Больше никогда

— Андрей Сергеевич?

Он вздрогнул и оттянул ворот рубашки. Расцарапанные руки болели, щека неприятно заныла.

— Без проблем, — буркнул невнятно, решив, что дела в офисе подождут.

— Я присмотрю за Стасиком, а вы пока идите, — взяла его сына за руку Фаина Дмитриевна.

Судя по решительному виду няни, возражения не принимались. Да и спорить у Андрея желания не возникло. Он сегодня облажался по всем фронтам. Оттого до сих пор гадал, как ему лучше извиниться перед Оксаной. Все-таки в потере Стаса виноват он, так что бессмысленно спорить и открещиваться.

— Подожду вас в машине, — услышал Андрей вкрадчивый голос брюнетка и непроизвольно стиснул кулаки, когда он коснулся поясницы Оксаны.

Незаметно, аккуратно. Соблюдал все границы дозволенного.

— Не нужно, Валер. Поезжай домой.

«Валера. Что за бабское имя?» — промелькнула в голове Андрея гневная мысль.

— А ты больше не устраивай таких концертов маме, — Валерий присел на корточки перед закатившим глаза Стасом.

— Отвалите, дядя Лера, — фыркнул он, и Андрей ощутил за него гордость.

Нечего всяким Валериям подкатывать к чужим женщинам и детям.

— Стас, — Оксана с шипением дернула сына за футболку, — будь вежливым.

— Сначала вежливый, а потом всякие лысые дяди, папы-козлы и Леры у подъезда трутся.

— Стас! — гаркнула она. — Что за выражения?! Кто вообще сегодня сбежал, а?!

Опять взгляд в землю, шаркающая ножка, опущенная голова и вздохи. У Андрея закрались подозрения, что маленький засранец умело манипулировал их эмоциями. И нисколько не чувствовал себя виноватым. Если только чуть-чуть, причем явно не за оскорбления.

— Прости, ма. Отдать тебе весь запас мишек? — пристыженный Стас прильнул к Оксане.

— Нет.

— Ну, ма.

— Ты и отца до седых волос чуть не довел, — процедила Оксана, которая держалась явно из последних сил. У нее уже уголки губ подрагивали от улыбки.

К Андрею метнулась рыжая стрела, повисла на его пиджаке и трагичным тоном спросила:

— Ты что, папа-козел, на меня дуешься?

Рот приоткрылся, а вот ответить у него не вышло. Поразительно, как легко шестилетний ребенок сбил его с толку. Буквально слету лишил дара речи.

— Э-э-э… Я… Не…

— На обиженных воду возят. Ты же не водовоз? — последовало два хлопка ресницами.

На лице Стаса засияла щербатая улыбка и раздался заговорщицкий шепот:

— Купишь мне ту плюшевую косатку? Которая двухметровая, песенки поет. А я больше никуда не пропаду.

— Стас! — послышался предупреждающий окрик Оксаны.

До Андрея, наконец, дошло, что происходит. Наклонившись, он посмотрел в честные глаза сына и протянул:

— Ты меня разводишь, что ли?

Стас наклонил голову, хитро прищурился, сцепил руки за спиной и покачнулся с пятки на носок.

— Обвинения без доказательств не имеют законодательной силы, — четко проскандировал он ошарашенному Андрею.

— Ах ты мелкий гаденыш…

— Ма-а-ам, а папа-козел меня обижает!

Глава 23. Дети — цветы на кладбище родительской психики

В кабинете Зои Федоровы Шульман было на редкость уютно: ни цифровых грамот, ни строгих интерьеров. На кресле мягкая подушка, подоконник украшали два цветущих кактуса, а зеленый уголок с аквариумом приятно оживлял атмосферу. Также здесь стоял высокий платяной шкаф, сверху донизу наполненный книгами, и отдельно к стене крепились полки с наградами.

Но не ее. Детей. Многочисленных выпускников гимназии, чьи фотографии в интерактивной фоторамке Оксана рассмотрела на рабочем столе возле моноблока. Каждый миллиметр кабинета дышал любовью к ученикам школы, коими Зоя Федоровна, вне всяких сомнений, очень гордилась.

Стало ясно, почему она так понравилась Стасу.

Никто лучше детей не чувствовал душевный отклик от взрослых. Андрей тоже заметил, когда на несколько минут завис у одной из полок. Рассматривал небольшой позолоченный кубок, который крутил в руке.

— Чай или кофе? — предложила Зоя Федоровна, и они одновременно переглянулись.

— Время, — поторопил ее Андрей, бросив взгляд на смарт-часы. — Я опаздываю в офис.

— Прекрасно, — ни словом, ни движением не выдав недовольства, Зоя Федоровна кивнула и приглашающим жестом указала на кресла. — Присаживайтесь, я задержу вас ненадолго. Обсудим случившееся.

Оксана поежилась под пристальным взглядом директрисы и выбрала мягкий стул подальше от Андрея. Находиться рядом было с ним одновременно и невыносимо больно, и обжигающе стыдно.

Прежде всего за собственное поведение в оранжерее, когда она набросилась на него, словно чокнутая. Такой истерики от себя она не ожидала, тем более на глазах у Валерия, Фаины Дмитриевны, Зои Федоровны и Стаса.

Ничего удивительного, что сын отсиживался на дереве. Испугался ее реакции, потому и прятался до победного. Андрей же…

На удивление к его поведению про себя она не придиралась, хоть и очень хотела. В ситуации с потерей Стаса он повел себя достойно. Как настоящий родитель. Даже, наверное, испугался сильнее, чем она сама.

— Я задам всего несколько неудобных вопросов. Если вам они не по душе, вы вправе на них не отвечать, — Зоя Федоровна касанием пульта подозвала себе робота-помощника с душистым чаем.

Аромат липы разлетелся по комнате, и Оксана впервые поняла, как сильно проголодалась за день. Сглотнув слюну, она дрогнула, когда бдительная директриса поставила вазочку с крекерами на стол. После чего рефлекторно потянулась за ближайшей печенькой под ее одобрительный взгляд.

— Задавайте, — прогремел неподалеку голос Андрея.

Оксана подпрыгнула и чуть не прикусила язык вместе с угощением. Ей казалось, что она села далеко от него. Но бдительный Андрей пододвинул стул так, чтобы их разделяло всего полметра пустого пространства. А шлейф его туалетной воды поддразнивал рецепторы и сбивал с мысли.

— Вы в разводе?

Они одновременно прочистили горло, будто на них напала неведомая хворь.

— Нет.

Кто ответил первым, Оксана так и не поняла. Кажется, они сделали это в один голос, потом переглянулись и отвели взгляды в сторону. В гудящем молчании раздавалось поскрипывание металлических шарниров робота и гудение сплит-системы. Ровно до тех пор, пока Андрей его не нарушил.