Больше не могу

— Не слушай её, пожалуйста, Илья! Мам, не плачь! — Эдик обнял Элю за плечи и исподлобья посмотрел на Катю: — Проси прощения, дура!

Катя молчала, глядя в окно.

— Вот вы говорите, Екатерина, что всё, что было у вас, — благодаря отцу. — Спокойно заговорил Илья. — Это верно. Если говорить о материальных благах. А любовь? Семейная атмосфера? Уют? Забота? Это всё само по себе появляется, видимо? Чистые, выглаженные вещи в шкафу, продукты в холодильнике, суп в кастрюле? Кто с вами уроки учил? Кто радовался каждому вашему успеху, даже маленькому? Кто утешал в невзгодах?

— Давайте, «лечите» меня, — усмехнулась Катя.

— Илья всё верно говорит, послушай, тебе не помешает, — подала голос молчавшая до сих пор Юлька.

— А вы смогли бы, Екатерина, простить мужу измену ради детей и жить с ним после этого десять лет, как ни в чём не бывало? Продолжая терпеть его измены, уже новые? Или вы считаете, что материальные блага с лихвой это компенсируют?

Катя и Эдик как по команде вскинули головы и уставились сначала на Илью, а потом на мать.

— Что, не знали, да? И никто вас не упрекнул, да? Что, дескать, ради вас это всё? Ради вашей любви к отцу. Ну так я жду ответа, вы готовы, Екатерина, так же поступить? И чтобы дети даже не узнали ничего, беречь их?

Все смотрели на Катю. Она молчала, побледнев.

— Молчим. А счастья маминого перенести не можем. Ведь у мамы своего счастья не может быть, только ваше, да? Это не так, поверьте! Хорошая мама — это живая, здоровая и счастливая мама.

— Да, да, Илья, ты прав, — Эдик взлохматил волосы, посмотрел на Юльку.

— Ладно, мы пойдём, — сказала Эля. — Поздно уже, а нам выезжать очень рано утром. Я позвоню вам всем перед свадьбой. Надеюсь, все приедете.

Эля поднялась, обняла Эдика и Юлю, сжала руку Кати, которая не встала, продолжала сидеть.

Они с Ильёй были почти у выхода, когда их догнала Катя.

— Мамочка, мама! Прости! — всхлипывала она, обнимая Элю. И глухо проговорила: — Простите меня, Илья!

…Несмотря на поздний час, Эля зашла попрощаться к бывшей свекрови, Дине Сергеевне, подарила ей любимые духи и цветы. Илья ждал в машине. Рано утром они уехали обратно, в Саратовскую область.

Погода стояла прекрасная, и о том, что уже наступила осень, напоминали только начинающие желтеть и краснеть листья на деревьях и трава, которая была уже не такая яркая и сочная, как летом. Да ещё туман, который рассеялся только часам к девяти, открыв, наконец, синее небо и яркое солнце.

Они ехали уже несколько часов, и сначала Эля дремала, слушая музыку. Проснувшееся солнце разбудило и её, и она сменила Илью за рулём, пока они ехали по довольно пустынной дороге.

Её машинку пригонят через два дня. Эля соскучилась по ней, да и привыкла чувствовать себя относительно независимой. Они уже и место во дворе выделили, Илья начал делать навес. Беседку, крытый мангал и цветник он сделал ещё раньше. Надо только краску купить; Эле хотелось самой покрасить заборчик.

Какой он всё-таки молодец, её Илья! Как ей повезло! Она бросила взгляд на Илью, который, казалось, дремал, но он вдруг заговорил.

— Извини, что я вчера так разговорился. Пришлось выдать секретную информацию, но я не мог стерпеть, как тебя унижает твоя дочь.

Они ещё не обсуждали вчерашнее. Просто некогда было спокойно, без спешки поговорить.

— Наоборот, Илья, я тебе очень благодарна! Конечно, я их щадила, но они уже взрослые. Надеюсь, извлекут уроки для себя на будущее. Всегда хочется, чтобы дети учились на чужих ошибках, не на своих. А Катя… Она очень любит отца, папина дочка. Конечно, ей тяжело принять это всё. И прости за вчерашнее. Это было ужасно по отношению к тебе.

— Нормально, не сахарный. Дочка-то с характером, не побоялась против всех сначала идти. Не робкого десятка, это хорошо. И вовремя опомнилась. Так что не так ужасно всё, а главное, ничего не потеряно. Юношеский максимализм. Зато сын просто обожает тебя.

— Да, это всегда так было. Классика, — папина дочка и мамин сын, — тепло улыбнулась Эля. — Какой ты мудрый, Илья! Не зря Любаша говорила, у тебя голова очень умная. И добрый ты. Поговорю с тобой, и сразу все проблемы решаются, жизнь радует!

— Спасибо тебе. Мне тоже жить захотелось, когда ты появилась. И с каждым днём всё больше хочется. И Любане спасибо за её слова. Я рад, что у тебя столько родственников. У меня ведь никогда не было большой семьи. Хотя приёмные родители были очень хорошие, повезло мне!

Эля остановила машину и быстро поцеловала его в щёку. Они выезжали к большому посёлку городского типа, пора было меняться местами. Илья сел за руль и через несколько минут припарковался у кафе, которое выглядело поприличней. Пора было подкрепиться.

В середине дня они остановились на отдых. Уже больше часа их путь пролегал через пустынные луга с высокой травой. Илья расстелил плед, а Эля принесла термос с кофе и зефир, которым снабдила её в дорогу Лариса Ивановна. Илья был к зефиру равнодушен, выпил кофе и лёг, положив руки под голову и подставив лицо солнцу. Погода их явно баловала в этом году.

— Надеюсь, тут нет безобидных ужиков, — пробормотал он, улыбаясь. — И никто не станет мне в ухо кричать, подобно полицейской сирене.

— Ладно-ладно, шутник. Надеюсь, что ужиков нет. А если есть, не буду препятствовать, когда они залезут кому-нибудь в штанину.

— Ой, ой, уже боюсь! — смеялся Илья.

Эля допила кофе, сорвала длинную сухую травинку и начала осторожно касаться руки Ильи. Он, решив, что это какое-то насекомое путешествует по нему, провёл второй рукой, пытаясь смахнуть непрошеного гостя.

Эля затаилась на время. Потом снова начала легко водить травинкой, теперь по шее Ильи. Нахмурившись, он хлопнул ладонью по шее. Эля едва сдерживала смех.

Немного переждав, она легко провела травинкой по щеке Ильи.

— Да что ж такое-то! — воскликнул он и провёл ладонью по щеке.

Не выдержав, Эля прыснула от смеха. Никакой из неё конспиратор!

— Ах, это ты!.. — Илья распахнул глаза. Эля хотела встать, но не успела, он схватил её за руку, и через пару секунд она уже лежала на спине, а Илья сверху. — Проси пощады, коварная!

— И не подумаю, потому что нечего дразнить меня всякими ужиками! Забавно было за тобой наблюдать! Наверно, думал, что ужик приполз к тебе!