Больше, чем просто дружба

– Я тебе хочу,- всю инициативу взяла я, и, собравшись духом, прошептала эту фразу ему в губы.

Я думала, что он посмеётся мне в лицо, но нет!

Он подхватил меня на руки, прижимая к себе. Шепча на ушко самые, что ни наесть нежные слова, заставляя покрыться мое лицо краской, и крепче прижаться к нему и чувствовать себя защищённой, что рядом с ним мне ничего не страшно.

Аккуратно поднимаясь на лестнице вместе со мной, увлекая меня на ещё один поцелуй, такой же осторожный и нежный. Лаская мою губу, он бережно ступал по лестнице вверх, в свою комнату.

Он бережно положил меня на кровать, подминая под себя. Кровать прогибается с треском под нашим весом. Драгоций продолжает наш бережный и нежный поцелуй, и я не чувствую его «желания», хотя нахожусь достаточно близко к нему. Неужели я была права, и я омерзительна ему после того что случилось.

Немой вопрос застывает в моих глазах, и он растерянно смотрит на меня, понимая причину моего расстройства.

– Я не могу, ты ещё не отошла,- шепчешь Фэш, неуверенно смотря на меня, и мне становиться жутко стыдно и неловко, что ему неприятно находиться рядом со мной.

– Я всё понимаю,- бабочки медленно угасают в моем животе, а приходит чувство стыда и неуверенности в себе.

Еще несколько дней назад я заводила его лишь одним присутствием, как бы он не старался это скрыть. А сейчас из-за этого Ляхтича, он ненавидит меня и призирает.

– Я пойду,- прошептала я. И это был не вопрос, а утверждение.

Драгоций неуверенно кивает, и я встаю с постели, смысла поправлять рубашку я не вижу. Ему всё равно на то, как я выгляжу и даже то, что рубаха еле скрывает бедра ему наплевать, ему мерзко видеть меня. А как же тот поцелуй? Или я снова что-то выдумываю себе?

В полной тишине, я поднимаю скинутые им свои тапочки, которые он ловко раскидал по всему полу, а точнее – в угол. Придётся поразмяться, чтобы его достать, а Фэш всё это время смотрит виновато на меня, я и сама чувствую что-то неладное.

Нагибаясь, я почувствовала, как что-то легло на мое бедро, а затем коснулось моей спины.

– Всё же, я не могу сдерживаться рядом с тобой,- шепчет он, гладя моё бедро, умело и мягко словно боится причинить мне вред и сделать больно. Но на своё удивление я доверяю ему, прогибаясь вперед, навстречу к нему.

Он шипит, как только я касаюсь возбужденной плоти. Я продолжаю касаться его, чувствуя тот самый бугорок и мысленно ликую, что мне удалось.

Я давно не стесняюсь его, и имею полное право раздеться сама, что я и делаю. Одним движением руки легкая хлопковая рубаха летит к ногам, и я не меняю своего положения, а ему нравиться просто касаться меня.

– Фэш,- вылетает из моих уст, прося больше, чем просто ласки. Я хочу его, и давно понимаю это. Желаю поскорее ощутить его внутри себя и разрываться от стонов. Только именно с ним, я забываю про Маара и даже Марка. Мне нужен только он.

– Сейчас, малыш,- в подобие мне шепчет он, но он не хочет всё сделать именно так, он чувствует свою вину в том, что допустил то, что я пошла к Марку. Но виновата лишь я, и поплатилась за это.

Кидая меня на кровать, он нависает надо мной, одаривая поцелуями. Но я не хочу ласок, я хочу действий, но его умелые руки губят мои слова. Он гладит мою шею, оставляет на ней влажные следы поцелуев.

– Фэш…ахх,- вырывается стон, и я, откидывая голову назад, теряюсь в пространстве и во времени.

Возбуждение и желание кружит мою голову, и я только сейчас понимаю, что он ещё одет и стараюсь как можно скорее избавиться от ненавистной мне одежды. Её просто через чур много на нём. В сторону летит рубашка вперемешку с пиджаком, и он ухмыляется тому, что я не умею терпеть.

На нас осталось лишь бельё, которое он не спешит снимать. Ему просто нравится смотреть на меня, рассматривая как картинку, и я понимаю. Он сам для меня как картинка. Ещё месяц назад я и не думала о том, что буду прикасаться к такому парню как он, не говоря уже о том, чтобы спать с ним.

Я замечаю, что его штаны уже за пределом кровати, и появляется желание расцеловать каждый синяк оставленный Марком на нём. И я понимаю, что нужно прикасаться бережно, так же, как и он прикасается ко мне.

Увлекая меня на новый поцелуй, Фэш щелкает замком на лифе, и он остается в его руках, как маленькая победа, которая дорого стоит. Но на этом моё путешествие по его телу не кончается, я сжимаю его руки в плечах, стараясь передать всё то желание, и он понимает.

Я слышу тот самый звук фольги, который ненавидела последние три дня, но сейчас я готова услышать его, а особенно голос Фэша, чтобы понимать что это именно он, а не Марк.

– Ахх,- с моих губ сорвался стон, как только он медленно зашёл в меня.

Это чувство наполненности накрывает меня с головой, и хочется отдаться ему полностью, забыв про все проблемы за порогом этой комнаты и отдаться этому чувству.

Он медленно движется во мне, и мне не хочется увеличивать темп. Мне и так хорошо, и он это понимает. Чувство эйфории, когда мозг теряет способность мыслить.

Протяжные стоны разносятся по комнате, и я сама подаюсь вперед, увеличивая темп столь долгожданной близости с ним.

Рычание наполняет мою голову звуком, мои стоны тонут в его поцелуях, и мне хочется, чтобы это не прекращалось, но это не возможно.

Рваный темп ускоряется, и я, не стесняясь, закинула ноги на его талию, двигаясь ему на встречу. Такого я не испытывала никогда, я просто кричала от этой волны наслаждения.

Толчки сильные, быстрые. Пошлые стоны и просьбы, все это наполняет комнату. Кровать скрипит под нами, немного пошло ударяясь о стену.

Не сдерживая себя, я, примыкая грудью к Драгоцию, крепко обнимаю его и прижимаю к себе. Крик вырывается из моей груди, и я распадаюсь на кусочки, тону в его руках, а он вместе со мной.

Я думала, что только в книгах бывает, когда одновременно, но получается, что нет. И это настолько приятно, что хочется растянуть это чувство.

– Скажи, с Марком было лучше? – спросил он, ложась рядом со мной и прижимая к себе.

– С ним было больно,- в тон ему говорю я, пряча лицо, стараясь дать понять, что мне не приятна эта тема.

– Дай точный ответ,- от строгости его голоса я невольно ежусь и отодвигаюсь от него.

– С тобой лучше,- сдерживая всхлипы, отвечаю я, понимая, что он проделал это все только потому, что решил, что мне было хорошо с Марком.