Большие чемпионы

Второй раунд. Салливан бросается на Раяна и наносит мощный левый в челюсть. Раян идет в захват и, видимо, проводит бросок. Оба падают, но Раян оказывается сверху и тяжело наваливается на Салливана. Раунд продолжался 25 секунд.

Третий раунд. Оба бросаются навстречу друг другу. Салливан после нескольких обманных движений наносит чудовищный удар справа в скулу или чуть ниже. Раян падает как подкошенный. Раунд продолжался четыре секунды.

Четвертый раунд. На третьей секунде Салливан наносит мощный удар в нос, видимо ломая его, после чего оба переходят в захват. На этот раз Салливан берет верх и в греко-римской борьбе. Он пропихивает Раяна между канатами, и тот падает на землю.

Пятый раунд. Еще один очень короткий раунд. Оба атакуют. Потом снова переходят в захват, и здесь Раяну удается поставить Салливана на колени.

Шестой раунд. Салливан выходит, улыбаясь, и тут же атакует. Однако Раяну удается снова бросить его на землю. Все-таки в борьбе он, похоже, сильнее.

Седьмой раунд. Снова все происходит за считанные секунды. Боксеры сходятся очень близко, следует обмен ударами пополам с борьбой, и обессиленный Раян падает на землю.

Восьмой раунд. Раян совершенно измотан, но продолжает сражаться. Салливан снова загнал его на канаты, но тот сумел выйти оттуда и решается на старый трюк — пытается спровоцировать нарушение правил со стороны Салливана. Видя, что Джон Л. сейчас ударит, Раян опускается на колено. Если бы Салливан не сумел остановить удар, его могли дисквалифицировать, но Джон Л. удар останавливает, а Раян теряет равновесие и падает. Он встает, оба считают, что раунд закончен, и идут в свои углы, но тут секунданты почему-то кричат: «Атакуй!» Боксеры выполняют команду, идут друг на друга, сходятся в клинче — и оба падают.

Девятый раунд. Раян держится на одном честном слове. Зрачки у него плавают. Салливан проводит мощный удар, прижимает Раяна к канатам, тот из последних сил отталкивает его на середину ринга. Тогда Джон Л. наносит мощнейший удар правой под ухо, и Раян падает без сознания. Он не приходит в себя ни через 30 секунд, ни через 38, и Салливана объявляют победителем. Весь девятираундовый бой, включая перерывы, продолжался 10,5 минут.

После этого боя большинство соотечественников признало Салливана чемпионом не только Америки, но и мира, с чем он сам был полностью согласен. Сказать, сколько боев Салливан провел за свою жизнь, почти так же трудно, как подсчитать, сколько раз он напился. Но ни в том, ни в другом ему не было равных. Иногда, правда, одно мешало другому.

30 мая 1884 года в Нью-Йорке Джон Л. должен был встретиться со своим старым противником — британским боксером Чарли Митчеллом, но не сумел выйти из запоя. Накануне боя (по другим данным, прямо перед боем) в каком-то театральном помещении провели нечто вроде пресс-конференции, а точнее, встречи с публикой. Джон Л., с трудом державший вертикаль, не без посторонней помощи поднялся на сцену, вышел вперед, дыхнул на публику таким перегаром, что зал вздрогнул, и сказал, что бой не состоится, так как он «саасем б'льной». Надо было быть национальным героем, чтобы такое сходило с рук, но Салливан позволял себе вещи и покруче. Однажды после очередного раунда в бою, который он уверенно выигрывал, Джон Л. неожиданно заявил, что ему надоело и сегодня он

драться больше не будет. Даже самая капризная примадонна не смогла бы посреди спектакля сказать, что больше петь не станет, так как она сегодня не в голосе, а Салливан мог. И ничего: публика съела и это. Правда, в данном случае речь шла, скорее всего, о демонстрационном, а не об официальном бое.

Джон Л. колесил по всей стране и встречался со всеми желающими, в коих не было недостатка, а после боя шел в ближайший бар или салун. В 1883—84 годах Салливан с отборной группой боксеров отправился в большое турне по Штатам, в ходе которого, по слухам, встретился сначала с 50 противниками (многие из которых наверняка даже не были боксерами) и всех нокаутировал, а после небольшого перерыва, еще с 29. За это время его боксерская труппа заработала 195 тысяч долларов, из которых на долю Салливана пришлось около 80 тысяч, совершенно умопомрачительная сумма по тем временам, когда 500 долларов в год считались очень хорошей зарплатой. Примерно на том же уровне, 80—90 тысяч в год, заработки Салливана оставались и в последующие несколько лет.

Он проводил несметное количество демонстрационных боев и официальных каждый год. Одним из таких стал бой с Домиником Маккафри в Цинциннати 29 августа 1885 года. Тогда эту встречу практически не заметили и уж точно не выделили среди многих других, но со временем почти во всех справочниках именно с нее стали начинать отсчет официальных боев за титул чемпиона мира в тяжелом весе. Возможно, по причине, что об этой встрече точно известно: она проходила по правилам маркиза Куинсберри.

Надо сказать, бой получился очень странным. Во-первых, что этот бой проходил «по правилам маркиза Куинсберри», можно сказать лишь с очень большой натяжкой, так как перчатки, применявшиеся в этом бою, весили всего три унции, в то время как классические профессиональные перчатки того времени весили пять-шесть унций. Впрочем, тогда еще не было никаких «классических» перчаток, и они могли быть сколь угодно маленькими. Иногда дрались даже в обычных кожаных перчатках наподобие уличных. Во-вторых, по утверждениям очевидцев, бой продолжался семь раундов, а не шесть, как отмечает большинство современных справочников. В-третьих, сам рефери, объявивший победу Салливана, толком не знал формулы боя. Мы уже знаем, что в то время не сущестювало единых

правил: дрались то в перчатках, то без них, раунд продолжался то три минуты, то до нокдауна1, дрались то «до упаду», то определенное количество раундов. Контракт, заключенный между Салливаном и Маккафри, допускал двоякое толкование: не то до нокаута2, не то шесть раундов. Доминик, который уступал в весе своему сопернику около 20 килограммов, держался просто фантастически. Салливану удалось убедительно выиграть только пятый раунд, когда он послал Маккафри в нокдаун. Однако в шестом Доминик опять выглядел совершенно свежим, более того, казалось, он сохранил больше сил. Ни Салливан, ни Маккафри не сомневались, что седьмой раунд состоится, и после перерыва снова вышли из своих углов. И седьмой раунд был! Маккафри перехватил инициативу и с дистанции наносил Салливану много ударов, ему просто не хватало веса и физической силы, чтобы нокаутировать могучего чемпиона, и он решил изматывать его постепенно. Большинство зрителей были уверены, что Маккафри находится на верном пути к победе. Однако после окончания седьмого раунда вся команда Салливана, а в нее входили очень влиятельные люди, ринулась к рефери и потребовала окончить бой и вынести решение. По необъяснимой причине рефери, который до того держался совершенно независимо, остановил встречу и сказал, что, по его мнению, Салливан выглядел лучше, после чего тренер Салливана проорал публике, что его подопечный выиграл. На ринге и вокруг него начались драки. Брат Доминика Майкл вытащил револьвер, и более благоразумному боксеру пришлось сосредоточить все свое внимание на нем, чтобы он кого-нибудь не убил. Еще несколько человек достали оружие. Казалось, стрельбы не избежать, но в этот момент рухнул помост ринга. Времени, которое участникам свалки понадобилось, чтобы вылезти из-под обломков, оказалось достаточно, для того чтобы они пришли в себя. По причине безумия ситуации от рефери через несколько дней потребовали, чтобы он еще раз официально назвал победителя, что он и сделал, снова назвав таковым Салливана. Маккафри многократно выражал готовность провести повторный матч, но ему такой возможности так никогда и не предоставили.

В 1887 году Салливан поехал в Англию, где его встретили почти как короля. Сам принц Уэльский удостоил его личной встречи, правда не во дворце. Впрочем, у Джона Л., которого к тому времени все чаще стали называть Великий Джон Л., были свои представления о том, кто кого и чем удостоил. Когда принц, по ходу разговора все больше подпадавший под влияние Салливана, наконец, совершил нечто немыслимое и пригласил его во дворец, если Джону Л. «случится быть где-нибудь неподалеку», Салливан вполне по-королевски ответил: «Если вы, ваше высочество, окажетесь недалеко от Бостона, заходите ко мне домой». Принц на секунду онемел, а потом пообещал непременно так и поступить. Еще его прадед почти сто лет назад считал признаком хорошего тона пообедать в компании лучших боксеров Англии, которые за глаза величали принца Уэльского не иначе как Принни (снисходительно-уменьшительное от «принц»). Времена с тех пор изменились, причем отнюдь не в пользу королевских семейств: престиж принцев упал, а боксеров — вырос.

Во время того же турне по Европе, во Франции, в Шантильи, 10 марта 1888 года Салливан провел один из своих самых известных и самых курьезных боев. Его противником должен был стать старый знакомец Джона, известный британский боксер Чарли Митчелл, тот самый, с которым он как-то раз не смог провести бой из-за запоя. До этого они уже встречались, и тогда Митчелл сумел даже сбить Салливана с ног, после чего тот, правда, перехватил инициативу, но полиция прервала матч. Напомним, что боксерские поединки были тогда официально запрещены в большинстве американских штатов, хотя бои проводились постоянно и повсюду, особенно там, где их запрещали строже всего. С тех пор Митчелл не раз вызывал Салливана на бой, причем по правилам Лондонского призового ринга, но тому все было недосуг. Наконец этот бой состоялся, причем на нейтральной территории.

Он продолжался более трех часов, но не стоит представлять себе нечто вроде растянутой на это время сцены последнего боя героя Сигала или Уиллиса с главным злодеем из какого-нибудь боевика. Митчелл избрал довольно абсурдную, немыслимую с точки зрения и уличной драки и современного бокса тактику, но абсолютно оправданную по правилам Лондонского призового ринга. Только теперь стало ясно, почему Митчелл, вызывая Салливана на бой, всегда настаивал на этих правилах.

Запои Великого Джона Л. и его слабость к хорошим сигарам были всем известны. Митчелл, значительно уступавший ему габаритами, не вел столь рассеянный образ жизни и превосходил Салливана в выносливости. На нее-то он и сделал основную ставку. Митчелл просто бегал от чемпиона, а когда тот его все же догонял, тут же падал, временами даже без удара. На том раунд, по столь любимым Митчеллом правилам, и заканчивался, и боксеры расходились по углам. И так 38 раз подряд. Расчет Митчелла был очень прост: когда Салливан, наконец, окончательно запыхается, перейти в решительную атаку и нокаутировать его, точнее, даже просто помочь ему упасть самостоятельно. Он был близок к успеху. Джон Л. в бешенстве требовал, чтобы Митчелл дрался по-настоящему, но тот в ответ только смеялся.