Большая книга ужасов – 4 (сборник)

А ночь приближалась…

Медленно спустилась тьма на старое городское кладбище, окутала одиноко стоящий дом за его оградой. Но в доме во всех окнах ярко горел свет. В большой комнате второго этажа тут и там на блюдечках тлели чесночные былки – белые высохшие стебли, вокруг которых располагались обычные наливные чесночные зубчики. От былок поднимался легкий дымок. Вдыхая его, страшно корчился на кровати бедный вампир Кошёлкин, теперь уже к обеим рукам которого были подсоединены капельницы. Растворы, как узнал Анджей от отца, были у него сейчас более концентрированными и насыщенными серебром и все тем же чесноком, которым, казалось, провонял уже весь дом.

Приближалась полночь. Мертвенно-бледное лицо измученного вампира искажалось болью и страданием. Запрокинув голову и широко открыв рот, он кричал – и на глазах у всех отрастали у него длинные вампирские клыки. Рот Стасику больше не заклеивали, ведь он был так слаб, что вполне мог задохнуться. И он орал, неистово дергаясь и не обращая внимания на кровоточащие на руках и ногах сорванные наручниками раны:

– Крови! Дайте мне напиться крови!!! Не мучайте меня, а-а-а-а!

Слезы ручьем текли из его глаз. Никогда Анджей не видел, чтобы у человека лились слезы таким потоком. Белки вытаращенных глаз Стасика были ядовито-красными. Отец Анджея подставил под щеку Стасика пробирку с широким горлышком, быстро набрал в нее льющихся слез и скрылся в лаборатории.

– Да, яд выходит из нашего вампира со слезами, – вернувшись из-за стеллажа, прошептал отец. – Замечательно.

Мама и Анджей переглянулись. Надежда на исцеление вампира Кошёлкина стала теперь уже не такой призрачной.

Стасик продолжал рычать, хрипеть и рваться. Железная кровать ходила ходуном, страдающий вампир раскачал ее так, что она, исправно прослужившая почти сто пятьдесят лет, готова была развалиться на части. Отец и мама бросились держать ее за спинки.

И в этот момент вампир Кошёлкин закатил глаза и завыл. Такого жуткого воя Анджею еще не приходилось слышать. Заглушая все остальные звуки, он несся, заставляя у всех слышащих его останавливаться и холодеть сердца. Казалось, из самой преисподней не могло вырваться звука страшнее.

Долго и протяжно выл обезумевший Стасик. Наконец, выдохшись, он упал на подушку. Анджей, мама и отец замерли. И в гробовой тишине со стороны кладбища донесся ответный вой вампира. Страдающего вампира Кошёлкина услышали собратья. Анджей и его родители с ужасом переглянулись. Быть может, вампиры уже спешили Кошёлкину на помощь…

В эту минуту раздался резкий стук в дверь.

– Ну вот и понеслось! – крикнул отец, хватая в руки большую рогатку и связку серебряных дротиков. – Возьмите в руки по два баллончика и запритесь здесь!

С этими словами он бросился вниз, к двери. Но мама и Анджей не послушались его. Они замерли у входной двери рядом с отцом. Стук повторился. Отец зарядил антивампирскую рогатку.

– Откройте мне, ради Господа Бога, – донесся из-за двери спокойный мужской голос.

И вслед за этим вновь послышался леденящий душу вой вампира. Анджей узнал своего дорогого вампира Кошёлкина и вздохнул с некоторым облегчением.

– Кто там? – резко спросил отец.

– Это я, отец Михаил, – послышалось из-за двери. – Сигизмунд, извините, что так поздно, я пришел к вам по делу.

– Не открывай, папа! – испуганно взмолился Анджей. Никакого отца Михаила он не знал. Ведь это вполне мог быть такой же вампир, как и Кошёлкин…

Не раздумывая, отец вдруг отщелкнул замок и распахнул дверь. Он-то как раз узнал голос отца Михаила – православного священника из кладбищенской церкви. Если только он уже не… укушен вампиром!

– Я здоров, – точно угадав его мысли, сказал отец Михаил, крепко сжимая в руке серебряный нагрудный крест.

Анджей и мама вздохнули с облегчением. Заперев дверь, отец бросился наверх, проверить, что с домашним вампиром Стасиком. Тот по-прежнему судорожно бился, рыдал, измочив всю подушку. Но вой и судороги становились все слабее. Вампир терял силы.

– У меня к вам предложение, – когда отец вернулся в кухню, произнес отец Михаил, – сейчас, на кладбище, силой вот этого креста и святой воды я боролся с вампирами, которые в полночь вставали из своих могил и отправлялись на поиски свежей крови. Но первое, что они делают перед своей охотой, – это получают что-то вроде благословения у главного вампира. Я не знаю, где его искать и что с ним можно сделать, но, если не удастся уничтожить именно его, весь город скоро превратится в сборище бледных теней. К сожалению, усилий церкви здесь недостаточно. Как среди людей, так и среди вампиров есть атеисты и некрещеные. И сила святого креста не действует на них.

Анджей украдкой посмотрел на маму и папу – все в их семье были атеистами. Неужели отец Михаил пришел читать им проповедь и призывать немедленно покреститься? Но тот продолжал:

– Несколько вставших из могил вампиров сейчас вырвались на свободу. Я ничего не мог с ними поделать. Но я знаю, что вы нашли способ обезвреживать и даже уничтожать эту нечисть. Предлагаю объединить наши усилия. Ваша помощь людям – это самое что ни на есть благородное дело. Я горжусь, что знаком с вами. Но…

– Пока мы не отыщем Неупиваемого, эта борьба почти бессмысленна, – согласно кивнул отец, протягивая отцу Михаилу руку. – Мы с вами, отец Михаил.

Щемящий вой вампира Кошёлкина заглушил его слова. Извинившись, отец бросился наверх. Мама и Анджей за ним. Им предстало ужасающее зрелище. Вновь вцепившись страшными клыками в собственное плечо и разодрав его до мяса, вампир снова отравился своей кровью. Кровь продолжала хлестать из его раны, а пацан, непостижимым образом изгибаясь, рвал острыми клыками мокрую подушку. Пух и перья мешались с кровью, лезли ему в рот, но жаждущий крови несчастный вампир Стасик не мог остановиться – он драл и драл подушку, пока не начал задыхаться перемешанными со слезами и кровью перьями.

– Мы должны вытащить из него пух! Он не сможет дышать! – воскликнула мама и рванулась к Стасику.

Но отец остановил ее.

– Он укусит тебя – и тогда мы не спасем уже вас двоих! Нужно придумать что-то другое!

Он бросился за стеллаж и вернулся с большими щипцами в руках. Но в это время на пороге кабинета появился отец Михаил с серебряным крестом в вытянутой руке. Не говоря ни слова, он двинулся к вампиру Кошёлкину. Тот вдруг перестал биться, глаза его вылезли из орбит. Тоненький, точно крысиный, визг раздался из его рта, облепленного кровавым пухом. Батюшка подошел еще ближе, вампир Кошёлкин дернулся, хотел, видимо, завыть, напрягся – и из его рта вылетели кровавые ошметки. Отец Михаил брызнул на Стасика святой водой, она зашипела на теле вампира, точно горячая смола. Вампир Стасик взвизгнул и затих.

Всю ночь просидел отец Михаил у кровати вампира. Он быстро научился менять капельницы, то и дело кропил Кошёлкина своим лекарством, а иногда с размаху бил серебряным крестом по лбу.

С восходом солнца парнишка заснул. Спал он весь день, проспал и еще одну ночь. Спал ровно и крепко. И не чувствовал, как сначала ему осторожно оттопырили верхнюю губу и проверили, выросли ли вампирские клыки, а затем, клыков не обнаружив, отцепили от его правой руки и ног наручники, оставив, пристегнутой лишь левую руку – для перестраховки. Мама обработала и перевязала его плечо.