Больше, чем физрук

– Выходит, что насилие тут все-таки есть, – сказал я. – Только дубинка в руках государства.

– Как бы там ни было, сейчас здесь безопасно, и даже Дом Красных Ветвей не осмелится напасть на нас на территории Альвиона.

– Чудесное, должно быть, место, – сказал Виталик. – Давайте здесь и поселимся.

– А как здесь относятся к чужакам? – спросил я, чувствуя подвох.

– Тут целая шкала, на одном конце которой находится равнодушие, а на другом – неприязнь, – сказал Соломон. – Но в целом, если ты не станешь нарушать их правила, они будут тебя терпеть. Какое-то время.

– Да тут просто, сука, рай, для тех, кто не хочет воевать или постоянно трястись за свою жизнь, – сказал Виталик. – Почему же все здесь не поселились?

– Из-за большого количества этих самых правил, – сказал Соломон.

– Ради личной безопасности и безопасности семьи люди готовы терпеть какие угодно правила, – сказал Виталик. – Я помню, как два или три месяца мы всей планетой по домам сидели, а на улицах двигались только перебежками и в защитных масках, и даже на мотоцикле без, сука, пропуска, кататься было нельзя. И ничего, все роптали, жрали гречку и терпели.

– Есть и другая причина, – сказал Соломон.

– Какая? – поинтересовался Виталик. – Угнетение со стороны местных, три раза "ку" и сандалии целовать? Массовое поедание трупов во время праздника плодородия, от которого нельзя отказаться? Темные мистические практики, крадущие души некрещеных младенцев по фотографии? Обязательной просмотр передач первого канала не менее пяти часов в сутки? Дожди из жаб? Из пиявок? Из домашних хомячков, разбивающихся об асфальт в кровавое месиво? Раз в месяц Ктулху выползает из океана и сжирает десять тысяч человек, выбранных рандомно? Комары размером с вертолет?

– Нет, – сказал Соломон. – Просто тут очень высокие цены.

Глава 13

Соломон снял броню и остался в свободном синем комбинезоне, какой на досистемной Земле мог бы носить любой электрик, сантехник или штукатур.

— И Система все это терпит? – спросил я.

– Что именно? — уточнил Соломон.

– Местное самоуправство.

— Системе все равно, как ты будешь играть, — сказал Соломон. — Ее функция – поглотить мир, присоединить его в другим таким же мирам, связав их в единую сеть. А до того, чем занимаются обитатели этого мира, ей нет дела. Ты можешь быть воином, а можешь — садовником, можешь качать силу, а можешь – гармонию с природой. Можешь вообще ничего не качать и двести лет прожить на первом уровне, если сумеешь уговорить окружающих тебя не убивать. Система лишь предлагает варианты, и, в общем-то, не ее вина, если люди выбирают войну.

— Но тут что-то не сходится, – сказал я. — Коллоквианскую Империю Система вбила чуть ли не в каменный век, а здесь, если тебя послушать, цивилизация сохранилась чуть ли не в том виде, в каком она была до вторжения.

– Наверное, это потому, что коллоквианцы сопротивлялись, — сказал Виталик. – Поэтому они и отгребли больше других. Показательная, сука, порка.

— Нет, – сказал Соломон.
– - Система так не работает.

– Почему же так получилось?

– Коллоквианцы слишком агрессивны. – сказал Соломон. – Строго говоря, они сами вбили себя в каменный век. От первого же толчка их империя развалилась на множество кланов, которые тут же с упоением принялись резать друг друга. А когда все воюют со всеми, с применением своих технологий и боевых возможностей Системы, в итоге каменный век и получается.

– Орки рассказывали другое.

– Вряд ли они в этом вопросе объективны, – сказал Соломон.

Ну да. Чтобы правильно описать последствия ядерного взрыва, надо находится подальше от его эпицентра.

Соломон открыл дверь, и в склеп хлынул солнечный свет. После всех этих мрачных темных мест и пыльных степей повеяло каким-то домашним уютом.

Хоть это и склеп.

Мы выбрались наружу. Ну, кладбище оно и есть кладбище. Аккуратненькие каменные склепики, ровные ряды одинаковых каменных плит с надписями, зеленая травка идеально подстрижена, небо голубое, местное светило где-то в зените… Очень похоже на какое-нибудь идеальное американское кладбище, как их в фильмах показывают.

К нам тут же подлетел дрон размером с теннисный мячик, выдвинул какие-то трубки и принялся нас сканировать, периодически попискивая.

– Только что прибыли, – сказал ему Соломон. – Хотим оплатить сутки пребывания.

Дрон закончил сканирование, пикнул еще раз и улетел.

– Что теперь? – поинтересовался Виталик.

– Стоим, ждем, – сказал Соломон. – Если мы самовольно покинем место первого контакта, на нас наложат дополнительный штраф.

– Долго ждать? – спросил Виталик.

– Как правило, нет.

Не прошло и трех минут, как над ровными рядами могли мы узрели направляющийся к нам…

– Это ж летающий, сука, сейф.

И ведь не поспоришь.

Робот был идеальным кубиком со стороной грани чуть меньше метра, выкрашен в серо-стальной цвет и левитировал явно на неизвестных нашей науке принципах. Он подлетел к нам и на обращенной к нам стороне загорелся дисплей, а на дисплее высветился смайлик.

– Мы хотим оплатить сутки пребывания, – повторил Соломон.

– Триста кредитов, – ответил робот нарочито механическим голосом.

– У меня наличные.

– Как угодно.

Робот открыл лоток, и Соломон принялся всыпать в него золото из солидных размеров мешка. Смайлик сменился счетчиком монет.

Двести девяносто, двести девяносто пять… Триста.

– Желаю вам приятных суток, – робот закрыл лоток и бодро улетел в даль.

– И что мы купили за эти деньги? – спросил я.

– Право находиться в городе до завтрашнего дня, – сказал Соломон.

– Чего-то непохоже на олл инклюзив, – сказал Виталик.

Действительно, дороговато. В том же Карлсграде за триста золотых можно было на месяц снять особняк мэра, а самого градоначальника все это время за пивом гонять. Но и местных понять можно. Поддержание описанного Соломоном порядка явно влетает в копеечку, и с кого же ее драть, как не с приезжих?

Не со своих же.

Хотя, думаю, они и со своих тоже нормально дерут.

Пока мы шли к выходу с кладбища, я насчитал еще четырнадцать летающих дронов и троих андроидов, увешанных оружием по самые локаторы. У андроидов даже считался уровень – триста пятидесятый. Допустим, с одним таким еще можно как-то справиться, но если они набегут толпой, то можно сразу свет тушить и воду сливать. А ведь это, как понимаю, еще далеко не самые мощные образцы местной роботофауны.

Еще мы встретили одного альва. Он был высокий, худой, лысый и довольно похожий на человека. Облаченный в серебристую хламиду, он разговаривал с чьей-то могилой, и мы не стали его отвлекать.

– Боюсь спросить, сколько же здесь гостиница стоит, – сказал Виталик.

– Тысячу золотых за ночь, – сказал Соломон. – С человека. И учти, что речь идет о чулане, в котором из удобств будет только кровать. Номер с окном обойдется тебе в два раза дороже, с окном, душем и туалетом – в три.

– Ну, охренеть вообще.