Большевистское подполье Закаспия

Николай Иванович Розанов

Ашхабадец Петр Петросов, армянин, командир Красной Армии.

Остальные из девяти не были ашхабадцами, в Закаспии находились проездом, схвачены белогвардейцами в поездах: это Андрей Алексеевич Хренов — бакинский большевик, типографский рабочий, и Даниил Богданович Колостов — уралец, бывший учитель, в июне 1918 года он командовал Бузулукским фронтом; вместе с ним был арестован Смелянский. Предполагается, что это адъютант Колостова, но документальных данных об этом нет¹⁵.

Петр Петросов

На другой день по Ашхабаду поползли противоречивые слухи: «Комиссаров увезли в Индию»… «Комиссаров расстреляли…» Большевики, узнав правду о кровавом злодеянии, выпустили воззвание, в котором разоблачали закаспийскую белогвардейщину, расстрелявшую комиссаров, призывали восстать против тех, кто именем народа вершит за его спиной черные дела. Печатники Ашхабада в ответ на расправу над комиссарами объявили однодневную забастовку. Негласные собрания прошли в депо и вагонном цехе. По инициативе большевиков в городе был созван митинг, на котором рабочие потребовали объяснения, почему расстреляны комиссары, кто посмел поднять на них руку. На митинге с демагогической речью выступил Фунтиков. Он заявил, что завтра, мол, местная печать подробно проинформирует о причинах расстрела, назовет имена тех, кто решил судьбу комиссаров. Глава белогвардейского правительства, явно обманывая рабочих, оттягивал время чтобы сгладить впечатление от трагедии, успокоить возмущенных людей¹⁶. И надо сказать, что Фунтикову удалось смазать остроту вопроса.

Андрей Алексеевич Хренов

Первые выступления рабочих пока носили стихийный характер: ведь еще не было единой организации, способной направить это движение по нужному руслу. Да и контрреволюция не дремала, искусно лавируя, то прибегая к кнуту, то суля обманутым трудящимся пряник.

Подробности расправы над девятью ашхабадскими комиссарами, имена истинных виновников их гибели не дошли до широких масс Закаспия. Подпольные группы Ашхабада не смогли до конца разоблачить преступную роль эсеро-белогвардейских лидеров в свершившемся злодеянии, не смогли, как это сделал Бакинский комитет партии большевиков, отмечая полугодовщину со дня гибели 26 бакинских комиссаров, всколыхнуть рабочие районы, раскрыть правду о преступлении.

Даниил Богданович Колостов

Бакинские большевики через свои легальные организации объявили 20 марта 1919 года днем траура, провели однодневную забастовку, массовую демонстрацию, митинги, собрания, выпустили воззвания, посвященные памяти погибших коммунаров, изобличающие звериное нутро английских интервентов и их азербайджанских и закаспийских подручных ¹⁷.

Напротив, большевистское подполье Закаспия на первых порах в силу своей неопытности, малочисленности и организационной раздробленности не смогло в полной мере приковать внимание трудящихся к факту убийства девяти комиссаров, разоблачить продажность марионеточного правительства Фунтикова, сплотить рабочие массы, разъяснить им ближайшие задачи борьбы с внутренней контрреволюцией. Зрелость, опыт, гибкость, умение сочетать все формы организационно-партийной работы придут со временем, когда большевики пройдут сквозь горнило испытаний и борьбы. Не следует сбрасывать со счетов и то обстоятельство, что белогвардейское правительство довольно ловко проводило демагогическую тактику лавирования и заигрывания с трудящимися, чем дезориентировало отсталую часть населения области.

И. А. Кукаев

Днем рождения большевистского подполья Ашхабада можно считать 25 июля 1918 года, когда группа большевиков собралась на конспиративной квартире, чтобы избрать комитет подпольной большевистской организации и разработать план ее работы. В «Очерках истории Коммунистической партии Туркменистана» указано, что в состав комитета вошли И. Л. Кукаев (председатель), С. Г. Арутюнов, И. Ф. Панькин, И. Р. Зотов и Г. С. Кадыгроб 18.

Старые большевики М. Н. Андронов, С. И. Сунгуров и С. Ф. Щеглов в своих воспоминаниях приводят фамилии членов подпольного комитета в несколько ином составе: И. А. Кунаев, С. Г. Арутюнов и Т. Ф. Ивлиев ¹⁹.

Заслуживает также внимания еще один архивный документ. Председатель ревкома Г. Е. Окунев 2 сентября 1919 года в своей докладной записке VIII съезду Советов Туркестанской республики, описывая политическую жизнь освобожденного Ашхабада, сообщал, что из 33 прошедших регистрацию членов Российской коммунистической партии (большевиков) 23 имели билеты, выданные городской подпольной организацией. Далее, перечисляя членов вновь избранного Полторацкого комитета партии, он называет Кулешова как бывшего председателя подпольной организации²⁰.

У нас нет оснований сомневаться в достоверности всех приведенных документов. Чем же тогда объяснить столь разноречивые сведения о руководящем составе Ашхабадской подпольной организации большевиков? Вероятнее всего, по нашему мнению, в течение почти целого года, пока большевики находились на нелегальном положении, их руководящий орган переизбирался, возможно, и не один раз, а протоколы или не велись, или не сохранились по вполне понятным причинам.

В дальнейшем, с 19 сентября 1919 года, документы Полторацкого комитета РКП (б) И. А. Кукаев подписывал как «товарищ председателя» (кстати, на одном из них имеется резолюция заведующего политотделом Реввоенсовета В. В. Малькова) ²¹.

Итак, то, что И. А. Кукаев действительно являлся руководителем подпольной организации, — факт бесспорный. Об этом свидетельствуют и воспоминания многих известных ветеранов партии, участников большевистского подполья и гражданской войны в Закаспии.

Избранный комитет подпольной организации наметил конкретный план работы: систематическое издание листовок, прокламаций, изобличающих контрреволюционную сущность переворота; вовлечение в подполье передовых, сочувствующих Советской власти рабочих и сознательных дайхан; укрепление связи с рабочими, дайханами и солдатскими массами в тылу и на фронте; создание большевистских подпольных организаций в других городах области и установление связи с большевистскими организациями вне Закаспия; использование всех форм массово-политической работы для разложения белогвардейской армии; саботирование всех мероприятий, проводимых контрреволюционными властями²².

Большевистское подполье до избрания комитета состояло из небольших самостоятельно возникших ячеек и групп. С созданием комитета, судя по воспоминаниям И. И. Тимофеева, освобожденного из тюрьмы большевистской организацией, подпольщики в целях конспирации были разбиты на отдельные группы по 4–6 человек. В отличие от первоначальных разрозненных ячеек эти группы «начали свою партийную деятельность… по инструкции старых партийных товарищей»²³.

Членам подпольной организации были вручены билеты [12] , которые подписали Ястребов и Орел (Ястребов— партийный псевдоним И. Л. Кукаева, это фамилия его друга юности И. Ястребова), даны подпольные псевдонимы и личные номера. Ежемесячно они вносили по 25 рублей членских взносов. Комитет поручил отдельным подпольщикам изыскать дополнительные средства для партийных нужд, а также для оказания материальной помощи скрывающимся от ареста товарищам и их семьям ²⁴.

12

В рукописном фонде Туркменского филиала ИМЛ хранится партийный билет № 2, выданный Кукаеву, за подписями — председатель Ястребов, секретарь Орел. Имеется отметка об уплате членских взносов за апрель — май 1919 года («Вечерний Ашхабад», 30 июня 19G9 года). Фотография точно такого же членского билета за № 12 на имя Дулина помещена в газете «Туркменская искра» от 7 ноября 1927 года.

Большевистские организации и группы возникли также в Красноводске, Казанджике, Кизыл-Арвате, Мерве, Кушке и других районах Закаспия²⁵.

По всем правилам конспирации создали подпольную организацию казанджикские большевики. Местом встреч и явок они избрали дом бывшего священника П. В. Васильева (партийный псевдоним Старый Закаспиец), стоявший в саду напротив вокзала. Здесь на первом же собрании избрали «конспиративный комитет» из одиннадцати человек. Комитет избрал бюро из трех человек, которое должно было хранить переписку (к сожалению, документы не сохранились, их сожгли сами члены бюро, когда начались обыски и аресты), созывать заседания комитета, заслушивать отчеты подпольщиков о проделанной работе.

Большевики продумали и организационную структуру подполья: каждый член комитета объединял не менее пяти членов подпольной организации, которые в свою очередь поддерживали связи с группами рабочих или служащих, сочувствующих Советской власти. Члены групп не знали имена членов комитета [13] .

Комитет решил также связаться с подпольными организациями Красиоводска, Джебела, Кизыл-Арвата, Мерва, Ашхабада и другими. В частности, установить связь с Кизыл-Арватом и Джебелом поручили П. В. Васильеву, Данилову, Н. Кузнецову, Куликову, М. Кири-люку; с Ашхабадом — Е. Ф. Пашетных, Тихонову и Рылову²⁶.

13

11 декабря 1919 года, после освобождения Казанджика советскими войсками, здесь состоялось организационное собрание рабочих и служащих, «состоявших в прошлом году в местной организации Российской коммунистической партии (большевиков)». Реввоенсовет Закаспийского фронта, приняв на учет 16 коммунистов, восстановил казанджикскую организацию РКП (б) «в составе старых партийных работников». В списке ее членов значатся Н. Кузнецов, Я. Малиновский, П. Бурментьев, К. Зубарев и другие активные участники подполья (ЦГАСА, ф. 125, on. 1, д. 10, л. 54).