Больше, чем любовь

– Ладно, – донеслось до меня. Я перевела взгляд на Ярика, он уже отключил вызов и поправлял толстовку.

– Что-то случилось? – выдохнув, поинтересовалась я. Затем тоже поспешила привести себя в порядок.

– Да, сегодня, оказывается, семейные посиделки, я забыл. Дядя Дима очень ждет, не могу ему отказать.

– Дядя Дима? – я выгнула бровь, в надежде, что услышу объяснения, о ком речь. Вот только Яр не удосужился выдавать свои секреты. Мы все еще были на границе тех, кому не знаешь, можно ли открыться.

– Ага. Пойду я. Так и для тебя лучше, малышка, – я подтянула к себе ноги, обхватив их руками. Сложно было сохранять улыбку, но я старалась не показывать, что огорчена. Яр подошел ко мне, наклонился и… нет, поцеловал нежно в лоб, а не в губы.

– Я провожу, – прошептала.

– Не стоит, отдыхай.

Он почти дошел до дверей, как я сказала:

– Ярик!

Громов обернулся, а я подумала, что хочу быть всегда-всегда с этим парнем. Он уже забрал ключик от моего сердца. Таких как Яр больше не существует. Сидя на кровати и смотря на него сейчас, я отчетливо это понимала.

– Пока, – смущенно прошептала я.

– Пока, – он коротко улыбнулся мне и вышел в коридор. Спустя несколько минут входная дверь захлопнулась.

Глава 43

В понедельник Яр опять меня ждал на детской площадке, чтобы вместе пойти в школу. Погода стояла довольно солнечной с утра, поэтому Громов был без куртки, в одной светлой толстовке и темных джинсах. Он лениво растянулся на лавке, разглядывая голубое небо.

– Привет, Ярик, – я чмокнула его в щеку, но сама на лавку не села. Так и осталась стоять, согнувшись, напротив парня.

– Ты знаешь, меня бесит это сокращение, – сказал он вдруг. Затем положил руки на мои щеки и притянул к себе, подарив поцелуй в губы. Короткий, но такой сладкий, словно я попробовала молочный шоколад.

– Не знаю, но мне все равно. Я буду тебя так называть, – с улыбкой ответила ему.

– Ты невыносима, Абрамова.

– Значит, ты сходишь с ума по невыносимой девушке, сочувствую, Ярик, – я выпрямила спину, развернулась и пошла в сторону лестницы, ведущей к дороге. Громов догнал меня и наглейшим образом шлепнул по попе. Я оглянулась, кинув на него грозный взгляд, а он лишь усмехнулся.

– С невыносимыми по-другому никак, – развел руки в стороны Яр.

До школы мы дошли, подшучивая друг над другом, удивительно, но хмурая тучка Ярослав умел неплохо так заставить меня смеяться. Было весело, настолько, что я не заметила, как пришлось расходиться по кабинетам.

Скорее бы закончились уроки…

Первым у нас стоял русский, вторым физра. Перед занятием спортом, я зашла в туалет и обнаружила максимально неожиданную картину: Лилька сидела на подоконнике в слезах. Она вытирала рукавами рубашки щеки от крупных градин-слез. Я опешила, но решила все-таки поговорить. Знаю, ничему меня жизнь не учит…

– Что с тобой? – спросила, присаживаясь рядом.

– Все полный отстой, – со всхлипом произнесла Лиля. Она прикусила губу, переводя на меня взгляд полный горечи. В иной раз я бы ее пожалела, однако после всех грубостей, которые она сотворила в мою сторону, увы! Быть ее жилеткой я больше не планировала. Хватит.

– Очень понятно.

– Ася со мной не будет больше дружить, – выдала наконец–то Ильина.

– Да ну? – я постаралась вздохнуть не слишком наигранно, хотя информация была ожидаемая. – С чего взяла?

– Я случайно услышала их разговор с девочками.

– Вот как…

– Да! – Лилька снова вытерла лицо рукавом от рубашки, он был уже грязный из-за косметики. – Оказывается, она все это затеяла из-за Давы.

– Чего? – нет, я понимала, что дружба нарисовалась неспроста, однако такой повод звучал странно. Ильина же с ним не общалась, от слова совсем.

– Они хотели через тебя, вернее через нас с тобой, к нему подобраться, я так поняла.

– Да уж, – мне нечего было сказать на это Лиле. В конце концов, она сама виновата, что так легко доверилась непонятно каким людям и предала близкого человека в лице меня.

– А теперь ты с Яром, и им, ясное дело, я больше не нужна. Боже, Лина! – Лилька так громко всхлипнула, что где-то внутри мне в очередной раз стало ее жаль.

– Ну ничего, плохие люди уходят, это хорошо, – постаралась утешить я, правда без особого желания.

– Да что хорошего? Ты ведь… – Лиля запнулась. Она какое-то время молча смотрела на свои новенькие балетки цвета сандалового дерева. – У меня ощущение, что я осталась одна.

– Почему?

– Ты ведь тоже… – наконец, Ильина решила закончить свою мысль. – Тоже откажешься от меня, как и они?

– Ты сама от меня отказалась, Лиль. Я не тот человек, который будет бесконечно прощать. Мне тоже, знаешь ли, обидно! Меня тоже, знаешь ли, задело твое поведение! – сорвалась я. Пора было выдать свои эмоции.

– Что? Да когда? – убила наповал Лилька. Я поднялась с подоконника и встала напротив.

– Начнем с фотосессии для виньетки. С кем ты там на парной фотке? Разве со мной?

– Лина… – она потупила взгляд в пол, сжав перед собой руки.

– Ты первая от меня отказалась. Подвинула ради какой-то там дуры Яковой, ради софитов и популярности. Так что не надо тут строить из себя великомученицу, Лиль. Я до последнего была на твоей стороне.

– Тебе не понять, – отмахнулась Ильина. И меня так задели ее слова, словно я была слепым котенком, незамечающим очевидного.

– Ну да, – хмыкнула. – Куда уж мне! Зато ты меня всегда понимаешь.

– Абрамова! – воскликнула Лилька.

– Ты была моей самой близкой подругой, я тебе верила. Но сколько всего произошло! Да надо мной вся школа из-за того письма смеялась. Ты разболтала обо всем, даже не подумав обо мне. И если бы не Яр, я не знаю, чем бы все кончилось. Поэтому, знаешь что, Лиля! – я сжала кулаки, в груди заходилось бешено сердце. Обида хлестала ремнем по телу. – Иди ты со своей дружбой. Я тебя не понимаю.

Она открыла рот и, кажется, что-то хотела еще сказать, вот только слушать я не планировала. Выскочила пулей из туалета, промчавшись вдоль коридора. Прозвенел звонок. Кто-то из школьников случайно толкнул меня в плечо. Я умудрилась споткнуться, заплетаясь в собственных ногах. Мне было чертовски обидно. Вот так живешь себе, веришь в дружбу, а она оказывается не стоит ломаного гроша.

Перед глазами навис туман, поэтому я не заметила, как влетела в мужскую грудь. Подняла голову, мои губы дрожали, я едва сдерживала слезы.