Большая молитва

Рождался новый мир: клинки перековывались, тела перекрашивались, кольчуги, латы и шлемы обесценились, духовые и струнные пали под ударными, татуировка вздорожала.

Издательство "Вервольф" выпустило третий, на этот раз легальный, тираж сокращённого "Волшебный мир Ретхто". За авторские права пришлось заплатить, зато на обложке пылал Гоген в ритуальном состоянии и ценители приобретали экземпляры с подлинными автографами.

* * *

Отец Никандр с места взял третью скорость. Повисли сатанинские сборища, гнездо сектантов, богомерзкие, растлевают, совращают, отбивают от семьи, манипуляции сознанием, зомби, Мария Дэви, поганят святые имена, Монастырские Поляны, обитель святого Иоанна, восстановление порушенных святынь, землевладение, смета, кубометры, рубли... Проповедный поток сознания вынес батюшку на риф: из тех, кто обещал возродить обитель, в этом кабинете остались только стены, и те в других обоях.

– Хреновый из меня дипломат, - подумал отец Никандр, - глухая тетеря. Настроение паствы он чувствовал только молча. Потому помолчал еще и угрюмо закончил: - Земля это наша. Пресечь надо бы.

– И в самом деле, - спросил Кравцов, что там происходит на Полянах?

– Всё согласовано, - быстро, но солидно ответил Вадик.- Молодёжь изучают историю путем воплощения костюмированных спектаклей. На местности. Экологических претензий нет. (Лысый эколог кивнул). Славянка - крещение Руси, освобождение от татарского ига. Также всемирную, вот... феодальная Европа (крестовые походы и инквизицию Вадик пролистнул). Фольклором увлекаются.

Скандинавским. Литература английская классическая.

Бородинская битва в перспективе. Военно-исторический клуб от арендной платы освобождён, есть в плане капремонта.

Кравцов перевел взгляд и Велехов встал, одергивая пиджак.

– Криминальных проявлений нет.

– Откуда информация?
– лениво спросил Суржик.

– Лично, - со значением рявкнул Велехов глядя в Суржика, - держу под контролем. И, не отводя взгляда: - Наших там почти нет. Старогорских меньше половины.

Остальные - со всей России. И Москва есть, и (опять со значением) Питер. Дети из приличных семей.

Суржик, наконец, смежил зенки.

– Николай Александрович, - обратился Кравцов к отцу, - Может вы других имеете в виду? Это какой церкви секта?

– Секта еретическая, бесцерковная, язычники. Среди них и крещёные есть (отче покосился на Суржика), только бес их обуял через их пастырей сатанинских.

– Николай Саныч, не обижайтесь, я ведь только с целью классификации. Закон любит точность. Ересь - это стойкое нарушение церковного учения, а секта - отколовшаяся часть какой-то церкви. Какой? Христианской? Буддистской?

А может это ваххабиты какие-то?

На самом деле, лучше всех присутствующих это знал Вадик.

Но ни терять отчётность, ни, тем более, лишних хлопот не искал. Битллз, Окуджава, Цой, Кришна, Толкиен... Пройдёт мода и на Ретхто. Знал Вадик и этого шебуршунчика Гогена, который лёгкой балды и в прошлом воплощении напускал много, безвредно и приятно.

– Да русские они, - вздохнул отче. Потому и жаль детишек - пропадут ведь.

Сражение было проиграно: постановили создать комиссию.

Велехову Кравцов мотнул, а отец Никандр остался без знака.

– Нам бы для храма...

– Стройматериалов, - потянулся к клавише Кравцов.

– Автобусов на воскресенье. Десяток. Молебен будем, или крёстный ход.

– Если ход, - виновато-услужливо вставил Велехов, пока Кравцов наставлял селектор, - маршрут бы. Движение перекроем, обеспечим безопасность мероприятия.

– И-эх. Молебен, - решил батюшка, и, то-ли благословив, то-ли рукой махнув, покинул их.

– Точно наркоты нет?
– устало спросил Кравцов.

– Даже кира почти нет. Есть там отдельные чуть-чуть, они их не любят, "хвостами" называют.

– А вожаки? Взрослые?

– Постарше, но тоже молодые. До тридцати.

– Понятно. Эскейпизм. Психологическое насилие. Сектанты и есть.

– Знаешь, лучше их секта, чем наша ширка...

Велехов стал давить: мало кто, но он-то знал о беде со старшим сыном Кравцова. И пряник припас, но выкладывать начал с подходом:

– У тебя есть там?..

Кравцов мрачно налил.

– В прошлом году наши гопники туда за девками пошли.

Стояли стенка на стенку, те с мечами, а наши - сам знаешь. Но ещё как сказать, чья бы взяла.

– У тебя там стукачи?

– Тогда ещё не было. Меня из Старогорска разбудили. Один из твоих боссов, между прочим. Племянница его там, и мобила при ней. Наших я загрузил, с папой поговорил, обстановку разрядил. Сам остался. Там один учитель физкультуры из техникума промавтоматики. Мастер по фехтованию. Из того техникума там много.

– Учителя сейчас тоже всякие...
– недоверчиво буркнул Кравцов, но налил.

– Специальности: экономика, компьютеры. При успешном - автоматом в институт. В следующем году девятый класс.

Пораньше бы отсюда.

– Породниться хочешь? Или на ту, с мобилой, метишь?

Общага есть?

– Ты что, из своего ЛГУ выпал?! Общежития - все под ними. Квартиры снимать надо. А с мобилами там много, даже не крутых. Родители беспокоятся, в другом себе отказывают. А мы что, рыжие?

* * *

К церкви подвалили ещё два газона, на одном даже было написано мелом "Люди", а на другом яркой, но дранной липучкой "...би с доставкой в любое место!". Загадочный "би" зато распустил импортный хвост с лесенкой, а "Люди"

переваливались через борт, благо, в руки парней.

– Есть и у нас молодёжь, - решил отец Никандр, и дал знак. Паства разровнялась на мытой и посыпанной хвоей площади. Молодых могло быть и больше, запроси отче помощи от ХДП, и тем паче - из монастыря в Подлесках. Но и те и те сильно грамотные, каждые по своему, а сегодняшняя служба каноничностью не страдала. Проклинались всё те же сатанинские сборища и гнёзда сектантов, переложенные на старославянский акцент и ноты, растления, совращения, чад от семей отлучения. бесовские наваждения и Поляны святые, осквернённые.

Обильные коленопреклонения и поклоны земные старшее поколение творило степенно, с лёгкой примесью радикулита, а отроки и отроковицы как-то уж чересчур ретиво, вычурные очертания их тел и одеяний неуловимо воспоминали готические латинские буквы из собственной отца Никандра семинарской юности.

– Страшная кара бог... божья постигнет тех, кто был и кто видел, кто знал и кто помогал, кто скрывал и кто не мешал, но должен был был помешать, - пропел отец Никандр и завершился.

Раскашлялись тракторные дизеля, заскрипела би-лесенка, взделись на своих и чужих руках люди, отец вяло справил попутное благословение, и необъяснимо до заката Кравцова с Велеховым терзало жесточайшее похмелье, хотя одного вчера только что немец скупо угостил приезжим из Фатерлянда шнапсом, а второй и вовсе был с младшими на озере...