Больше никогда

Андрей хотел съязвить, но тут в проеме показалась любопытная рыжая мордочка. Маленький наблюдатель высунулся из-за косяка, прищурил голубые глазенки и смотрел на него с преувеличенным интересом. Подмышкой он держал надувного синего дельфина, а во второй руке ультрапланшет, в котором периодически делал пометки.

— У меня здесь шпион, — тихо процедил Андрей.

— Сын? — хмыкнул Елисей.

— Ага. Донос катает Оксане. Сто процентов.

— Или баллы тебе ставит.

— А что они так делают?

— Откуда я знаю? У меня еще нет детей.

Стас поджал губы утиным клювиком и нахмурил брови, отчего Андрею стало дурно. Вдруг там какая-то система оценивания родителей? Он дернулся, схватил первую попавшуюся сковородку и чуть не снес половину посуды на пол.

С плитой было и сложно, и просто одновременно. Умная бытовая техника по идее сама подбирала настройки, но для начала ей следовало задать необходимые условия. Через треклятый искусственный интеллект.

Пока Андрей выискивал пароль к домашнему компьютеру Оксаны, Елисей продолжил наставления:

— Обжарь наггетсы с двух сторон до золотистой корочки. Ты понял? До золотистой, а не черной!

— Угу.

ИИ, наконец, отозвался, и цифровая панель ожила. Тут-то выяснилось во время беседы с Елисеем, что температурный режим настраивается вручную. Потому что у Оксаны плита не очень современная. Сама ничего не сделает даже с помощью компьютера.

— Зачем бабам столько сковородок? Одни, чтобы мужиков бить, а вторые для готовки? — буркнул Андрей.

— Для разных блюд, например, блинов, — на автомате ответил Елисей.

— Я слышал про блины? — сунулся на кухню Стас.

— Нет, тебе показалось! — отрезал Андрей и убавил громкость в наушнике.

— Зря, зря, — сын снова напомнил ему недовольного утенка. — Люблю блинчики.

Он исчез вместе с дельфином, а Андрей прижал ладонь ко лбу и шумно вздохнул. Прошло несколько часов, как он приехал, но сил совсем не осталось. Хотелось и орать в пустоту, и биться головой об светлый кафель на стене, и плакать.

Быть родителем слишком сложно. Как справлялся его отец с тремя парнями? Мама? А Оксана, в конце концов?

— Только не плач, — разжалобился Елисей. — Ты, главное, включи плиту и поставь сковородку, а дальше там несложно.

— Лучше бы я выпрыгнул в окно. У меня же была нормальная спокойная жизнь без вот этого всего. Ни детей, ни собак, ни кошек…

В проеме опять показался Стас. На сей раз без дельфина.

— Я там все убрал, — гордо заявил он, подходя ближе, и уставился на отца с видом победителя. — нашел червячков. Припрятал на голодный день, но раз уж ты приехал… Не зефир, конечно, но тоже ничего. Дарю.

Андрей на автомате взял у него прозрачную пачку с разноцветными мармеладками. От долгого лежания где-то в закромах родины Стаса они слиплись в яркую массу, но судя по срокам оставались свежими и вполне съедобными.

Сын вдруг доверчиво прильнул к нему, и вся усталость бесконечного вечера растворилась, словно дым. Положив упаковку на тумбу, Андрей зарылся пальцами в рыжих волосах и теснее прижал сына к себе. Потом, правда, почувствовал шевеление и растерянно убрал руку.

— Ну все. Хватит тискаться, — пробурчал Стас.

Давление ушло, Андрей ощутил прежнюю легкость и силы двигаться дальше по извилистому маршруту новой жизни.

— Кажется, моя помощь больше не нужна, — Елисей отключился раньше, чем он подтвердил его слова.

— Поможешь? — рискнул обратиться к Стасу Андрей и кивнул на плиту. — Мне кажется, ты разбираешься в этом лучше меня.

А тот весь засиял, словно начищенный медный котелок.

— Естественно, — ударил себя кулачком в грудь Стас. — Я маме всегда помогаю. Она такая рассеянная. Ужас. Как начнем роли повторять во время готовки, жуй потом горелую кашу.

Андрей засомневался, что так все и было, но не спорил. Вместо бессмысленных пререканий он подхватил сына на руки, почти не ощутив его веса, и спросил:

— Тогда рассказывай. Как на этой штуке ставить температурный режим.

Они не услышали ни шума открывающейся входной двери, ни шороха шагов, ни скрипа паркетных досок. Потому что как раз раскладывали замороженные наггетсы на разогретой сковородке. Очнулись тогда, когда Оксана насмешливым тоном поинтересовалась:

— Хозяюшки, а кто будет есть суп?

Глава 31. Аксиома

Валерий настоял, чтобы Оксана ему написала по прибытии домой.

Когда он выходил из такси, предварительно сняв номер машины на камеру, она ощутила горький привкус сожаления. Совсем не потому, что свидание накрылось. А потому что такой замечательный мужчина никогда не принадлежал бы ей целиком.

Даже случись у них какая-то связь.

Для Валерия семья стояла в приоритете. Нет, не так. Бывшая жена, которая по ее наблюдениям скоро станет нынешней, навсегда поселилась в его сердце. Такое случается. Редко, но метко. И никто здесь не виноват.

Поэтому Оксана без споров и обид отпустила Валерия к его настоящей семье. А он, между разговором с женой по вай-фай, пообещал передать Стасу поющую косатку в ближайшее время. Через Андрея или нее.

«Потому что мужчины не нарушают своих обещаний», — шепнул он на прощание, игнорируя ее вялые попытки возражения.

Добравшись до дома, Оксана отписалась Валерию, но ответа не получила. Через минуту пришел только смайл в виде поднятого вверх большого пальца. Доставать его сообщениями она не стала: с больной дочерью у него бы не нашлось времени на пустую болтовню.

Вечерний двор, несмотря на приближение к позднему часу, не спал. Повсюду сновала молодежь, играли дети, лениво бродили по узким тротуарам влюбленные парочки. Шумели охранные дроны, уличные роботы сметали с дорог пыль и мелкий мусор.

Две престарелые соседки, сидящие на лавочке у подъезда под рослым кустом сирени, поздоровались с Оксаной и поинтересовались здоровьем Стаса. В глазах обеих она рассмотрела плохо скрываемое любопытство.

— Нормально, — отстраненно ответила, пока рассеянно копалась в сумочке и искала карт-ключ. — В новую школу пошел.