Большая Тюменская энциклопедия (О Тюмени и о ее тюменщиках)
Шрифт:
Нашли.
Плотников тут же схватил ее, свойственным себе зорким взглядом мгновенно узрел истину. и не успел я сказать «Вот видишь», как он возопил:
— Ну, я же тебя говорил! Гони пятерку! Видишь — «Аэропорт»!
— Ты что, охуел? — пробовал возмутиться я. — Это я говорил «Аэропорт»!
— Это ты охуел! — отвечал Плотников, тряся картой, показывая ее всем окружающим и призывая их в свидетели, — Это я говорил «Аэропорт», ты говорил «Аэровокзал»!
Ибо таков он.
***
Выигранные всеми указанными способами деньги Плотников тратил не на пьянку, как это делали остальные университетские картежники (он вообще пил крайне редко
— Это что! — говорил Плотников. — Там у нас в компании есть один, так у него 16 трипперов было!
— А я так, по мелочи — сокрушался он.
***
Одной из любимых присказок С.Плотникова была фраза «Молодой был — ебаться один раз захотелось». С его подачи, она стала популярной в широких кругах тюменской общественности. Вот история ее происхождения, рассказанная автору этих строк С.Плотниковым самолично.
В 1979 году Плотников болел какой-то опасной для жизни болезнью и лежал в больнице в Москве, чтобы ее излечить. Он лежал не просто в больнице, а в какой-то особой больнице для научных работников, профессоров и академиков, отдельная история, как он в нее проник, она будет рассказана в следующий раз. И вот: лежать в больнице, как известно, скучно, и больные перед сном занимаются, как известно, трепом и рассказами из жизни. А поскольку контингент там лежал, как выше сказано, специфический, треп этот был посвящен по большей части и специфическим темам: инопланетянам, лазерам, звездным войнам, парапсихологии, четвертому измерению и прочим таинственным явлениям бытия, в то время бывшим делом чрезвычайно актуальным и при этом запрещенным. Плотников, тогда — студент второго курса физфака из глухой Тюмени, внимал отверзающимся ему секретным тайнам, как —
И опять же вот: среди всех этих профессоров и академиков, кроме Плотникова был еще один человек, который был здесь лечимым не по чину, а путем тоже видимо, неких тайных ходов. Это был некий кавказский человек лет около тридцати, очень несчастный и печальный обитатель диких гор. В отличие от Плотникова, которой больше, замирая от восторга, слушал, ему тоже хотелось принять участие в беседе, и что-нибудь удивительное рассказать. И он рассказывал. Все, рассказанные им истории, с этой вот фразы и начинались: «А вот, помню, молодой был — один раз ебаться очень захотелось».
И далее следовала история как захотелось — и сделали (рассказчик со товарищи). Но поскольку с девушками у них в горах до свадьбы — ни-ни, родственники узнают — немедленно зарежут, они ебли всевозможную живность: то они раз захотелось — украли у соседа ишака и его —. В другой раз пошли на охоту, захотелось — подстрелили дикую свинью, и пока он еще была жива и билась в конвульсиях, они ее —. Все это осуществлялось не в целях особой извращенности, а исключительно потому, что очень уж хотелось.
Так эти слова и вошли в поговорку.
***
Однажды Плотников взялся читать «Братьев Карамазовых». Читал он их сутки, не отрываясь и чрезвычайно экспрессивно; зрелище было впечатляющее: огромной величины человек ерзает на хлипкой железной кровати, не отрываясь
от книги и, то бия кулаком по железной спинке с восклицанием «эх!», то заливаясь краской до ушей, то подпрыгивая на панцирной сетке с криками «ох, стыдоба, стыдоба!», то вскакивая, чтобы пройти нескольку кругов по комнате, отхлебнуть теплой воды из горлышка чайника и припасть к чтению далее. А потом случилось следующее — Плотников откинул книгу в сторону, упал на кровать лицом в подушку и зарыдал. Автор этих строк кинулся к книге, чтобы узнать, какое же место так его проняла, но Плотников вскочил, схватил книгу раньше меня, захлопнул и выкинул в окно, а меня чуть в сердцах не прибил. И больше Достоевского не читал:— Ну его на хуй, — объяснил он, — Одно расстройство.
***
Вот мнение Плотникова о свойствах разновидностей глистов. По ночам у автора этих строк в те годы от жизни впроголодь по ночам бурчало в животе. Плотников за это меня всячески корил:
— У тебя, не иначе, глисты! — объявлял он. — Солитер! Тебе отдельную тарелку с ложкой выдать нужно, как пидару, с дыркой!
— Чья бы корова мычала! — отвечал я. — У меня глисты есть ли нет ли, неизвестно, а вот ты-то как раз опистрохозный, это всем известно.
— Да ты что? — изумился Плотников. — Ну, ты сказал! Описторх — он же глист благородный!
***
Еще Плотников очень гордился своим носом, который у него был таким, что заставлял вспомнить, что в Сибирь ссылали в свое среди прочих также и пленных горцев в Кавказскую войну.
— Дураки, — говорил Плотников, тем, кто вздумывал насмехаться над его носом, — народной мудрости не знаете: нос горбинкой — хуй дубинкой.
На этом пока все — 16 ноября 1997, 14.17.
Есть много и других историй о Плотникове — да в следующий раз.
Также см. сообщ. «Ямал».
Далее будет описано:
1980: автор этих строк поступает в университет — Плотников уже учится здесь на 4 курсе физического факультета. Знакомство происходит довольно непростым образом:
1981, май: подбивает Юру Зиненко на 42-х дневную голодовку.
М.Немиров и А.Струков, выгнанные с квартиры, которую они снимали на Фабричной улице, поселяются у Федотова в общаге нелегалами.
Тут они и знакомятся с Плотниковым С.
В это время нормы поселения таковы: в комнате 16 кв.м. живут 5 человек. + двое этих, спящих на полу. Да еще голодающий Зиненко. Караул!
Белые ночи с их безумием.
Преферанс еженощно. Артурка совсем сходит с катушек, перестает ходить на пары, не ходит сдавать экзамены— в конце концов приезжает артуркина мама, вырывает из дурной компании, с которой он связался, заставляет сдать-таки все экзамены, после чего увозит с собой дабы впоследствии перевести его учиться в город Куйбышев, нынче Самара.
: 1981, осень — 1982, весна: обитает на Семаковке. Нелегалами у него проживает Е.Федотов и некоторое время М.Немиров Начинает предаваться культуризму, причем заставляет заняться им и Е.Федотова.
: 1982, осень — 1983, весна: его работа педагогом ПТУ. Культуризмом он теперь занимается ежедневно — в «Антее» и ежедневно же, вернувшись оттуда, дома, вовлекя в это дело М.Немирова. Которого приютил приживалом. Следствия культуристических упражнений С. Плотникова: уже к концу 1982-го года он имеет размеры грудных мышц такой величины, что когда он их напрягал, то ежели поставить на них стакан с водой — он стоял.
: В дополнение к описанию внешности можно указать и безумно восторженный взгляд, с которым он восторгом смотрел на все подряд.