Большая Охота

— Огонь! — выкрикнул командир, вытирая со лба кровь из приличной ссадины.

Ракеты с шипением и воем вырвались из стволов, оставляя в светлеющем воздухе тугие дымные трассы, пролетели около пяти кабельтовых и гулко грохнули, вздымая в небо белую пену. Девять разрывов, и тут же, совершенно неожиданно, десятый, гораздо более мощный.

— Есть! — радостно выкрикнул Николай. — Торпеда сдетонировала!

Взрыв произошел так далеко, что нас лишь обдало ударной волной. Это было большой победой. Теперь нас преследовали только три торпеды — тоже много, но у нас появилась надежда. Если честно, ни на чём, кроме одного точного попадания не основанная, но верить очень хотелось, и все мы верили в лучшее.

Неожиданный для торпед результат нашего залпа заставил их снова сбиться в кучу и отстать. На сонаре было видно, как они перекрикиваются под водой, пытаясь согласовать свои действия. Три смертельно опасных врага.

Через обломок поваленной мачты к нам перелез бригадир сварщиков.

— Мы освободили спасательный бот. Можно спускать на воду с правого борта. Нет смысла тащить его на корму.

— Да, смысла нет, — кивнул я.

— Спускать?

— Подождите.

Я не был готов к ответу. Первый спущенный нами бот торпеды проигнорировали. Где гарантия, что они клюнут на следующую ловушку? Такой гарантии не было, но я хотел ее иметь. Я вспомнил, что говорила Оля о том, каким образом торпеды могут определить наличие людей на борту спасательных средств. Конечно, у них в мозгах должна быть зашита подобная функция, иначе им бы пришлось кидаться на каждое плавающее в океане бревно. Понятно, что мина в порту взорвалась, когда к ней приблизился ботик, потому что любой движущийся объект для нее или цель, или угроза. А вот торпеда от угрозы способна увернуться, поэтому ее интересуют только цели. Точнее, она должна уметь отличать угрозы от цели.

— Освобождайте еще один бот, он скоро понадобится, — сказал я бригадиру сварщиков.

— А этот спускать?

— Нет, подождите, нам надо его приготовить.

— Что ты придумал? — спросил Николай.

— Надо заминировать бот. Если торпеды отличают, есть в шлюпке люди или нет, значит, этот бот они тоже исследуют, проигнорируют и пройдут мимо. Нам бы подорвать его поближе к тварям, может, еще одна сдетонирует. Или даже все, если будут идти близко друг к другу.

— Хорошая мысль, — кивнул Николай. — Только у нас нет взрывчатки.

— Вообще? — Я сжал губы.

Николай покачал головой и покосился на экран сонара. В свете взошедшего солнца я увидел, как побледнело его лицо.

— Что там? — спросил я, ощущая, как холодеют внутренности от страха.

— Еще две стаи, — ответил он.

Я бросился к экрану и увидел то, о чем он говорил: две стаи по семь торпед шли почти встречным курсом на нас. Одна чуть с правого борта, под углом порядка десяти градусов, и другая под таким же углом с левого. Похоже, у них была налажена система дальней сигнализации, и когда стая поредела, три оставшиеся торпеды запросили подмогу.

— Ботик на воду! — скомандовал я, озаренный догадкой.

Подобные догадки случаются, наверное, только на пределе возможностей, в таких ситуациях, в какую попали мы. Я внезапно понял, чем можно заминировать шлюпку. Точнее, сообразил, как можно подорвать торпеды без минирования. О двух стаях, заходящих спереди, я заставил себя не думать. Там было четырнадцать торпед, у нас в любом случае не хватит для них ложных целей, даже если каждая будет срабатывать. Но они находились еще далеко, так что надо было разделаться для начала с ближайшими.

С правого борта раздался грохот спускаемой на воду шлюпки, и тут же я увидел розовое платье, мелькнувшее в отсвете пылающего востока. У меня отлегло от сердца, несмотря на крепчающую в душе панику.

— Оля! — крикнул я.

— Я же говорила, что мигом обернусь! — Она глянула на тело пронзенного стрелка и подскочила ко мне.

— Все равно я за тебя беспокоился.

— Я знаю, — ответила она.

— У нас тут такое было! Мы убили две торпеды. Точнее, одна сама взорвалась…

— Я видела. С земли передали, что выслали гравилеты, едва кончился шторм. Они уже на подходе. Нам, может, надо полчаса продержаться, не больше.

— Впереди тяжелая мина! — предупредил меня Николай.

— Право руля! — выкрикнул я.

И тут же по цепочке побежало: «Право руля! Право руля!»

— Если уйдем на десять румбов, обойдем опасную зону. — Николай сверился с координатной сеткой.

— Десять румбов вправо! — добавил я.

— К нам идут две группы гравилетов, — продолжила Оля. — Одна сейчас чуть ближе, идет с Полинезии. Там три транспортника, каждый из которых может взять по семьдесят взрослых или по сто детей. Будут через полчаса приблизительно.

— Этого мало, — помотал головой я.

— Знаю. Поэтому австралийская спасательная группа выслала еще пять машин, но им до нас сейчас чуть больше часа лету.

— Очень большая разница по времени, нам не продержаться, — хмуро ответил я.

— Мы что-нибудь придумаем, — подмигнула мне Оля. — Как плечо?

— Нормально, — соврал я. — Только пульсирует очень сильно.

— Через полчаса надо будет сменить повязку, а то может начаться омертвение тканей.

— Если через это время не окажемся в гравилете, то можно будет уже не менять, — отмахнулся я.

— Глупая шутка. — Оля нахмурилась.

— Лучше скажи, ты не знаешь, почему не работает высокочастотная связь?

— Скажи спасибо, что ребятам удалось запустить аварийный спутниковый канал! Хоть с землей связались.

Я вздохнул и вынул из уха горошину рации. Она мне так и не пригодилась, а теперь с нее и вовсе никакого проку, ведь высокочастотная связь действуют в радиусе не более двух километров, она приспособлена исключительно для передачи команд членам корабельных экипажей или для координации действий на строительных работах внутри зданий.

— Не выбрасывай. — Оля протянула руку. — Дай мне на память.

— Возьми, — пожал я плечами.

Николай оторвал взгляд от экрана и сказал:

— Три торпеды увеличили ход. Сейчас они подойдут к ботику.

— Стрелкам изготовиться! — крикнул я. — В рубке приготовиться к полному развороту кругом!

Я не был обучен корабельному делу, поскольку, когда вырос, в океан никто не выходил уже много лет, поэтому даже представления не имел, какой это трудный маневр — развернуть притопленный лайнер класса «Принцессы» на сто восемьдесят градусов. Но я не видел другого выхода.

— Приготовиться к развороту кругом! — пронеслось по живой цепочке.

Я метнулся к экрану и впился взглядом в изображение. Торпеды сбавили ход и начали огибать ботик, очевидно зондируя его ультразвуком на предмет наличия в нем беглецов с корабля.

— Прицел на ботик! — скомандовал я стрелкам. — Огонь!

Девять ракет рванулись через наши головы, с воем раздирая пространство. На этот раз дымные следы прочертились не параллелями, а сошлись приблизительно в одной точке — там, где перекатывался через пенные волны оранжевый бот. Девять близких разрывов и одно прямое попадание разнесли шлюпку на рваные лоскуты пластика, но не успели взмыть ввысь пенные столбы, как еще два мощных взрыва одновременно спрессовали воздух в трех кабельтовых от нас.