Большая Полянка. Прогулка по Замоскворечью от Малого Каменного моста до Серпуховской площади

Ф.Я. Алексеев. Вид в Замоскворечье на Кадашевский Хамовный двор и колокольню церкви Космы и Дамиана. 1800-е гг.

Одним из центров притяжения жизни района был Полянский рынок, на котором ремесленники продавали свою продукцию. Со всех концов стекались на небольшую площадь возы с посудой, изделиями из кожи и шерсти. Чтобы торговля вышла удачной, слобожане заходили в церковь Григория Неокесарийского – поставить свечку и помолиться. Рынок располагался напротив храма – на противоположной стороне улицы. Григорьевская церковь отличалась от других роскошным убранством. Деньги на ее строительство в 1660-х годах выделил не стрелецкий полковник, не богатый купец, а сам царь Алексей Михайлович. Храм по государеву приказу возводили и украшали лучшие мастера того времени. Он и сегодня остается главной достопримечательностью Большой Полянки.

Церковь Григория Неокесарийского на Полянке. Фотография 1890-х гг.

После переноса столицы из Москвы в Санкт-Петербург ремесленники, работавшие на нужды государева двора, разорились, а слободы потеряли административное значение и самостоятельность. В начале XVIII века по приказу царя Петра I в здании Кадашевского Хамовного двора разместили Монетный двор (современный Старомонетный переулок напоминает об этом событии). К 1720-м годам было ликвидировано стрелецкое войско. Земли, занимаемые прежде ремесленниками и воинами, стали переходить в руки военных чинов, дворян и купцов. Они приобретали сразу несколько бывших слободских дворов, чтобы устроить на их месте городские усадьбы. Среди собственников Большой Полянки встречались представители титулованного дворянства: Барятинские, Горчаковы, Вяземские. К сожалению, до наших дней не сохранился дом генерала Ивана Ивановича Прозоровского. Над созданием этого произведения архитектуры трудились лучшие зодчие эпохи классицизма: в 1773 году его построил Василий Иванович Баженов, а в конце XVIII столетия Матвей Федорович Казаков переделал особняк для Прозоровского. Сегодня на месте прекрасного здания, разрушенного в 1930-х годах, автостоянка перед советской многоэтажкой в самом начале нечетной стороны Большой Полянки.

В первой половине XVIII века главные дома замоскворецких усадеб чаще располагались в глубине владений. Возле них стояли образующие пространство хозяйственные корпуса – конюшни, каретные сараи, погреба и помещения для хранения припасов. В годы царствования Екатерины II под влиянием классицизма особняки перестали прятаться от городской жизни во дворах и вышли на красные линии улиц. После издания в 1762 году указа «О даровании вольности и свободы всему российскому дворянству», освободившего представителей высшего сословия от пожизненной государственной службы, хозяева владений на Большой Полянке получили возможность спокойно заниматься хозяйством. Во второй половине XVIII столетия уплотнилась застройка усадеб, появилась сложная композиция дворов, состоящих из главного дома и множества хозяйственных флигелей. К концу века границы кварталов были четко отрегулированы в соответствии с Прожектированным планом 1775 года.

Замоскворечье, состоявшее в основном из деревянных зданий, сильно пострадало в огне пожара 1812 года. По сообщениям очевидцев, объятый пламенем район «представлялся взволнованным огненным морем». Бедствие усугублялось грабежами, побоями оставшихся в городе жителей и повсеместным осквернением храмов. В Якиманской полицейской части, к которой принадлежала Большая Полянка, из четырехсот семидесяти четырех домов сгорело четыреста тридцать пять. Огонь уничтожил все деревянные постройки улицы, сохранилось лишь несколько жилых и торговых зданий. Дед главного героя «Пошехонской старины» Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина говорит о пожаре 1812 года: «У меня до француза в Москве целая усадьба на Полянке была, и дом каменный, и сад, и заведения всякие, ягоды, фрукты, все свое. Только птичьего молока не было. А воротился из Юрьева, смотрю – одни закопченные стены стоят. Так, ни за нюх табаку спалили» [4] .

4

Салтыков-Щедрин М.Е. Собрание сочинений: В 20 т. Т. 17. М., 1975.

Великий московский пожар. 1810-е гг.

После изгнания Наполеона количество владений на Большой Полянке увеличилось. Бывшие обширные дворянские усадьбы делили на части с разными хозяевами. Новыми жителями района стали преимущественно купцы и мещане. После пожара 1812 года в городе действовала Комиссия для строений Москвы, разработавшая ряд типовых проектов. Для Замоскворечья были характерны невысокие небогато украшенные особняки с мезонинами. Купечество оставило самый глубокий след на Большой Полянке. Почти все сооружения так или иначе связаны с дореволюционными предпринимателями: это жилые и торговые здания, доходные дома, сдававшиеся в аренду, и церкви, деньги на строительство и содержание которых также выделяли состоятельные прихожане.

К середине XIX столетия среди жителей Большой Полянки уже почти не осталось представителей знатных дворянских фамилий – они перебрались на противоположный берег Москвы-реки. Уютные кварталы с маленькими особняками, садами и огородами походили на провинциальный городок. Такие полусельские владения часто встречались на участке улицы от церкви Григория Неокесарийского до Серпуховской площади. Помимо главного дома и необходимых хозяйственных строений здесь стояли коровники, собачники и даже навозники. Часто хозяин с семьей занимал особняк с мезонином, а расположенный рядом жилой флигель сдавал в аренду студентам, мелким чиновникам и мещанам.

Замоскворецкие усадьбы привлекали внимание драматурга Александра Николаевича Островского. Он вполне мог увидеть на Большой Полянке будущих героев своей пьесы «Не было ни гроша, да вдруг алтын»: «Слева от зрителей угол одноэтажного каменного дома. На сцену выходят дверь и каменное крыльцо в три ступени и окно с железной решеткой. От угла дома идет поперек сцены забор, близ дома у забора рябина и куст тощей акации. Часть забора развалилась и открывает свободный вход в густой сад, за деревьями которого видна крыша дома купца Епишкина. На продолжении забора, посереди сцены, небольшая деревянная овощная лавка, за лавкой начинается переулок. У лавки два входа: один с лица с стеклянной дверью, другой с переулка открытый. С правой стороны, на первом плане, калитка, потом одноэтажный деревянный дом мещанки Мигачевой; перед домом, в расстоянии не более аршина, загородка, за ней подстриженная акация. В переулок видны заборы и за ними сады. Вдали панорама Москвы» [5] .

5

Островский А.Н. Полное собрание сочинений. Т. 6. М., 1950.

Н.А. Мартынов. Панорама Замоскворечья от церкви Николы Заяицкого и Раушской набережной. 1850-е гг.

Низкоэтажное Замоскворечье. Вид с храма Христа Спасителя.

Фотография 1867 г.

Ж.И. Акари-Барон. Панорама Москвы с колокольни Ивана Великого. Южная часть города. (Вид в сторону Замоскворечья). 1847 г.

Купцы, обитавшие на Большой Полянке, отличались друг от друга достатком. Встречались среди них миллионщики – обладатели огромных состояний. Но в основном здесь жили предприниматели средней руки – владельцы нескольких лавок на Ильинке. Как было сказано выше, какой-нибудь герой Островского (Самсон Силыч или Истукарий Лупыч) мог иметь домик на Большой Полянке. «Я ужо, как стану водку пить, так закушу апельсиком» [6] , – говорит Карп Толстогораздов из пьесы «Не сошлись характерами». Такого купца легко представить жителем улицы. Полянский рынок не отличался широким ассортиментом товаров, но совсем недалеко, на Болотной площади, располагался крупнейший московский торг, где продавали мясо, хлеб, овощи и фрукты. Даже диковинный «апельсик» (видимо, нечто среднее между апельсином и персиком) отыскать не составляло труда.

6

Островский А.Н. Полное собрание сочинений. Т. 2. М., 1950.

П. Бруни. А.А. Григорьев. 1840-е гг.

Купцы целыми днями пропадали в лавках и конторах, лишь к вечеру возвращаясь в Замоскворечье. Их жены и дочери оставались в усадьбах и скучали. Героиня пьесы Островского «Правда – хорошо, а счастье лучше» говорит: «С ума сойдешь от такой жизни! Раз пять дом-то обойдешь, пыль сотрешь, лампадки оправишь, только и занятия. Бродишь одна по пустым комнатам – одурь возьмет. Муха пролетит, и то слышно» [7] . В окне какого-нибудь особняка на Большой Полянке можно смело представить Липочку из пьесы «Свои люди – сочтемся». Она томится, вспоминает о танцах и ждет сваху Устинью Наумовну с вестями о женихе – благородном, рослом, «одетом по-журнальному». В типичном замоскворецком доме с мезонином мог жить другой известный герой Островского – мелкий чиновник Михаил Бальзаминов. Из развлечений – только поиск богатых невест и Полянский рынок. «Пройду по рынку мимо лавок лишний раз – сейчас тебе прозвище дадут, кличку какую-нибудь. Почти у всяких ворот кучера сидят, толстые, как мясники какие, только и дела что собак гладят да играют с ними; а собаки-то, маменька, как львы» [8] , – сетует Бальзаминов.

7

Островский А.Н. Полное собрание сочинений. Т. 8. М., 1950.

8

Там же. Т. 2. М., 1950.

Бывший дом поэта Аполлона Григорьева на Малой Полянке. Фотография 1920-х гг.

В XIX и начале XX столетия среди жителей Большой Полянки и ее окрестностей было немало представителей творческой интеллигенции. Главный певец этих мест – поэт и критик Аполлон Александрович Григорьев, которого называют «Гамлетом из Замоскворечья». Он описал Большую Полянку в книге воспоминаний «Мои литературные и нравственные скитальчества»: «При первом входе вас встречает большой дом итальянской и хорошей итальянской архитектуры. Долго идем мы по этой жиле (улице. – Д. Д.), и ничто особенное не поражает вас. Дома как дома, большею частью каменные и хорошие, только явно назначенные для замкнутой семейной жизни, оберегаемой и заборами с гвоздями, и по ночам сторожевыми псами на цепи; от внезапного яростного лая которого-нибудь из них, вскочившего в припадке ревности и усердия на самый забор, вздрогнут ваши нервы. Между каменных домов проскачут как-нибудь и деревянные, маленькие, низенькие, но какие-то запущенные, как-то неприветливо глядящие, как-то сознающие, что они тут не на месте на этой хорошей, широкой и большой улице» [9] .

9

Григорьев А.А. Воспоминания. М.; Л., 1930.

С раннего детства Григорьев жил в Замоскворечье. В середине 1820-х годов он перебрался с родителями на Болвановку (окрестности современных Новокузнецких переулков), а в 1831 году – на Малую Полянку. Поэт писал, что Замоскворечье его «воскормило и возлелеяло». В 1839 году в доме Григорьевых поселился Афанасий Афанасьевич Фет – «Горацио Гамлета из Замоскворечья». К друзьям на Малую Полянку приезжали их единомышленники – историк Сергей Михайлович Соловьев, правовед Константин Дмитриевич Кавелин и поэт Яков Петрович Полонский. В 1856 году Фет вышел в отставку и вернулся на улицу своей юности. Он обосновался с супругой в доме № 3 по Малой Полянке. В некоторых стихотворениях Фета угадывается Замоскворечье: