Больше никогда

Оксана запыхтела от злости.

— Можешь, — процедила сквозь зубы. — Но без меня.

— Как без тебя? — он притворно округлил глаза. — Официально я еще Стасу не отец, так что без ведома матери к нему путь закрыт.

— Раньше тебе это не мешало.

— А теперь я следую букве закона. Вдруг ты подашь на меня жалобу? Потом доказывай суду, что не индюк.

— Ты и есть индюк, — скрипнула зубами Оксана. — Напыщенный и наглый. По каким делам ты собрался меня возить? Объяснись-ка

У Андрея стало такое выражение лица, будто бы она задела его чувства. Вид оскорбленной невинности точь-в-точь повторял Стаса, когда тот получал наказание за шалости или проступки. Разъярённая Оксана скрестила на груди руки и мрачно уставилась на взрослую копию своего сына.

— В чем ты меня подозреваешь? — обиженно надулся Андрей.

— Во всем дурном, — вынесла она приговор суровым тоном. — Отвечай на вопрос.

— Я всего лишь приехал к сыну.

— Без предупреждения?

— Чтобы ты нашла миллион поводов избежать нашей встречи? Ну нет, я не идиот.

— Ага, всего-то полудурок, — фыркнула Оксана и ойкнула, стоило ему приблизиться к ней.

Расстояние сократилось до опасного минимума в жалкие десять сантиметров, отчего голова мгновенно закружилась. Отчаянно борясь с приступом слабости, Оксана воскресила в памяти нудную сценку с Надеждой Мельниковой, где она рассуждала о засилье грибов на планете. О том, как они распространяются через споры, проникают в легкие человека, размножаются в нем.

Помогло, но ненадолго.

В следующую секунду Андрей бессовестно вторгся в ее пространство, когда потянулся за ветровкой. Буквально зажал Оксану между своим телом и тумбой, заставил отшатнуться, а потом замереть в ожидании. Потому что его ласковое мятное дыхание прошлось по коже теплой волной.

— Радов, отойди, — просипела она.

Он снова растянул губы в улыбке.

— Или? — поддразнил в ответ.

Ни ударить, ни крикнуть Оксана не могла, поскольку из комнаты уже выскочил Стас. И Андрей бессовестно воспользовался моментом: прижался к ней, взял ветровку и быстро коснулся губами мочки уха. Так невесомо, что ей на мгновение показалось, будто во всем виноват сквозняк.

— На сеансе психолога скажу, что ты ко мне пристаешь, — шикнула она зло, пока озабоченный Стас перепроверял пачки зефирных мишек в рюкзаке.

— Это Светке, Даньке, еще Марьяне Григорьевне… — считал он.

Андрей нагло подмигнул ей и повернулся к сыну.

— Что ты делаешь? — спросил с любопытством.

— Ох, па, — Стас театрально закатил глаза. — Ты прямо как мама с ее глупыми вопросами! Я несу взятки!

— Взятки?

— Естественно. У Светки день рождения. Она мне, конечно, совершенно не нравится, но какой джентльмен оставляет девочку без подарка? Одна пачка мишек располагает женщину к диалогу, ты сам так говорил.

— Когда? — озадачился Андрей, и Стас посмотрел на него исподлобья.

— Позавчера, — ответил он и тут же возмутился: — Забыл, что ли? Пока мама возилась с машиной, ты сказал, что для примирения к ней нужен деловой подход! Как и ко всем женщинам, но только лучше. Вот прямо так и заявил. Потом попросил маме не гово… Ой.

Стас потупил взгляд, а Оксана скрестила на груди руки и посмотрела на застывшего Андрея.

— Радов, как все-таки хорошо, что ты приехал, — протянула она зловеще. — Сейчас твоего подельника сдадим в школу под строгие очи Марьяны Григорьевны и разберемся, какие такие подходы ты придумал.

Глава 46. Слабость

— Злишься?

Оксана вздохнула и устало потерла ноющий лоб.

Как только Стас убежал в школу, боль сразу опоясала голову. Она отвернулась в надежде, что вид за окном немного отвлечет ее, но перед глазами запрыгали яркие голографические образы с рекламных баннеров. Они заскакали по тротуарам, отчего противный писк в ушах только усилился.

— Уже нет, — вяло откликнулась Оксана, чувствуя, что никаких сил на споры и возмущения у нее не осталось. Хотя всего час назад она планировала словесно пройтись по манере Андрея вторгаться в ее личное пространство.

— Ксюша…

— Отвези меня домой, пожалуйста, — прервала его порыв к диалогу. В ответ он нахмурил брови и поджал губы.

— Нам надо поговорить, — твердо сказал Андрей.

— Угу, но не сейчас.

— А когда?

Оксана повернула к нему голову.

— Лично? Никогда, поскольку я не желаю с тобой разговаривать без специалиста. И так ясно, что ничего хорошего мы друг другу не скажем. Я выйду из себя, а ты скатишься в угрозы и манипуляцию. Нет, спасибо.

Она выпрямилась, положила сумку на колени, обхватила ее руками и уставилась перед собой.

Медленно ползущий ряд иномарок и отечественных машин по обеим сторонам от них увлек ее настолько, что Оксана погрузилась в расслабляющие думы о своей героине. Вспомнился эпизод, где Надежда Мельникова так же сидела в машине с бывшим мужем. Слушала его оправдания на тему любовницы и ничего при этом не чувствовала: ни тоски, ни горечи за прожитые годы, ни обиды.

Прямо как Оксана сейчас. Будто за одно мгновение из нее высосали всю энергию, придавили бетонной плитой и оставили под ней умирать. Подобное состояние на нее накатывало всего три раза в жизни.

В далеком детстве, когда она прислушивалась к пьяным ругани родителей на кухне. В приюте, где она часами впитывала вязкое одиночество серых стен. И в день, когда Андрей оставил ее. Разнес на осколки мечты о счастливом будущем и уехал далеко-далеко без шанса на возвращение.

Но вот он вернулся, а Оксана по-прежнему одинока. Под той бетонной плитой, где ни холодно ни жарко. Просто никак.

— Подожди пять минут, — она услышала брошенную фразу сквозь плотный кокон и вяло кивнула.

Отвернувшись, Оксана кинула взор на горящий сверху знак и тут же очнулась.

— Радов, здесь нельзя парков… — осеклась, затем уставилась на пустующее кресло водителя.

Куда его понесло? На панели управления загорелся красный значок, обозначающий, что дорожная система их засекла. Тикающий счетчик отмерял время до момента, когда приедет автоэвакуатор и отбуксирует машину Андрея на штрафстоянку.

Оксана коснулась кнопки, открыла окно и высунулась наружу. Никого из дронов-патрульных, к счастью, она не увидела, а вот выскакивающего из кафе Андрея заметила сразу. Он лавировал между прохожими, словно кит в открытом океане. Легко и непринужденно.