Большая война Сталина

И т. д., и т. п… В целом же, последний предвоенный съезд «ордена меченосцев» (так, напомним, называл большевистскую партию И. В. Сталин) можно сравнить со сходкой собравшегося в набег племени людоедов. Поклонение засохшей мумии почившего колдуна; «установочная» речь вождя; повторяющие друг друга заклинания шаманов-выступающих, прерываемые бодрящими звуками тамтамов-аплодисментов; человеческие жертвоприношения «бухаринских выродков» и «троцкистских ублюдков»; хвастливые выкрики молодых воинов о том, что их копья – «самые острые и наступательные в мире». А в заключение – буйные пиршества на приемах и в гостиницах. С дежурными тостами, пьяным братанием-целованием и тяжелым отвратительным похмельем наутро. В целом – своеобразная сессия коллективного самовнушения, эдакая психологическая накачка, предшествующая благородному делу внезапного ночного «освобождения трудящихся» и «экспроприации экспроприаторов». Невольно вспоминаются слова великого поэта, ненадолго пережившего октябрьский переворот: «И будем мясо белых братьев жарить»…

Последние колебания Гитлера

Оказывается, первоначальная дата, намеченная Гитлером для нападения на Польшу, – 26 августа 1939 года. Об этом я впервые узнал из уже упоминавшейся выше книги Ричарда Овери «1939. Countdown to war», посвященной последним дням перед началом Второй Мировой. Вот что он пишет по этому поводу (здесь и далее перевод с английского мой): «Война должна была начаться утром 26 августа с немецкого вторжения в Польшу. Гитлер приказал, чтобы все продолжавшиеся в течение августа мобилизационные мероприятия держались в полном секрете. Он потребовал, чтобы мобилизация пока не касалась гражданского населения, а сама подготовка к войне происходила без надлежащего юридического обеспечения и формального объявления. 24 августа, после успешного завершения переговоров с Советским Союзом, он приказал атаковать утром 26 августа» (с. 19). Таким образом, достижение договоренности со Сталиным, которая, как тогда считал Гитлер, избавляла Германия от опасности войны на два фронта, послужило отмашкой для отдачи приказа на завершение развертывания Вермахта. Попутно процитируем одно любопытное свидетельство У. Ширера: «Молотов предлагал как раз то, что требовалось Гитлеру. Он даже предлагал то, что сам Гитлер предлагать не осмеливался…» «Предложение о германо-советском пакте о ненападении исходило от русских – в то самое время, когда они вели переговоры с Францией и Англией о том, вступят ли они в войну с Германией для предотвращения дальнейшей агрессии…» («Взлет и падение Третьего рейха», с. 543). Он же подсказывает, какое значение «бесноватый» придавал возможности заключения сделки с Советами: «В течение последующих суток – с вечера 20 августа, когда телеграмма Гитлера Сталину передавалась по телефону в Москву, до вечера следующего дня – фюрер находился в состоянии, близком к срыву. Спать он не мог» (там же, с. 549).

Конец ознакомительного фрагмента.