Большая Советская Энциклопедия (ЛИ)

В других социалистических странах также существует Л. п. х. трудящихся. Удельный вес его в валовой продукции сельского хозяйства и доходах населения по отдельным странам зависит от различий в уровне развития производительных сил сельского хозяйства, его структуры, от характера социалистических преобразований в сельском хозяйстве и др. причин социально-экономического характера. Наиболее значителен удельный вес Л. п. х. в животноводстве.

Лит.: Конституция СССР, М., 1971, ст. 7; Примерный Устав колхоза, М., 1969, гл. 10; Материалы XXIV съезда КПСС, М., 1971; Белянов В. А., Личное подсобное хозяйство при социализме, М., 1970; Шмелев Г. И., Личное подсобное хозяйство и его связи с общественным производством, М., 1971.

Г. И. Шмелев.

Личное страхование

Ли'чное страхова'ние, см. в ст. Страхование.

Личное уравнение

Ли'чное уравне'ние, то же, что личная ошибка.

Личность

Ли'чность, общежитейский и научный термин, обозначающий: 1) человеческого индивида как субъекта отношений и сознательной деятельности (лицо, в широком смысле слова) или 2) устойчивую систему социально-значимых черт, характеризующих индивида как члена того или иного общества или общности. Хотя эти два понятия — лицо как целостность человека (лат. persona) и личность как его социальный и психологический облик (лат. регsonalitas) — терминологически вполне различимы, они употребляются иногда как синонимы.

В специальных исследованиях понятие «Л.» обычно употребляется во втором, более узком смысле: когда педагог говорит о Л. школьника-подростка, социолог — о Л. рабочего, криминалист — о Л. преступника, психиатр — о Л. невротика и т. д., каждый из них имеет в виду прежде всего те черты, которые делают человека соответственно школьником-подростком, рабочим и т. п. и которые для них типичны и существенны, абстрагируясь от остальных. Понятие «Л.» следует отличать от понятий «индивид» (человек как единичный представитель некоего целого — биологического или социального) и «индивидуальность» (совокупность черт, которые отличают данного индивида от всех других). Об индивидуальности можно говорить на разных уровнях (биохимическом, нейрофизиологическом, психологическом и т. п.). Л. же появляется только с возникновением сознания и самосознания. Л. является объектом изучения философии, психологии и социологии.

Проблема Л. в философии — это прежде всего вопрос о том, какое место занимает человек в мире, причём не только чем он фактически является, но и «...чем человек может стать, то есть может ли человек стать господином собственной судьбы, может ли он “сделать” себя самого, создать свою собственную жизнь» (Грамши А., Избр. произв., т. 3, М., 1959, с. 43).

В своём первоначальном значении словом «Л.» обозначало маску, роль, исполнявшуюся актёром в греческом театре (сравни с русским «личина»). Л. вне общины или полиса для древнегреческой философии так же нереальна, как биологический орган, оторванный от целого организма. Однако уже в античности возникает проблема несовпадения реального поведения человека и его «сущности», какой он сам её видит, и связанные с этим мотивы вины и ответственности. Разные религиозно-философские системы выделяют разные стороны этой проблемы. Если в античной философии Л. выступала преимущественно как отношение, то в христианстве она понимается как особая сущность, «индивидуальная субстанция» рационального характера (Боэций), синоним нематериальной души. В философии нового времени, начиная с французского философа Р. Декарта, распространяется дуалистическое понимание Л., на первый план выдвигается проблема самосознания как отношения человека к самому себе; понятие «Л.» практически сливается с понятием «Я». Английский философ Дж. Локк считал, что «...личность есть разумное мыслящее существо, которое имеет разум и рефлексию и может рассматривать себя, как себя, как то же самое мыслящее существо, в разное время и в различных местах...» (Избранные философские произведения, т. 1, М., 1960, с. 338); тождество личности Локк усматривает в её сознании. По И. Канту, человек становится Л. благодаря самосознанию, которое отличает его от животных и позволяет ему свободно подчинять своё Я нравственному закону; если психологическая Л. — лишь способность осознания собственной тождественности, то моральная Л. — это свобода разумного существа, подчиняющегося «...только тем законам, которые оно (само или по крайней мере совместно с другими) для себя устанавливает» (Кант И., Соч., т. 4, ч. 2, М., 1965, с. 132). В ходе развития философского мышления уточнялись и дифференцировались отдельные проблемы исследования Л.: её биологические и социальные детерминанты, степени свободы Л. по отношению к природе, обществу и самой себе. Однако в домарксовской философии эти проблемы не были достаточно четко разграничены, Л. и общество нередко сопоставлялись и противопоставлялись как равные, однопорядковые величины. Отсюда, с одной стороны, свойственное метафизическому материализму принижение Л., рассмотрение её главным образом как продукта социальной или биологической среды, а с другой — волюнтаристское понимание личной свободы как произвола, отрицающего естественную и историческую необходимость. При этом Л. оказывается либо абсолютным демиургом (творцом), либо трагическим страдающим началом, гибнущим под натиском внечеловеческих безличных сил (романтики).

Марксистско-ленинская философия снимает эти противоположности. Если «сущность человека» не «...абстракт, присущий отдельному индивиду», а «...совокупность всех общественных отношений» (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 издание, т. 3, с. 3), то абсолютное противопоставление индивида обществу лишается смысла. Мир перестаёт быть простой совокупностью «внешних» вещей, становится человеческим миром, а человеческий индивид обретает социальную природу. Основа формирования Л. как в фило-, так и в онтогенезе — общественно-производственная деятельность, всегда предполагающая взаимодействие с другими. Учение об общественно-исторической природе человека не снимает проблемы Л. в собственном смысле слова. Л. как «...индивидуальное общественное существо...» (см. К. Маркс, в кн.: Маркс К. и Энгельс Ф., Из ранних произведений, 1956, с. 591) детерминирована не только наличной системой общественных отношений и унаследованной от прошлого культурой, но обусловлена и своими биологическими особенностями.

Для Маркса человек одновременно и продукт, и субъект истории. «”История” не есть какая-то особая личность, которая пользуется человеком как средством для достижения своих целей. История — не что иное, как деятельность преследующего свои цели человека» (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 2, с. 102). Безличные общественные отношения, противостоящие индивиду как нечто внешнее, объективное, от его воли не зависящее, суть объективизация деятельности прошлых поколений, т. е. опять-таки «живых личностей». Бессильный в качестве абстрактного, изолированного индивида, человек становится творцом истории совместно с другими, в составе общественных классов и социальных групп. «Поэтому всякое проявление его жизни... является проявлением и утверждением общественной жизни» (Маркс К., см. Маркс К. и Энгельс Ф., Из ранних произведений, 1956, с. 590).

В ходе исторического развития меняются не только преобладающие социальные типы Л., их ценностные ориентации, но и сами взаимоотношения Л. и общества. В первобытном обществе отдельный человек не был самостоятельным по отношению к общине. Лишь усложнение и дифференциация общественной деятельности создают предпосылки для автономии Л. Однако процесс этот глубоко противоречив. «...В ходе исторического развития, — и как раз вследствие того, что при разделении труда общественные отношения неизбежно превращаются в нечто самостоятельное, — появляется различие между жизнью каждого индивида, поскольку она является личной, и его жизнью, поскольку она подчинена той или другой отрасли труда и связанным с ней условиям» (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 3, с. 77). Это отчуждениедостигает своего апогея при капитализме, который, с одной стороны, провозглашает Л. высшей социальной ценностью, а с другой — подчиняет её частной собственности и «вещным» отношениям.

Трагическая саморазорванность сознания буржуазного общества, ищущего точку опоры то в изолированной от мира саморефлексии, то в прославлении иррационального, спонтанно-чувственного начала, ярко отражается в современной западной философии (см. Экзистенциализм, Персонализм) и социологии (теория «массового общества» и т. п.). Разрешить эти противоречия может только коммунистическое общество, в котором «...свободное развитие каждого является условием свободного развития всех» (Маркс К. и Энгельс Ф., там же, т. 4, с. 447).

В общей психологии под Л. чаще всего подразумевается некоторое ядро, интегрирующее начало, связывающее воедино различные психические процессы индивида и сообщающее его поведению необходимую последовательность и устойчивость. В зависимости от того, в чём именно усматривается такое начало, теории Л. подразделяют на психобиологические (У. Шелдон, США), биосоциальные (Ф. Олпорт, К. Роджерс, США), психосоциальные (А. Адлер, К. Хорни и др. неофрейдисты, США), психостатистические («факторные» — Р. Кеттел, США, Д. Айзенк, Великобритания) и т. д.

Хотя развитие теории Л. сильно отстаёт от эмпирических исследований и в ней много спорного и неясного, в последние десятилетия достигнуты определённые успехи.

В свете экспериментальных данных подверглись критике и вынуждены были сдать многие свои позиции односторонние теории Л., такие, как фрейдизм, бихевиоризм, персонализм. По-новому поставлены и некоторые старые проблемы.

Хотя о соотношении биологических и социальных факторов формирования Л. всё ещё идут споры, альтернативная постановка вопроса — наследственность или среда, природа или воспитание — постепенно отходит в прошлое, уступая место пониманию того, что поведение человека как Л. определяется единством обоих факторов, взаимодополняющих и опосредующих друг друга. Доказано, например, что нормальное, адекватное биологическому полу индивида сексуальное поведение достигается только в том случае, если биологическая детерминация пола (хромосомная, гормональная, морфологическая) сочетается с соответствующей психосоциальной детерминацией (половая идентификация, усвоение надлежащих половых ролей и т. д.). Бесспорно, однако, что сложные формы социального поведения и соответствующие мотивы Л. являются по своему содержанию социальными и наследственность индивида (генотип, соматотип и т. п.) определяет лишь его предрасположенность к ним или специфические формы протекания данных психический процессов. Для понимания этой взаимозависимости большое значение имеют исследования, прослеживающие эволюцию определённых психологических черт у одних и тех же людей на протяжении длительного периода их жизни и с учётом особенностей тех условий, в которых она протекает.

В значительной мере преодолен современной психологией и традиционный дуализм «внешних», интерпсихологических, и «внутренних», интрапсихологических, процессов. Согласно Л. С. Выготскому и его последователям, внутренние процессы человеческой психики складываются на основе интерпсихологических, межличностных процессов. Индивид формирует свой внутренний мир путём усвоения, интериоризации исторически сложившихся форм и видов социальной деятельности и, в свою очередь, выражает, экстериоризирует свои психические процессы (А. Н. Леонтьев). Т. о., «социальное» и «индивидуальное», на первый взгляд являющиеся противоположностями, оказываются связанными друг с другом генетически и функционально.