Больше чем счастье

— А ты хочешь, чтобы все так осталось? — произнесла она внятно.

— Нет. — Перехватив ее взгляд, он усмехнулся. — Я был идиотом, когда считал себя одиночкой, теперь я не могу представить жизнь без тебя. С тобой легко и тепло, Мелли. Ты превращаешь жилище в дом. — Он ласково повернул ее лицо к себе. — Но мы потерпим, пока не появится маленький. Просто, чтобы быть спокойнее. Думаю, я смогу подождать, — насмешливо добавил он. — Хотя, пока… — Повернувшись на бок, он нашел ее губы и долго, с наслаждением целовал ее. Потом откинулся, поднял голову, заглянул ей в глаза, опять прилег на ее плечо и, сладко вздохнув, аккуратно положил руку ей на живот. — Все так хорошо!

Он закрыл глаза и, казалось, устроился спать.

— Чарльз! — воскликнула Мелли, готовая расхохотаться. — Мы же собирались в гости!

— Ммм, — лениво мычал он, уткнувшись ей в бок.

— Разве ты передумал?

— Нет. — Он лег на спину, широко раскинул руки. — Пожалуй, пойдем. Мне надо повидаться и потолковать с Себастьяном. Насчет наших общих дел, — добавил он небрежно. Взглянув на нее, он сказал: — Будем собираться, ладно?

— Ну да.

Чарльз легко вскочил на ноги.

— Схожу за Жан-Марком, пусть приготовит нам чего-нибудь перекусить. Жду тебя внизу.

Махнув ей, он отправился к себе в комнату.

Неужели она поняла его правильно? Почти что дрожа от волнения, Мелли скрестила руки на животе, будто желая защититься. «Господи, помоги мне, — страстно молилась она». Может быть, это ей снится? Разве она смела надеяться, что их союз станет настоящим. Приложив пальцы к губам, которые все еще горели от его поцелуя, она закрыла глаза, чтобы воспоминание стало слаще. Ей хотелось большего. Значительно большего… А после того, как ребенок появится? Опасаясь искушать судьбу, Мелли решила не загадывать и, встав с постели, пошла собираться.

Она приняла душ, подкрасилась и, распахнув широкие створки шкафа, принялась осматривать его содержимое. Платьев для будущих мам — Чарльз накупил ей без счета, хотя она возражала против пустой траты денег, уверяла, что не успеет их все надеть, но, если уж Чарльзу попадала вожжа под хвост, с ним было бессмысленно спорить. И вот они, эти наряды, перед ней. Медленно двигая по перекладине одну за одной вешалки, Мелли выбрала платье из темно-синего шелка. Натянув его через голову, она почувствовала, что ей в нем удобно. Да и выглядела она недурно, несмотря на живот. Наклонившись, чтобы достать из нижнего ящика подходящие туфли, она судорожно глотнула воздух и закусила губу, ощутив, как острая боль пронзает ее живот. «Чепуха, чепуха, просто спазм, — уговаривала себя Мелли. — Спазм и только. Бывало и раньше, значит, нечего сходить с ума только из-за того, что доктор наговорил столько глупостей». Осторожно выпрямившись, она выждала минуту — боль не возвращалась, и она глубоко, с облегчением вздохнула. Слава Богу, все обошлось, она чувствовала себя нормально. Приложив руку к животу, она совсем успокоилась, услыхав, как шевельнулся ребенок.

— Мелли, — негромко позвал из-за двери Чарльз.

— Входи, я почти собралась. — Сунув ноги в туфли, она отвернулась, чтобы взять вечернюю сумочку. — Все, я готова, — весело сообщила она, поворачиваясь к нему лицом.

Он смотрел на нее, слегка сощурив глаза.

— Что случилось? — спросил он спокойно.

— Случилось? Ничего.

— Не обманывай, Мелли, — настаивал он, не повышая голоса, — что-то тебя огорчило. Что?

— Да ничего. Ей-Богу, ничего, — упорствовала она. Улыбаясь, подошла к Чарльзу и положила руку ему на плечо. — Честное слово. У меня был небольшой спазм. Сейчас все прошло.

— Точно?

— Совершенно.

— Мы можем остаться дома…

— Да нет, правда, все хорошо, нечего суетиться. Ты ведь говорил, что мы идем на обед и будем все время сидеть. — По-прежнему улыбаясь, она провела рукой по лацкану его пиджака. — Ты выглядишь не элегантно, а сногсшибательно. — Безупречный вечерний костюм сидел на нем как перчатка — ни складочки, ни морщинки.

Беспокойство в его глазах сменилось озорством, и он отвесил ей молчаливый поклон.

— Я должен заглянуть в казино, — объяснил он, — пришлось надеть смокинг. Ты не против, я на несколько минут?

— Обманщик, — пожурила она его добродушно. — Проводишь меня домой и иди себе спокойно.

— А ты меня неплохо изучила. — Выставив перед собой согнутую в локте руку, он ждал, когда она возьмет за нее.

— Экипаж подан, миледи.

Дверь им открыла Фабьенн. Мелли со злостью подумала, что она, вероятно, увидела, как они подъехали, и выскочила первая, чтобы скорей поздороваться с Чарльзом.

— Дорогой! — деланно воскликнула она. Вежливый поцелуй в щеку превращался в пламенное объятие, если за дело бралась Фабьенн. Мелли крепко прижала руки к бокам. Вечер едва ли станет удачным, если она с ходу обругает хозяйку, хотя сдерживалась она уже с трудом. Совсем не обращая на нее внимания, чертовка Фабьенн потащила за собой Чарльза, сознательно стараясь их разъединить. У нее ничего не вышло. Он умел вести себя, если требовалось, не менее нагло, чем хозяйка. Ловко высвободившись из ее цепких рук, он обнял Мелли, будто желая ее защитить.

— Bonsoir, Fabienn, — вежливо поздоровался он и закрыл за собой дверь. — Са va? [17]

Небрежно дернув плечом, она сказала нечто неопределенное и провела их в гостиную. Пришли они явно последними, и Мелли смущенно улыбнулась, увидев, что в комнате расположились знакомые ей четыре супружеские пары, а затем, вслед за Чарльзом, поздоровалась с каждым за руку. Ее всегда изумляло, что все здесь здороваются за руку каждый раз, даже если виделись только что. Она знала, откуда пошел этот обычай. Но если рукопожатие действительно доказывает, что вы не прячете за спиной кинжал, то, выходит, французы куда больше озабочены этим, чем другие народы, кроме, может быть, итальянцев.

17

bonsoir, Fabienn. Ca va? — Добрый вечер, Фабьенн. Как жизнь? (фр.)

— Что за ехидная улыбочка? — спросил, приближаясь к ней, Дэвид, когда они переходили в столовую. — И позвольте сообщить вам, что вы расцвели, как чудный цветок.

— Позволяю и благодарю.

— А теперь, прошу вас, объясните мне, почему вы улыбались? — настаивал он, подвигая ей стул и усаживаясь рядом.

— Так, думала о ножах, — отшутилась она.

— О конкретных ножах или ножах вообще? — не отступал он. — Намечаете будущие жертвы, Мелли? Так, интересно, кто же станет первым? Моя дражайшая супруга? — с любопытством наблюдая за ее реакцией, он обрадовался, увидев, что она растерялась. — Думаете, мне неизвестно, как она относится к вашему мужу? Полагаете, я ничего не вижу и не слышу? Я все знаю, Мелли, подмечаю многое из того, что кое-кому хотелось бы скрыть от меня.

Испугавшись, что он намекает на них с Чарльзом, она осторожно поинтересовалась:

— Например?

— Ну, например, что Чарльз не решается послать Фабьенн к черту. А значит, и вам лучше от этого воздержаться. Она боится, — продолжал он мягко. — Будьте снисходительны, а? Вы можете себе это позволить, поверьте.

— Чего же она боится?

— Боится стареть. Ее время уходит, и сколько я ни твержу ей, что женщина за сорок привлекательней двадцатилетней девчонки, — она мне не верит. Жаль, правда?

— Да, — согласилась она. Ощущая смутную вину за то, как она обходилась с его женой, и ругая себя за глупость, она тихо попросила: — Не сердитесь на меня.

— Ну что вы, Мелли. Вы добрая. Даже слишком добрая, для тутошней своры.

Улыбнувшись ей еще приветливее, он повернулся, чтобы ответить другой соседке.

Чарльз сидел слева от нее, рядом с ним расположилась Фабьенн, и, когда подали суп, Мелли с облегчением занялась едой, прислушиваясь к мерно журчавшей застольной беседе.