лет жила в Москве неизвестно как и неизвестно с кем, потерянная для всех бывших знакомых, а потом умерла ее мама, Лиля вернулась в Сарынск с дочкой Дашей, похоронила мать, продала ее квартиру, купила домик на Водокачке, куда и явился Коля, чтобы после долгих лет разлуки возобновить свою любовь и восторжествовать. Выяснилось, что Лиля больна – и довольно тяжело. Тем не менее Коля остался при ней. То есть в каком-то смысле достиг своего, в отличие от Ильи и Валеры, добился если не взаимности, то нахождения рядом.

И вот они живут уже довольно давно втроем, Лиля, Коля и выросшая дочь Даша, которая с подросткового возраста работает, а Коля является фактически сиделкой, но не ропщет, а посмеивается в своей обычной манере: «Любовь наказуема!»

Все это Илья Немчинов и Валера Сторожев знали от самого Коли, с которым пересекались раз в три-четыре года, а вот саму Лилю не видели даже страшно сказать как давно…

4. МЭН. Недоразвитость

__________

____ ____

____ ____

____ ____

__________

____ ____

Побольше времени уделяйте общению с детьми.

Яна Немчинова лежала, слушала музыку, ждала отца, чтобы поговорить сразу и с ним, и с матерью.

Она очень хотела в Москву, куда позвали ее проветриться друзья Семен, Нина и Ростик.

Но нужны деньги, это первое. Конечно, надоело просить, но пока приходится. Даже на сигареты клянчишь. То есть она просит на другое – на сигареты не дают. С тем, что курит, смирились, уже не пилят, а на сигареты не дают. Где логика?

Нужно еще, чтобы элементарно разрешили. То есть первое на самом деле это.

Что бы им сказать, думала она.

Я им скажу: родители, меня друзья, очень приличные ребята, приглашают съездить в Москву, как вы на это смотрите?

Спросят: зачем?

Я скажу…

Что им сказать?

Отец уважает, когда у кого-то есть увлечения и интересы. Он знает, что Яна в последнее время увлекается ретроблюзом (это Ростик ее подсадил, он продвинутый). Надо сказать, что в Москве какой-нибудь сумасшедший концерт, который бывает раз в сто лет. Группа Efrat Gosh, кстати, как раз в Москву приезжает, на иврите блюз поет, смешно, но интересно: блюз на иврите!

Но мать иронично скажет: Девочка моя, мало тебе тут твоей бессмысленной музыки, ты за ней еще и в Москву потащишься?

Не годится.

Может, сказать совсем просто – поеду отдохнуть? Точно. Родители, можно я съезжу отдохнуть?

Мать: От чего отдохнуть, капелька моя?

Отец: Вот именно!

И разговор окончен.

Или сказать, что там есть интересные предложения насчет работы, надо посмотреть лично.

Не поверят.

Тьфу, блин.

Ладно, причину потом можно придумать. Но все равно ведь вопросы будут задавать.