Больше никогда

— Ужасно, — рассеянно кивнул он, касаясь цифровой панели, чтобы вызвать робота-официанта. — Ты выбрала что-нибудь? У меня мало времени.

Пожалуй, хорошо, что для разговора с Авророй он предпочел нейтральную территорию. В ресторанах тех же Канарейкиных вечный аншлаг, а лишнее внимание ему не нужно.

— Уже не терпится от меня избавиться?

«Вообще-то, да», — подумал про себя Андрей и пододвинул к рассерженной Авроре коробочку с колье.

— Ой, подарочек! Милы-ы-ый, ты меня балуешь, — опять хлопки ресницами, детский восторг и никакой грохочущей ярости в интонации.

Вдруг она не так плоха на сцене, как все считали? Андрей невольно задумался.

— Боже! Красота!

Аврора вытащила сверкающее украшение наружу, затем приложила его к груди. На фоне черного шелка, в который она вырядилась, бриллианты смотрелись очень выигрышно. Глядя на нее в упор, Андрей провел параллели между ней и Оксаной. В стотысячный раз. Сколько бы ни разглядывал, мысленные аргументы все равно ушли в пользу последней.

Она тоже блондинка, но другая. Более яркая, страстная. Драгоценные камни, блеск которых заменяло даже дешевое стекло при правильной огранке, померкли бы на ее фоне. Еще в студенческую пору Оксана обладала непревзойдённым шармом, привлекшим его внимание, а с годами он только расцветал и множился. Теперь шарашил так, что сбивал с ног.

К сожалению, понимание очевидного не пришло к нему раньше. Правильно мать назвала его недалеким.

В гонке за мнимым величием Андрей растерял ощущение душевного тепла, что чувствовал рядом с семьей и Оксаной. С каждым днем выигранные дела приносили все меньше радости. Успехи в карьере удовлетворяли гораздо реже, чем хотелось. Сколько бы он ни искал утешения в красивых лицах и звонких голосах — оно никак не приходило.

Просто его эмоциям нужно было вызреть, подобно сочному плоду на фруктовом дереве. Как и ему самому. Жаль, что пока шел процесс принятия, Андрей наделал тысячу ошибок.

— Нравится? — спросил он и поймал жадный огонек во взгляде Авроры.

— Конечно, — она скомкала изящное плетение из платины, после чего взмахнула ресницами и приняла печальный вид: — Котик, но я так расстроена, что не в состоянии выразить всю свою благодарность. Не уговоришь Бишкевича взять меня на главную роль? Может…

Улыбка на его губах стала такой холодной, что Аврора осеклась и поёжилась. Как раз подкативший к их столику робот-официант поставил перед Андреем бокал красного вина, чем немного оживил немую сценку. Но едва он со скрипом скрылся в направлении бара, гнетущая атмосфера вернулась и сгустилась призрачным туманом над их головами.

— Боюсь, что нет, — он сделал глоток, прокатил на языке фруктовую гамму и отсалютовал бокалом застывшей Авроре. — Это наша последняя встреча. А роль в фильме отойдет той самой мымре. Матери моего сына и моей будущей женщине.

Глава 39. Актриса погорелого театра

— Ты не можешь меня бросить.

Андрей с преувеличенным любопытством поставил бокал и вздернул бровь.

— Почему же?

— Я беременна, — не моргнув, выдала Аврора и коснулась ладонью живота под черным балахоном, после чего отняла ее и добавила: — От тебя.

Короткий вздох сорвался с губ Андрея раньше ответа, а потом душу заполонило какое-то лютое разочарование. Потому что картина повторялась из раза в раз, менялись только лица и декорации. Будто часть его пассий, жаждущая удержать возле себя любыми путями, взяли за основу один и тот же заезженный сценарий из дешевого сериального мыла или любовного романа.

Слова, сказанные бывшей любовницей, он слышал много раз. Причем от самых разных женщин: как с зачатками разума, так и без оного. Века шли, менялся мир, технологии, а способы захватить в сети желанного мужчину оставался прежним.

Но для них у Андрея всегда наготове имелись плохие новости.

После Оксаны он с маниакальной тщательностью следил за контрацепцией. Не жалел ни денег на врачей, ни времени, чтобы сходить и заменить устаревший чип для браслета с капсулами. Благодаря ему эффект длился дольше, вред здоровью наносился меньше, а необходимость в презервативах отпадала.

Хотя для верности Андрей использовал и их, чтобы не рисковать своим здоровьем. Любовниц он, конечно, к врачам отправлял, но… «Доверяй и проверяй» — золотое правило всех людей с мозгом больше креветочного.

Кому нужны наследники от непонятного кого и букет венерических заболеваний на сдачу?

— Благослови бог высокие технологии нашего века, — он задрал рукав и показал мигающий браслет застывшей Авроре. — Сделал замену незадолго до нашей встречи, так что еще на год его хватит. Зря заморачивалась с презервативами, милая. Если вообще не придумала эту сказочку на ходу.

Она заскрипела зубами, длинные пальцы стиснули ткань балахона, и гладкий шелк пролез между ними. Ярость, вспыхнувшая в ее взгляде, заставила Андрея улыбнуться шире. Он получил какое-то моральное удовлетворение от ненависти, что волнами исходила от нее и накаляла вокруг воздух.

Пусть злится на него, а не на Оксану. Так лучше.

— Мудак! — прошипела она после того, как маска милой дурочки осыпалась пеплом с ее перекошенного лица.

Раньше Андрей почти не реагировал на радикальные изменения в ее поведении, да и держалась Аврора всегда достаточно сдержанно. Большую часть времени. Когда они только встретились, он рассматривал ее, как короткое, но приятное приключение. Надуманные капризы, показательные закатывания глаз, ненастоящие слезы — типичная женская драматизация всего и вся казалась ему даже милой.

Очередная маленькая дурочка с амбициями обожала внимание. Что здесь странного?

Но сейчас все иначе. Слетели тяжелые портьеры, обнажил за красивой сценой театра неприглядную правду: разбитый инвентарь, поеденные молью костюмы, брошенные инструменты. Открылась личность Авроры Майской, которая с ног до головы пропиталась фальшей. Как и ее имя, как и ее чувства.

Просто Андрея устраивала позиция игнорирования, что не означало его полную слепоту. Таких Аврор он и в жизни, и в работе повидал немало. Каждая считала себя самой умной, опытной в интригах.

Женщины часто думали, что они умнее всех на свете.Зря, зря.

— Ты не посмеешь меня бросить, забрав мою роль для своей новой подстилки! Я всем, слышишь? Всем расскажу о вас! — сквозь рваные вздохи вылетала слюна и падала на скатерть, словно Аврора в одночасье обратилась бешеной злобной псиной.

Она дышала тяжело, грудь вздымалась, глаза горели.

— Знаешь, сколько я пахала для этого шанса? Сколько бабла вложила в чертову внешность, чтобы меня хотя бы заметили на подмостках, а не оставили безликой тенью в массовке?!